Удивительно, у неё теперь руки, такие мягкие, белые. По ним идет россыпь веснушек, будто созвездие. И еле заметные, поблескивающие на солнце волоски. Люди нелепые создания. Но что-то в них есть притягательное. Она посмотрела на свое лицо, тоже усыпанное веснушками, миндалевидные карие глаза. Она осторожно коснулась щеки рукой. Довольно необычное и приятное ощущение. Белка рассмеялась:

— Вот видишь, а ты не хотела превращаться!

Пина попробовала сделать шаг, и сразу же споткнулась. Лес вокруг полетел кувырком, в щеку впилось что-то колючее, что-то твердое ударило в затылок. Белка подскочила к лежащей на спине Пине и покачала головой:

— Да, тебе еще учиться и учиться… Я тоже не сразу с ходьбой разобралась. У нас, белок, все гораздо удобнее…

Пина продолжала лежать, глядя на облака на небе. Благодаря падению она нашла удачный ракурс обзора. В этих краях солнечная погода была редкостью. Потому, сегодняшний денек, когда можно было увидеть солнце и голубое небо в разрывах облаков, был настоящим праздником. Как хорошо. Даже боль от падения не могла затмить этой радости. Над Пиной появилось лицо её новой подруги.

— У тебя ссадина на щеке, — сказала белка. — Видно, я сглазила. Только похвалила за красоту и ты сразу лицо попортила. Ну это ничего, это заживет… Дай-ка, я уберу… Я вылечу…

Она склонилась над Пиной, и мелко дрожа слизнула кровь с ранки. Глаза расширились, её бил мелкий озноб.

— Что с тобой такое? — удивилась Пина.

— Ничего, ничего… Все хорошо… — отозвалась белка.

На её губах осталось немного крови девушки. Она жадно их слизала. Пина почувствовала упругую дрожь земли. Где-то недалеко шел кто-то тяжелый. Медведь? Нет, скорее человек, может даже не один. Они здесь не частые гости, но и не такие уж редкие. Белка тоже их услышала. Она засуетилась, задергала тонкими ручками:

— Ты это… лежи тут, любуйся небом. А мне надо отойти. Я ненадолго. А ты жди меня здесь, ладно?

Пина моргнула в знак согласия. Она не очень любила говорить, тем более по-человечески.

— Вот и хорошо. Я скоро приду, — сказала белка, приняла свой истинный вид и запрыгнула на ближайшее дерево, быстро взобралась вверх, исчезнув в его кроне.

Пина продолжала смотреть на небо. Мы все просто волны. А почему именно волны? Может, мы все облака? Они тоже по сути едины, но какие причудливые формы способны принять… Это облако — массивный медведь, вон то — птица с одним крылом, это похоже на белку, которая пытается сожрать эту птицу. Пина прыснула от смеха. Хищная белка! Хотя, если мы все часть единого, то нет разницы между тем кто питается плотью или плодами. Да, что там говорить, ведь если подумать…

***

— Да скажи уже, кто ты такая! — раздраженно прервал её рассказ Лангрен. — Я все варианты перебрал.

— Если тебе неинтересно, так и скажи, — обиделась Пина. — Я же говорила, что у меня не такая интересная история, как у тебя!

— Меня поражает, с каким ты упорством избегаешь этой темы. Неужели, твоя истинная сущность столь ужасна?

— Да какая разница, кто я! Я это я! Я — Пина! Это моё имя! Тебе что, этого мало? Вот сейчас возьму и уйду! И ты так не узнаешь, как я познакомилась с другим охотником! Он был хоть злой, но он не мучил меня глупыми вопросами! Вот смотри, я — птичка!

Лангрен увидел, как силуэт Пины расплылся и вновь собрался в виде лесной птахи.

— А теперь я муха! — прощебетала птичка, снова расплываясь и обретая новую форму.

— А теперь снова человек! — за пределами защитного купола вновь появился знакомый силуэт.

— Искусство 36 превращений… — сказал Лангрен, — неплохо.

— Не 36, у меня всего пять или шесть получается, — ответила Пина.

— Но в муху не каждый может обратиться, это очень тонкая работа. Как говорил мне один слишком болтливый оборотень.

— Может это и есть моя истинная форма!

— Нет, я бы увидел. Я как-то убил двух оборотней-цикад. Выдавали себя за легкомысленных певичек.

— Убил, убил… У тебя только смерть на уме.

— Я наоборот жизнь защищаю!

— И льешь кровь реками! Все вы вечно убийства оборачиваете в красивые слова!

— А ты разве никого не убила?

— Нет! А вот все вокруг только и делают, что убивают! Я надеялась, хоть ты будешь другой!

— С чего ты так решила?

— Потому что ты… Ты… Другой! Я вижу, что ты не такой, как они!

На щеках Лангрена вспыхнул румянец, уши загорелись. Хорошо, что она этого не увидела. Почти попался. Такого хитрого оборотня он ещё не встречал. Но ничего, и не таким он раскалывал череп секирой. Надо успокоиться, он слишком увлекся. Пусть дальше травит свои байки. До утра еще много времени. За пределами пещеры послышался гулкий удар. Раскат грома. Небо поразило какого-нибудь демона молнией. Или просто явило людям свою мощь и силу. Ещё раскат, уже слабее. А потом к гулу защитного купола добавился шелест проливного дождя. Пина сидела, подогнув ноги и молчала. Её плечи слегка вздрагивали. Она, что, опять плачет? Лангрен почувствовал острую жалость. Ему захотелось подойти, взять девушку за плечи, утешить. Зачем он так? Она и правда не сделала за эти три дня ничего плохого.

— Ты расскажешь, что было дальше? — тихо попросил он.

Силуэт девушки провел рукой по лицу, видимо вытирая слезы.

— А ты не будешь больше перебивать? — спросила Пина.

— Не буду. Обещаю!

***

Белки что-то долго не было. Пине уже наскучило смотреть в небо и рассуждать. К тому же она слышала странный шум и возню в том месте, где были слышны человеческие шаги. Может, это подростки пришли спариваться? Нет, Пина такое видела и слышала не раз. Там происходило что-то другое. Но чтобы посмотреть надо или встать или обратиться в кого-нибудь другого. Но превращаться тоже было непростым делом. Пина предпочла попробовать встать. Она с трудом поднялась, взявшись за ствол могучего вяза. Он тихо шелестел какие-то глупости. Хотя, разумное зерно в его словах было. Пина подобрала большую сухую ветку и оперлась на неё. Так ходить гораздо легче, у неё теперь целых три ноги!

Так Пина, осторожно ступая, дошла до поляны, откуда шли странные звуки. Она замерла, уронив палку. Такого она точно никогда не видела. Возле старого пня на спине лежал человек. В