И я сделала то, чего, наверно, делать не стоило.

Подняв руку, положила её на основание шеи отчего-то дёрнувшегося и резко повернувшегося ко мне раэра и…

Импульс чистой энергии едва не сломал мне руку и должен был как минимум отшвырнуть мужчину от меня. Раэр после такого удара должен был временно лишиться дыхания и по меньшей мере на сутки потерять сознание, не смог бы говорить ещё дня три, а грудь и шея болели бы у него ещё ближайший месяц… теоретически.

Запрещённый приём, ему научил меня глава королевской стражи лорд Райан, и мне бы следовало использовать на Йэхаре что-то иное, менее опасное, но я побоялась, что всё остальное может не подействовать или произвести не тот эффект…

Импульс должен был сработать.

И раэр должен был перестать быть проблемой хотя бы на сутки.

Должен был.

Но ничего не произошло.

Магия всколыхнулась внутри меня, чётко направленная, она с болью прошла через мою левую ладонь и не сделала ничего. Ничего! Не произвела никакого эффекта! И тот, кто должен был упасть без чувств и даже без дыхания, просто вопросительно вздёрнул тёмную бровь.

Я задохнулась от ужаса!

Одёрнула ладонь, отшатнулась назад, кажется, разорвав ворот платья, который держал и не сразу успел отпустить раэр, запуталась в юбке и чуть не упала, но устояла и даже не заметила этого.

Я широко распахнутыми от ужаса глазами смотрела на недоумевающего и медленно вновь злящегося мужчину и даже не дышала!

Бежать! Мне хотелось схватить Лиззи и бежать! Просто бежать!

Но вместо этого я с ощутимой дрожью в голосе попросила, не сводя взгляда с мрачного раэра:

— Элизабет, прошу тебя, вернись в свою комнату и запри дверь.

Пристальный взгляд раэра не обещал мне ничего хорошего. Напротив, он гарантировал большие, просто-таки огромные проблемы.

Лиззи, без проблем ощущающая искрящееся в воздухе напряжение, без возражений развернулась и покинула мою комнату, оставляя нас с Йэхаром наедине.

С лёгким облегчением я услышала, как открывается, а затем закрывается дверь уже её покоев.

И только после того, как моя Лиззи оказалась в относительной безопасности, я просто не сдержалась:

— С вашими возможностями смерть семнадцати принцесс непростительна.

Перейдя на понятный для моего восприятия айшисский, раэр с едва слышным акцентом холодно проговорил:

— С вашим скверным характером и несовместимым с жизнью любопытством даже удивительно, что вы до сих пор дышите.

— Это угроза? — Мой голос звучал столь же холодно.

— Наблюдение, — властно исправили меня и тут же добили: — Впредь советую вам не совершать подобных эмоциональных действий.

Испытывающей обоснованное негодование мне не позволили и слова сказать.

— Выйдешь из спальни — я вернусь и сделаю так, что ходить для тебя будет максимально сложно.

После чего раэр Йэхар пожелал оставить испуганную и несколько растерянную меня, развернулся и с поразительной устрашающей грацией двинулся на выход.

Но уходил он не то чтобы очень быстро, а потом я успела несколько справиться со своими эмоциями и задать вопрос:

— Вы опуститесь до избиения женщины?

Конечно, это не было редкостью даже у нас дома… к несчастью. Но практиковался подобный способ влияния и воздействия на женщин только у неблагоприятных семей, брак в которых был заключён по решению родителей невесты и жениха. Даже главари преступных банд переросли тот период, когда в почёте было выражение «бьёт от большой любви».

Я просто даже не ожидала, что здесь процветает подобное… Открытие было не из приятных, мягко говоря.

Раэр Йэхар остановился уже практически на пороге моей спальни, пугающе медленно обернулся и крайне внимательно посмотрел в мои глаза.

— Вас били? — Вымораживающим до костей голосом спросил он что-то совершенно нелогичное.

Всё командование королевской стражей в разные периоды времени было моими личными тренерами, а там пятнадцать здоровенных мужиков с разными способами обучения, но с одинаковой любовью к рукопашным схваткам с маленькой мной… По началу — да, меня били. Старательно, точно и крайне болезненно, но это было давно и и с другой мной.

Очень быстро маленькая девочка научилась уходить от захватов больших и сильных и бить так, что без сил падали все без исключения.

Но Тьма бы я стала рассказывать об этом раэру.

— Нет, — отозвалась спокойно.

— Врёшь, — сходу определил он и тут же потребовал: — Кто?

— Меня никто не бил, — я слегка даже растерялась даже не от самого вопроса, хотя и он был странным, а от тона, каким это было спрошено.

Угрожающе прищурившись, Йэхар холодно решил:

— Сам узнаю. — И раньше, чем я успела что-либо понять, ответил на ранее звучавший вопрос таким тоном, словно я была неразумным ребёнком и не понимала очевидных вещей: — Существуют куда более приятные способы провести с женщиной время так, чтобы она после этого не смогла ходить.

И на меня посмотрели крайне выразительно и с намёком, не понять который мог только совершенный глупец.

— Извращенец, — поняла я со всей очевидностью, неприязненно взглянув на мужчину.

Он… неожиданно улыбнулся и, посмеиваясь, заверил:

— Ты даже не представляешь, насколько права.

И ушёл уже окончательно, закрыв за собой дверь и оставив меня в крайне противоречивых чувствах.

В нашем коридоре появилась стража. По два воина у каждой из дверей, которых тут только две и было, ещё четверо в конце коридора. В другом конце никого не было, там коридор заканчивался тупиком.

И вот стоило мне открыть дверь и попытаться выйти, как один из стоящих у моей двери стражей бесстрастно сообщил:

— Вам запрещено покидать вашу комнату.

Я и без того злая была, но после этого разозлилась окончательно. Сложив руки на груди, плечом привалилась к дверному косяку, мрачно глянула на стражей и поинтересовалась:

— А кто запретил?

— Раэр Йэхар, — уведомил первый.

— И айэр Оркоми, — добавил второй.

А после снова первый:

— Вернитесь в комнату.

И опять второй:

— Иначе нам придётся применить силу.

И оба мило мне улыбнулись, даже не пытаясь скрыть, что применять они её будут с большим удовольствием. Извращенцы. Все и каждый. И раэр Йэхар — самый главный среди них.

В комнату я уходила в самом скверном расположении духа.

* * *