Мадлен подумала, что Дороти пытается кокетничать со священником. По собственному опыту она знала, что этого следует избегать любой ценой.

Затем у нее промелькнула мысль, не прислал ли ей Питер электронное письмо. Она связывалась с ним и с Розой с компьютера Джоан.

Мадлен изо всех сил попыталась сосредоточиться на ответе викария.

— Смесь скандинавских верований, жрецы-друиды. И, наверное, кельтские традиции. Пантеистические представления о мире — боги и богини, представляющие все стихии, все человеческие чувства и желания, плодородие… Очень интересная область для изучения, если вы любите сказки.

По какой-то необъяснимой причине слова Майкла вызвали у Мадлен раздражение. Ей нравилось считать себя атеисткой, но она с уважением относилась к верованиям других людей. В любом случае ей казалось гораздо разумнее поклоняться воде, солнцу и земле, дарующим жизнь, чем одному гипотетическому объекту. К тому же существованию сил, которых боготворили язычники, имеются физические доказательства, их могущество можно почувствовать, и они напрямую влияют на жизнь людей.

Они расстались на средневековой рыночной площади перед закусочной. Майкл отправился навестить своего коллегу в Семптинге, а Дороти поехала обратно в Лондон. Она тепло обняла Мадлен и поцеловала в обе щеки, заставив пообещать, что та скоро навестит ее.

На обратном пути Мадлен смотрела в окно на зимние английские сады и древние каменные стены и дома. Она без труда представила себе, как все здесь выглядело сотни лет назад. Ей казалось, что с тех пор почти ничего не изменилось. Они проехали мимо высоких ворот поместья, и Мадлен заметила фронтоны, относящиеся к позднему Средневековью, и похожий на джунгли сад. Видимо, тут живет местный эксцентричный миллионер, решила она.

Джоан и Дон довезли ее до коттеджа Лидии. Джоан предложила Мадлен переночевать у них, но девушка знала, что должна привыкнуть к присутствию смерти. Она не станет превращать дом матери в место, куда страшно заходить. Мадлен пообещала позвонить, как только соберется уехать из Кентербери. В университете ее отпустили до конца следующей недели.

— Чувствуй себя как дома, — сказал Дон перед тем, как уехать.

Он отличался немногословием и поразительной душевной щедростью. Вообще окружившие ее люди были с ней добры, и благодаря им она чувствовала себя не так одиноко. Но сейчас чувство одиночества вновь захлестнуло ее. Мадлен достала из буфета бутылку виски и села за стол. Раскрытый блокнот Лидии по-прежнему лежал на документе, написанном на латыни. Возможно, книга, из которой Лидия его переписала, прячется где-то в высоких стопках на столе…

Мадлен принялась разглядывать корешки, и ее внимание привлекло название «Opus Anglicanum» — «Английская работа». В двенадцатом веке так стали называть англосаксонскую вышивку.

Она достала книгу из стопки и стала переворачивать гладкие страницы с цветными иллюстрациями, изображавшими древние произведения — шелк и шерсть, покрытые изысканной вышивкой. Некоторые работы совсем обветшали, другие сохранили красоту, несмотря на прошедшие века.

Под иллюстрациями имелись короткие комментарии, но Мадлен довольно быстро поняла, что Лидия скопировала латинский текст не с них.

Она вернулась к первой странице и прочитала вступление.

Лишь одна работа из «Opus Anglicanum» дошла до нашего времени в целости и сохранности — одеяние святого по имени Катберт, которое в десятом веке положил в его гробницу правивший тогда король саксов. Неудивительно, что монашеское одеяние уцелело, в то время как погибло огромное количество средневековых вышивок. Одежда для религиозных ритуалов считалась священной и очень ценной, и к ней относились с почтением. И потому оставалось загадкой, что самой знаменитой работе вышивальщиц, гобелену Байе, насчитывается целых девятьсот лет.

Женщины из средневековых саксонских мастерских вышивали не только одежду, но и гобелены и ковры для дворцов и церквей. Их изысканная работа украшала серебряными и золотыми нитями лен, шелк и шерсть. Они пришивали на платья и плащи рубины, изумруды и жемчуг. Это была одежда и декоративные украшения для богатых, и иметь их могли только аристократы и епископы. Мастерские, огромное количество которых находилось в Кентербери и его окрестностях, получали также заказы от европейских королевских домов: саксонские вышивки славились далеко за пределами Англии.

Ясно, что Лидия заинтересовалась этим аспектом истории Кентербери, — возможно, причиной стал тот факт, что семейство Бродер имело отношение к производству тканей? Джоан также упоминала саксонские вышивки. Мадлен представила себе, как они обсуждают их вместе с Лидией, и ей стало невыносимо грустно оттого, что ей не довелось услышать от матери о ее последних исследованиях.

Визита к сестрам Бродер избежать не удалось. Мэри застала ее врасплох ранним телефонным звонком, сообщив время, когда она должна приехать, и объяснив, как их найти. Ей удалось с легкостью одержать над Мадлен верх — ведь та еще даже не успела выпить кофе.

Подъезжая к Семптингу, она сообразила, что следовало еще вчера выяснить, где находится дом сестер Бродер. С другой стороны, ей хватало других забот, а деревня была совсем крошечной. Мадлен решила, что найти их не составит труда.

Проехав дважды мимо поместья, которое видела накануне, Мадлен остановилась на обочине и перечитала указания Мэри, пытаясь понять, что здесь не так. Другого дома на этом участке дороги просто не было. Она не сомневалась, что территория вокруг замка — судя по всему, относившегося к пятнадцатому веку — огромна. Прошло некоторое время, прежде чем она сообразила, что сестры Бродер живут именно здесь. Мадлен выбралась из машины, подошла к воротам и увидела потемневшую медную табличку, сообщавшую, что перед ней «Сады». Она снова взглянула на листок с адресом. Там тоже было написано «Сады». Она нажала на медную кнопку, но прошла целая вечность, прежде чем появился пожилой мужчина, с трудом приоткрывший ворота ровно настолько, чтобы Мадлен смогла протиснуться внутрь.

— Я на машине, — сказала она. — Я могу въехать?

Мужчина закатил глаза и начал открывать ворота пошире, что явно давалось ему нелегко. Мадлен собралась было ему помочь, но он отмахнулся от нее, словно от назойливого насекомого. Она пожала плечами и вернулась к машине. Когда она припарковалась на заросшей травой круглой площадке перед величественными готическими дверями, мужчина уже куда-то исчез.

Двери были огромными, украшенными по обеим сторонам портиком с каменными колоннами. Широкие истертые ступени вели от подъездной дорожки к громадному нарядному крыльцу. Прежде чем подняться по ним, Мадлен окинула взглядом величественное строение и почувствовала себя Алисой, которая выпила зелье из бутылочки и стала крошечной. Замок украшало гораздо больше фронтонов, чем она могла рассмотреть с дороги. Внешние стены были из некрашеного камня цвета темного песка, и вьющиеся растения покрывали почти все восточное крыло. Большая часть дома пряталась в саду, который, судя по всему, давно уже был предоставлен сам себе. Но, несмотря на окружавшие его джунгли и тот факт, что состояние замка оставляло желать лучшего, жилище сестер Бродер производило сильное впечатление. Невзирая на все изменения, происходившие вокруг, замок упрямо простоял по меньшей мере пять веков. Когда Мадлен добралась до крыльца, одна створка двойной двери распахнулась, и она увидела Мэри и Маргарет Бродер. Они походили на двух кукол, поселившихся в слишком большом для них игрушечном домике. Дверной проем был выше их ровно в два раза.