7.10.41, МиГ-3. Разведка, 1 полет, 1 час.

Но данные предыдущей авиаразведки подтвердили не они, а немецкие танки, которые, не получив своевременного отпора, 6 октября заняли Юхнов, а 7-го замкнули кольцо окружения значительных сил Красной Армии под Вязьмой. «Если бы мне поверили!..» — названа одна из послевоенных публикаций об этих событиях бывшего заместителя командира 6-го иак М. Н. Якушина, который одним из первых 4 октября обнаружил немецкие танки.

В те дни все чаще шли бои, и в одном из них в районе Ржева отец сбил первый самолет противника. Сначала он и летчики Герасимов, Лукин, Коробов и Бубнов, прикрывая наши войска, отразили налет группы бомбардировщиков:

5.10.41, МиГ-3. Воздушный бой, 1 полет, 55 минут.

Затем отец уже один поднялся в воздух:

5.10.41. МиГ-3. Воздушный бой — сбил Ме-110, 1 полет, 55 минут.

«Мессершмитт-110» — двухместный самолет с двумя двигателями, который отличался высокой живучестью, дальностью и огневой мощью: в носовой части 2 пушки и 4 пулемета. Еще один пулемет был у второго пилота в задней кабине, который защищал самолет от атак из задней полусферы. Немцы этот класс самолетов называли «zerstorrer» — «разрушитель». Под Москвой действовала эскадра (дивизия) SKG210 таких «разрушителей», участвовавших в «Битве за Британию», о чем напоминала ее эмблема — Англия в кольце прицела.

«Мессершмитт-110»

В тот день в 34-й иап прилетел на новеньком МиГ-3 заместитель командира 6-го иак П. М. Стефановский, который направился в штаб. В это время высоко над аэродромом появился немецкий двухмоторный самолет. Отец только что вернулся из боевого вылета и ждал на стоянке, когда его самолет подготовят к следующему вылету. Командир эскадрильи бросился к отцу:

— Давай в воздух, на перехват!

— Мой самолет заправляют.

— А этот чей?

— Стефановского.

— Взлетай на нем!

Эмблема эскадры Ме-110 SKG210

«Немец» уходил. Как рассказывал отец, взлетев, он дал двигателю «полный газ» и не сбавлял его, пока не догнал самолет противника на высоте 6 тыс. м, попытался скрытно подойти к нему сзади из нижней полусферы и открыл огонь, но все-таки и сам нарвался на очередь немецкого стрелка. Он видел, что попадает, но Ме-110 шел как заговоренный. Тогда отец нажал гашетку пулеметов и не отпускал ее, пока «немец» не загорелся и рухнул на землю. Приземлившись, он поставил самолет на прежнее место. Однако после боя из-за длительного полета на максимальном режиме и непрерывной стрельбы вид аэроплана был ужасен — залитый маслом, в копоти и пулевых пробоинах, стволы пулеметов деформированы и в окалине.

Появившийся Стефановский оторопел:

— Какой варвар летал на моем самолете?!

Ему показали «варвара» и доложили о произошедшем.

— Немца-то сбил?

— Сбил, товарищ полковник.

— Ну и забирай эту машину себе — сам на ней летай.

Взял в полку У-2 и улетел, куда ему было надо.

Много лет спустя Герой Советского Союза, генерал-майор авиации и известный летчик-испытатель П. М. Стефановский подарил отцу свою книгу «Триста неизвестных» с надписью, напоминающей об этом случае: «Георгию Николаевичу Урвачёву Помощнику командира 34 иап по ВСС (воздушно-стрелковой службе) в то памятное время. На память о легендарных событиях отражения Октябрьского наступления немцев под Москвой в грозном 1941 году с аэродрома Ржев. И о сбитом Вами немецком бомбардировщике Ю-88, пилотируя моим счастливым истребителем МиГ-3. Стефановский 4.9.70 г.».

Немного запамятовал Петр Михайлович — был сбит не Ю-88, а Ме-110.

Видимо, опыт этого боя заставил отца впоследствии, как правило, избегать атаки самолетов противника сзади из нижней полусферы, хотя они кажутся более безопасными из-за того, что стрелку противника трудно наблюдать за атакующим истребителем и вести заградительный огонь по нему (мешают фюзеляж и «хвост» собственного самолета). Однако такая атака затянута, так как ведется с набором высоты и малой скоростью сближения. Поэтому отец и успел «принять» на свой самолет несколько пробоин.

Он говорил, что после этого предпочитал атаковать сверху, пикированием на цель, на повышенной скорости. В этом случае приходилось идти прямо на пулеметы стрелков самолета противника, но атака была скоротечной. Надо было только успеть прицелиться и открыть огонь раньше, чем это сделает противник. Как свидетельствует боевой счет отца, ему это иногда удавалось, а его противникам — ни разу.

Далее в летной книжке новые записи о воздушных боях при патрулировании в районе Ржева и перехвате противника: два боя — 7 октября, еще один — через день в составе четверки с Герасимовым, Бубновым и Бардиным. В эти дни 34-й полк понес первые потери. 8 октября в воздушном бою с тремя Ме-109 погиб заместитель командира эскадрильи старший лейтенант И. Е. Лукин. Через два дня младшие лейтенанты командир звена А. А. Макаров и летчик И. И. Дыкин не вернулись из боевого вылета после воздушного боя, который Алексей и Иван с лейтенантом А. Д. Тихоновым втроем вели против четверки Ме-109.

В тот же день погиб адъютант эскадрильи В. К. Фокин. Владимир был в составе пятерки истребителей под командованием капитана М. М. Найденко, которая, прикрывая штурмовики Ил-2 в районе г. Белого, вступила в тяжелый бой с двумя девятками Ме-109. Михаил Найденко, Николай Мирошниченко и Сергей Платов сбили каждый по самолету противника. Однако Платов и младший лейтенант В. П. Писецкий в ходе боя были вынуждены покинуть подбитые самолеты с парашютами, а Найденко и Мирошниченко с пробитыми бензобаками совершили вынужденные посадки.

Отца в это время в полку не было. Он выехал в Москву для получения нового МиГа на авиазаводе № 1 и по дороге на несколько минут заскочил к своей матери в дом на Варшавском шоссе рядом с прядильной фабрикой им. М. И. Калинина, где она работала.

Мать встретила его попреками за то, что он якобы сбежал «с войны», и угрозами: раз мужики бегут, «фабричные бабы» решили сами защищать Москву — поливать немцев кипятком, когда они придут в город. Отец успокоил ее, сказав, что отлучился «с войны» по делам на один день, и помчался на завод, который уже начал эвакуацию в Куйбышев. На следующий день он, как и обещал своей маме, на новом МиГе вернулся «на войну»:

12.10.41, МиГ-3, Москва — Внуково, 1 полет, 30 минут.

Через неделю в Москве было объявлено осадное положение.

А накануне, 17 и 18 октября, большие группы немецкой авиации предприняли очередные попытки прорваться к Москве, и летчики 34-го иап, отражая их, провели 16 воздушных боев, в том числе два из них — отец с «Мессершмиттами-110» в районе Апрелевки.