— Как ты себя чувствуешь, солнышко? Кажется, у тебя жар.

— Плохо спала ночью. — Я и вправду страдала бессонницей с тех пор, как увидела Дэниела в среду. — Мне надо бежать.

— Тебе придется взять фургон.

Тьфу! Одно дело — въехать в город на старомодном седане, и совсем другое — показаться в том районе, куда я собиралась, на мамином «синем пузыре», как Эйприл окрестила наш грузовичок василькового цвета. Он и вправду напоминал резиновый мяч на колесах и всем своим видом заявлял: «Немолодая мать семейства отправляется за покупками». Представляю, какую мину скорчит Дэниел.

В городе.

Целых три раза я чуть было не повернула назад. «Совсем спятила», — повторяла я про себя, медленно проезжая по закоулкам, все ближе и ближе к обиталищу Дэниела. Остановив машину под тем же фонарем, где она заглохла в прошлую пятницу, я внимательно посмотрела на приземистую развалюху на другой стороне улицы. В тусклом вечернем свете она уже не казалась такой зловещей. Пожелтевшая кирпичная кладка напоминала ряды гнилых зубов с зияющей дырой на месте входной двери. На полуразрушенных ступеньках крыльца громоздились окурки и зловонные отходы.

Я не испытывала большого желания узнать, как этот дом выглядит изнутри. Да и что мне было делать — стучать в каждую дверь и спрашивать, не знаком ли обитателям высокий худой парень, бледный, как привидение, который откликается на имя «Дэниел», и при этом надеяться, что никто и пальцем не тронет такую наивную дурочку, как я?

Я сидела в машине, глядя на прохожих и надеясь, что вот-вот увижу среди них Дэниела. За это время я насчитала пятерых бездомных, торопившихся по направлению к приюту, и по меньшей мере семь уличных кошек, которые, казалось, тоже спешили найти ночлег, пока не стемнело. Черный «Мерседес» с тонированными стеклами притормозил у края тротуара и подобрал высоченного мужчину в мини-юбке, который уже с полчаса топтался, пританцовывая, на углу Маркхэм-стрит и Вайн.

Улица пустела по мере того, как солнце опускалось все ниже в облако городского смога. Двое парней, идущих в разные стороны, на миг остановились перед домом Дэниела. Они не поздоровались друг с другом и тут же пошли дальше, но я точно видела, что из рук в руки перешел какой-то предмет. Один из них бросил взгляд на мой фургон. Я быстро пригнулась и решилась снова выглянуть в окно лишь спустя несколько секунд. Теперь на Маркхэм-стрит не осталось ни души, как и прошлым вечером. Глянув на приборную доску, я обнаружила, что на часах уже без четверти пять. Терпеть не могу ранние ноябрьские сумерки. Надо уезжать, иначе опоздаю на встречу с Эйприл.

Я уже завела машину, когда вдруг увидела Дэниела. На нем был серый комбинезон, как у механика. Он прошел мимо, барабаня пальцами по бедру, словно наигрывал в такт неведомой песне, которая звучала у него в голове. Прежде чем он успел скрыться в подъезде, я выключила зажигание, схватила рюкзак и бросилась к нему, преодолев робость.

— Дэниел!

Скользнув по мне взглядом, он зашел в дом.

Я кинулась следом, спотыкаясь на кривых ступеньках.

— Дэниел! Это я, Грейс!

Он пошагал вверх по тускло освещенной лестнице.

— Не думал, что снова увижу тебя.

Едва заметным жестом он пригласил меня идти за собой, и я неуклюже потащилась следом. Подъезд пропах затхлым кофе, заваренным, судя по всему, в грязной уборной. На стенах, в несколько слоев разрисованных спреем, громоздилось такое количество непристойностей, словно оформлением интерьера занимался сам Джексон Поллок[8]в дурном расположении духа.

На площадке третьего этажа Дэниел остановился и достал из кармана ключ.

— Так и скажи, что не можешь устоять перед моей красотой.

— И не надейся. Мне просто нужно тебе кое-что сказать.

Открыв дверь, Дэниел насмешливо сказал:

— После вас, леди.

— Да ну тебя, — буркнула я и прошмыгнула мимо него внутрь. В тот же миг мне вдруг пришло в голову, что вся эта затея не так уж удачна. Мама не разрешала мне звать в гости мальчиков, когда ее не было дома, и уж точно не одобрила бы посещение чужой квартиры в одиночку. Я не хотела идти дальше прихожей, но Дэниел двинулся в глубь квартиры. Нехотя последовав за ним, я оказалась в грязной комнате, где обстановкой служили телевизор на картонной коробке да небольшой бурый диван. Отсюда по всей квартире разносилась слабая ритмичная музыка. На диване лежал, растянувшись, тощий бритоголовый парень. Он глядел в потолок пристальным немигающим взглядом.

— Зед, это Грейс, Грейс, это Зед, — сказал ему Дэниел на ходу, но Зед даже не шелохнулся. Я задрала голову в надежде выяснить, что же такого интересного он видит на потолке.

— Грейс! — рявкнул Дэниел.

Подскочив, я поспешила за ним и мгновение спустя, сама того не заметив, переступила порог каморки, которая явно служила ему жилищем. Кажется, даже наша кладовка была просторнее. В углу комнатушки валялся матрас, прикрытый мятый серым одеялом, на крошечном столике лежала груда досок из прессованного картона. Дэниел захлопнул за нами дверь, и у меня пробежал холодок по спине.

Чулан выглядел так, словно в нем держали большого пса. На двери виднелись борозды, похожие на следы когтей. Я вспомнила, как бросалась на дверь Дэйзи, когда я оставляла ее одну. Эти царапины были гораздо длиннее и глубже. Перекошенная рама треснула — какого бы зверя тут не запирали, он явно вырвался на свободу.

Я хотела спросить, что все это значит, но Дэниел плюхнулся на матрас, снял ботинки и потянулся к застежке комбинезона. У меня душа ушла в пятки. Отвернувшись, я уставилась в пол.

— Не волнуйся, дорогуша, — сказал Дэниел. — Я не оскорблю твой девственный взор.

Небрежно брошенный стеганый комбинезон приземлился рядом со мной. Я осмелилась глянуть в сторону Дэниела и увидела, что он остался в рваных джинсах и несвежей белой футболке.

— Итак, о чем желала побеседовать со мной ваша милость? — Дэниел растянулся на матрасе в полный рост и заложил руки за голову. — Что заставило вас проделать столь долгий путь будним вечером?

— Неважно. — Я боролась с желанием запустить в него увесистым рюкзаком, но вместо этого расстегнула молнию и вывалила на пол содержимое — протеиновые батончики, консервированный суп, вяленое мясо, пакетики с «походной смесью», полдюжины футболок и три пары брюк, которые я выудила из горы пожертвований, поступивших в приход за прошлые выходные.

— Съешь что-нибудь. Ты похож на голодную собаку.

Приподнявшись с матраса, Дэниел принялся рыться в куче припасов, а я двинулась к дверям.

— Курица с макаронными звездочками! — вдруг сказал он, взяв в руки одну из банок. — Мой любимый суп. Твоя мама часто его готовила.