Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За эти несколько дней она успела увязнуть в нём и своей любви, словно и не было этих пятнадцати лет разлуки. Могла сколько угодно держать себя в руках, но её тянуло к нему с такой силой, что находиться рядом с каждым днём становилось всё труднее. Алиса не могла не думать о том, что когда-то он был только её. Делился сомнениями и страхами, обсуждал будущее, называл своей любимой Лисой. Иногда диссонанс от того, что было, и того, что стало сводил с ума, заставляя снова и снова искать знакомые интонации в голосе, знакомые фразы, прищур глаз или то, как поднимается в улыбке уголок его рта… Искать, и не всегда находить.
Он изменился. А она? Сама Алиса намного ли теперь отличалась от себя прежней? Она не знала, но знала точно, что рядом с Костей снова возвращается в прошлое, чувствуя себя моложе на пятнадцать лет. И за одно только это чувство она готова была простить ему то, что он стал другим. И только ради возможности снова видеть в его глазах восхищение, дышать одним с ним воздухом Алиса согласилась на ужин. От которого не ждала ничего и слишком многого одновременно. Поэтому, выбравшись из ванной, ещё сорок минут посвятила поиску наряда, способного подчеркнуть, но не открыть. Заинтриговать, но не кричать о своих желаниях. Выбор остановился на белом платье в пол из тонкого кашемира. Мягкая, нежная ткань обнимала фигуру, оставляя открытыми только ключицы и запястья. Ничего лишнего, элегантная простота, и в дополнение к ней – пара серег из чёрного жемчуга с бриллиантами. Короткое чёрное пальто, белый клатч – она уже стояла в дверях, собираясь спускаться к такси, когда из своей комнаты показалась Наташа.
– Выглядишь обалденно! – восхитилась дочка и заискивающе посмотрела на неё: – Ма, меня Света позвала с ночёвкой, у неё родители до воскресенья уехали. Ты не против? Лучшая подруга Наташи жила через два дома, но обычно дочь отпрашивалась за несколько дней.
– И ты хочешь остаться у неё до воскресенья? – уточнила Алиса, нахмурившись.
– Ну да. Мам, она сама не знала, что родители уедут. Ну что ей теперь, одной сидеть?
– Хорошо, я позвоню её родителям, если они не против, иди.
– Ты – чудо! – воскликнула Наташа, повиснув у неё на шее. – Слушай, а пахнет от тебя как!.. Это всё для твоего Жарова?
– Он не мой, – машинально поправила Алиса, набирая номер родителей Светы. Получив подтверждение, она попрощалась с дочерью, которая крикнула вслед:
– Повеселись там, как следует!
От дома до ресторана, выбранного Костей, было чуть больше пятнадцати минут езды, но даже за это время она успела известись, то и дело поглядывая на часы и думая, что опаздывает. Такси остановилось у двухэтажного здания с тёмно-синими ставнями-жалюзи, напомнившими любимую Италию. Запахнув пальто, Алиса подошла к двери, и её тут же распахнул швейцар, стоявший внутри.
– Добро пожаловать в «Bistrot», у вас заказан столик?
– Да, меня ждут. – Алиса улыбнулась. – Столик заказан на имя Жарова.
– Это на втором этаже, – улыбка метрдотеля, и до этого приветливая, стала ещё шире. – Позвольте проводить вас в гардероб, а после к вашему спутнику.
Костя увидел её ещё из окна, и сердце тут же заколотилось, ломая рёбра. Ошеломительная – других слов не находилось, и когда Алиса подошла, он только и смог, что молча подняться, прожигая взглядом, и протянуть букет тугих белых пионов.
– Кажется, я угадал с цветом, – треснувшим голосом произнёс он, протягивая цветы и тут же обходя столик, чтобы отодвинуть стул.
– Я тоже, – улыбнулась Алиса. – Мы с тобой сегодня как инь и янь.
– Точно, – нервно рассмеялся Костя, оглядев себя, словно только сейчас понял, что одет в чёрное.
– Знаешь, я почему-то жутко нервничаю, – склонившись вперёд, прошептала Алиса. И Костя вдруг почувствовал, как отпускает волнение, и вмиг становится легко и просто.
– Я тоже. Но это поправимо. Здесь подают отличное вино.
– Хочешь меня напоить? – Хочу, чтобы этот вечер стал лучшим в нашей жизни.
– Как громко звучит. – Алиса покачала головой. – Страсть к дешёвым эффектам у тебя никуда не делась.
– Заметь, они уже не такие дешёвые, как раньше, – улыбнулся он.
Неловкость постепенно сглаживалась, и первый час прошёл в лёгкой, непринуждённой беседе, не касаясь никаких личных тем. Но после второго бокала вина Алиса осторожно перевела разговор на интересующую её тему.
– Я успела столько рассказать о себе, может, теперь ты поведаешь, как жил эти годы?
– Знаешь, – Костя тихо рассмеялся, – не помню. Смотрю на тебя и не могу вспомнить ни дня, что были до нашей встречи.
– Ты снова уходишь от ответа, – с сожалением протянула Алиса. – Что же ты скрываешь?
– Ничего. Работа, дом, работа, дом. Иногда скучные вечера, посвящённые завязыванию деловых отношений… Тебе правда хочется это узнать?
– Мне бы хотелось, чтобы ты об этом рассказал. – Алиса облокотилась о стол и положила подбородок на сложенные в замок ладони.
Свечи на столе плясали в её глазах, окружая фигуру лёгким светящимся ореолом. Костя, напротив, словно же поглощал весь свет, впитывая его в себя, и только взгляд мерцал синей глубиной, маня упасть в неё.
– Давай сначала потанцуем, – предложил он, протягивая руку. Ему не хотелось вспоминать, что бросил её. Не хотелось думать о том, сколько времени потерял, пока она жила где-то далеко, строя свою жизнь без него. И признавать эту ошибку тоже не хотелось. Может, позже. А сейчас: просто держать её в своих руках, ведя в неспешном танце, изредка встречаясь взглядом, чтобы тут же его отвести и не сорваться, унеся прямо сейчас из ресторана. Алиса же не могла отвести глаз от пульсирующей на шее вены, мечтая коснуться её губами, чувствуя сумасшедший ток крови, что сейчас шумела и в её ушах. Его запах, тепло его тела, рука на талии, державшая так невесомо, словно она – хрупкая статуэтка. Хотелось прижаться к нему, положить голову на грудь и закрыть глаза, забыв обо всём. Только этот вечер, он, она и Морриконе…
6. Любое волшебство конечно
Музыка стихла, заставив с видимым сожалением оторваться друг от друга, но её руку Костя
