— Вер, а в котором часу это было?

— Ну, где-то в районе часа дня. У нас с часу обед, вот примерно в это время.

— Еще вопрос. А можно будет поговорить с работниками, если понадобится?

— Да, конечно, их телефоны и адреса у нас есть. — Тут, кстати, зазвонил телефон, Вера извинилась и подняла трубку. Как я поняла, звонил кто-то из работников. Я посмотрела на часы — четверть двенадцатого. Да, провозилась я с девчонкой. Вера положила трубку и посмотрела на меня.

— А вы, значит, здесь сегодня на звонки отвечаете?

— Ну, в общем-то да. Правда, к двенадцати должен Олег приехать, сегодня ведь похороны… — Ее глаза снова наполнились слезами, но она (молодец, девчонка!) не дала им воли. — А я живу здесь недалеко, вот мы и договорились, что он за мной сюда заедет. — Теперь уже она посмотрела на часы.

Мы молча выкурили еще по сигарете, выпили еще по кружке кофе. Я пыталась думать. Значит, так, господин Лукашов… Так вы, значит, помогаете следствию… Зашибись… Я злилась. Но… Я не только злилась, я еще и радовалась. Такой, знаете ли, злобной радостью. Предавалась злорадству, значит. Так, теперь-то у нас есть хоть что-то существенное — ссора на глазах свидетелей! Это ведь не просто какие-то там непонятные «чуйства». Зашибись… Я едва ли не потирала ручки. Так, посмотрим теперь, господин Лукашов, что вы будете говорить, глядя своими «честными» глазами.

Мне просто не терпелось его увидеть. А где же он? Ну, естественно, что на похоронах. А нам туда надо? Да вряд ли… Надо бы ему позвонить. Я спросила, могу ли воспользоваться телефоном, Вера, естественно, сказала, что могу. Я немного помедлила. Нет, Лукашова надо брать «живым», ему нельзя давать времени на подготовку заведомо ложных ответов. Иначе выкрутится. А в таких делах именно первая реакция — самая верная.

Хотя, с другой стороны… Неужто же он не предполагал, что я узнаю о ссоре? Сомнительно… Значит, ответы давно уже заготовлены. Но почему же он ничего не сказал сам? Странно. Ведь это же вполне естественно, что первым, кто будет у меня на подозрении, после того, как мне станет известно про ссору, — господин Лукашов собственной персоной. Ничего не понимаю! Я задумалась еще крепче. Ну как же не нравилось мне все это! Тут еще Олег приехал. Пришлось изображать из себя «сексуальную штучку».

Олег появился в дверях в черных брюках и рубашке с длинным рукавом. Выглядел он просто великолепно!

— О, привет! — Он многозначительно посмотрел на Веру, а затем задержал свой взгляд на моей скромной персоне. — Танюша? А вы здесь какими судьбами? По делу, наверное? — и он отчего-то довольно разулыбался.

«Попалась», — подумала я. Напустила на себя тут же побольше сексуальности. Ну, там, томный взгляд, голос с придыханиями, волосами своими шикарными тряхнула опять же. И говорю:

— А вы проницательны, Олег.

Олег удовлетворенно хмыкнул и продолжил.

— Я так понимаю, вы тоже поедете на похороны, — сказал он, оглядев мой наряд.

«Крепко попалась», — подумала я. Ну, что ж. Значит, едем на похороны. Там и Лукашова застанем. Дяденька будет уже в достаточно размягченном состоянии, так что, может, что интересное узнаем. Ну, не узнаем, так, может, увидим. Ладно. Решено. Не хотела, но все же поеду.

— В общем, да, — я посмотрела на Олега долгим взглядом. Он чуть не загарцевал на месте. Похоже, на него не особенно произвело впечатление убийство шефа. На его «мачесть», по крайней мере.

— Отлично, — он тоже заглянул в мои глаза. — Ну так что, едем, девчонки? — Вера стала собираться. Вот уж правда странный парень, подумала я. Вроде на кладбище собираемся, а ведет он себя так, словно на вечеринку с шашлыками зазывает. Н-да…

Я первой вышла из комнаты и пошла по коридору к выходу. Олег догнал меня где-то на полпути.

— Таня, все хочу вам сказать… — начал он, буквально дыша мне в шею.

— Что? — Я обернулась и посмотрела ему в глаза «проникновенным пристальным взглядом».

— Что вы — необыкновенно красивая женщина, — Олег ответил мне таким же взглядом.

— Спасибо, — ответила я, улыбнулась, смерила его взглядом и добавила: — Вы тоже ничего, — и пошла к выходу.

Олег как привязанный поплелся за мной. Ох, вот только этого «мачо» мне и не хватало! Хотя, может, и правда не хватало… Кто его знает?

Мне, признаться, очень не хотелось ехать на похороны. К чему мне все эти похоронные процессии? И потом, ну не люблю я на кладбищах бывать. Не люблю. Словом, я поблагодарила Веру за помощь, погрузилась в свою машину, чем Олег, признаться, был огорчен, и поехала следом за его «AUDI-А6». Какого цвета? Ну, конечно, красного.

Можно, я не стану слишком распространяться о похоронах? Ну что тут поделать? Имею я природную склонность к такой вот нелюбви. И почему только? Не знаю. Скажу только, что на кладбище все было так, как и бывает на кладбищах, — безутешная вдова, скорбные лица друзей, приятелей и прочих «родственников и знакомых». Народу, правда, было немного. Что меня только порадовало. Я, признаюсь, не люблю большое скопление народа, чем бы оно ни было вызвано. А уж такой «коктейль», как кладбище и толпа, и вовсе дурно действует на мою нервную организацию.

Но повторюсь, «мероприятие» не затянулось. Очень скоро все двинули на квартиру к покойному. То есть на поминки. Ну, и я, естественно, следом. А что оставалось делать? Наташа меня, правда, заметила уже при выходе с кладбища, а вот Лукашов заметил сразу, как только я появилась вместе с Верой и Олегом. Он кивнул, а затем отчего-то нахмурился. Интересно, отчего бы?

Я внимательно рассмотрела приглашенных. Были среди них и Соловьевы, с которыми мне хотелось бы побеседовать. Затем были, кроме знакомых вам уже лиц, тетя и дядя покойного, Катерина, бросившая на меня испепеляющий взгляд, а также еще одна супружеская чета — какие-то дальние родственники, ну и пара соседок, по всей видимости. По крайней мере, именно так мне их и отрекомендовал Олег, стоявший практически все время за моей спиной и приятно щекотавший мою шейку своим жарким дыханием в те нередкие, надо признаться, моменты, когда он рассказывал «ху из ху».

Виновник сего печального собрания был как-то неправдоподобно молод и даже красив. По моим подсчетам, им с Лукашовым было едва ли чуть больше тридцати, а сейчас в гробу лежал едва ли не юноша. Циничные замечания, скажете. Ну, извините. Если бы не мой цинизм, который, к слову, выручал меня не единожды, то волосы мои уже давненько превратились бы из золотистых в седые, да и сама я наверняка обитала бы сейчас не в двухкомнатной квартире в центре Тарасова, а где-нибудь на Алтынке. Так что еще раз извините. Как говорится, особо нервных просим удалиться…

Словом, все это закончилось. Олег, когда мы шли к машинам, сказал мне извиняющимся тоном:

— Вы не подумайте, Таня, я не такой бесчувственный. Просто смерть как не люблю кладбища. Каламбур, да? — Он несколько виновато улыбнулся. — Вот и веду себя как законченный циник. Наверное, защитная реакция организма. Вы понимаете?