– Ирина против, – призналась она. – Ни в какую не соглашается. А без нее никак нельзя.

– Да она бы потом сама тебе спасибо сказала!

Он говорил это таким уверенным тоном. И Оле так хотелось верить ему. На его фоне авторитет Ирины терялся.

– Но она все равно никогда не согласится. Это бесполезно. Я знаю свою сестру.

– Может, она и свадьбе нашей не рада? И я ей не понравился? Может, она не хочет тебе счастья? Просто завидует?

Господи! Она об этом даже не подумала. Зависть. Это она, Оля, завидовала ей с самого начала, когда у Иры закрутилось с Виктором Пшеничным. Богатый, молодой, красивый… С какой стороны ни посмотри на них – идеальная пара! Все прямо как в кино! Дорогие подарки, заграничные путешествия, а какие машины! Оля иногда даже заснуть не могла, все представляла себе, как Ирина живет с Виктором, как у них внутри в их большой квартире, о чем они говорят, какую еду едят, какие наряды в шкафу сестры висят… Когда у человека много денег, он все может себе позволить.

После смерти Вити все в жизни Ирины изменилось. Да и она тоже стала какая-то другая. Холодная. Испуганная. Одинокая. Перестала с Олей откровенничать. Отстранилась от нее. Хорошо, что вообще согласилась тогда встретиться с Борисом, принять участие в судьбе Оли. Увидела, поняла, что он классный мужик, серьезный, с деньгами и любит Олю, позавидовала, быть может, тоже ночь не спала, все представляла себе новую жизнь сестры… А тут еще эта идея с продажей квартиры. Конечно, она будет против. «Это же невозможно, чтобы у меня все получилось!»

– Вообще-то, она не завистливая. У нее и так все есть. И за квартиру эту она не держится. У нее знаешь какая квартира… – вздохнула она.

– А я и говорю, что она просто счастью твоему хочет помешать, – сказал Борис, лаская обнаженное колено Оли. – Ее-то так вот никто не гладит, не любит…

– Борь, ну при чем здесь любовь? Мы же о квартире. Просто она считает, что мы с тобой еще недостаточно знакомы. Что нам сначала пожить надо какое-то время вместе, узнать друг друга получше, а потом уже и строить планы – что продавать, что покупать, где жить и так далее…

– Если бы я всю жизнь вот так тормозил, то ничего бы не добился, – сказал Борис. – И к тебе бы тоже не подошел. Решительность – не самое плохое качество для мужчины.

– Но мы в любом случае ничего не сможем без нее сделать! У нас же квартира оформлена на двоих – на меня и на Ирину.

То, что произошло вскоре, она долго будет потом вспоминать как страшный сон.

Буквально через пару дней Борис пригласил ее, одурманенную волшебной перспективой новой петербургской жизни, в кафе, куда через несколько минут пришла женщина, удивительно похожая на Ирину. Разве что постарше, прокуренная насмерть и с гнилыми зубами. Когда она хихикала, на нее было страшно смотреть. Борис представил ее как Полину, сказал, что она в курсе и выполнит все, что от нее требуется. Оля, прижимая к себе сумочку, в которой лежал украденный у сестры паспорт (пришлось переночевать в прекрасной квартире сестры, чтобы раздобыть его и спрятать у себя), все еще сомневалась в правильности своего решения. Но ей стыдно было признаться себе, что в последнее время она странным образом боялась Бориса, что даже ласки его, которые она принимала еще недавно за любовь и страсть, вызывали у нее теперь какое-то отторжение и даже физическую боль.

Выпив по чашке кофе, все трое отправились в регистрационную палату, где их уже поджидал еще один человек, возможно, свой в доску риелтор, глядевший на Бориса по-собачьи преданными глазами. Человек очень ловкий, быстрый, немногословный, но, судя по всему, отлично знавший свое дело. В договорной комнатке появились и покупатели квартиры, граждане по фамилии Елагины. Полина представилась Ириной Виноградовой, сестрой Ольги Виноградовой, лихо расписалась в документе (благо, что незатейливую роспись Ирины мог бы повторить даже первоклассник), и сделка, перепрыгнув закон, состоялась. Денежки Олей были получены, аккуратно пересчитаны и уложены в дорожную сумку. Работа была грубая, дерзкая, отчаянная, подлая. За одно утро Оля с сестрой лишились родительской квартиры. Вернее, не лишились. Чего это они лишились, когда денежки Оля получила, и деньги были настоящими, а не фальшивыми и находились в видимом пространстве. А это означало, что в любой момент она, в сущности, может передумать и, не потратив ни рубля, снова превратить их в квартиру, пусть другую. То есть поезд еще не ушел… Пока еще не ушел… Но уже был готов вот-вот пуститься в далекий туманный Петербург.

На самом же деле все обстояло не так уж и плохо. Полина исчезла где-то по дороге, риелтор вообще растворился в воздухе еще раньше покупателей, а Борис, подхватив свою невесту под локоть, привел ее в ресторан, где они и обмыли продажу квартиры, а заодно и начало новой жизни.

– Мне страшно что-то и холодно, – говорила, передергивая голыми плечами (Борис к тому времени уже приучил ее к ресторанам и открытым вечерним платьям), Оля. – А что, если Ирина хватится своего паспорта?

– А ты прямо сегодня пойдешь к ней за чем-нибудь и незаметно вернешь паспорт на место.

– А что, если она захочет прийти ко мне, а у меня и дома-то нет…

– Покупатели что сказали? Что ты сможешь пожить у себя еще недельку-другую, что им не к спеху, ты же вещи не продала, не вывезла…

– А куда я их вывезу?

– Попроси своих знакомых подержать их у себя до поры до времени. А вообще-то, тебе же ничего не понадобится, дорогая. Как приедем в Питер, купим тебе все новое. Ты не переживай так. Это сейчас ты невеста, а когда мы с тобой распишемся и ты будешь моей законной женой, то мой дом автоматически станет твоим домом, моя мебель – твоей, ну и так далее. Другими словами, когда мы приедем в Петербург, тебе надо будет купить только одежду да какие-то мелочи… Не думаю, что тебе понадобится что-то из твоих старых вещей. Ну, может, фотографии, украшения… То, что дорого твоему сердцу.

Ее так и подмывало спросить его, не опасно ли оставлять сумку с деньгами у него дома, мало ли что… Может, безопаснее хранить их где-нибудь в автоматической камере хранения (как это происходит в фильмах) или банке, до отъезда? На самом деле, едва они вернулись из регистрационной палаты, Ольга думала лишь о деньгах, о том, что они не с ней и что если Борис (тьфу-тьфу-тьфу, только бы он не оказался проходимцем! Господи помоги!) исчезнет вместе с деньгами, то она пропала. И вот теперь, после ресторана, он предлагает ей переночевать снова у Ирины. Это значит, что она всю ночь будет далеко от своих денег. И что деньги будут у Бориса. Если он мошенник, то что ему стоит исчезнуть вместе с ними?

Но выразить открыто свои опасения она, понятное дело, не посмела. И ее, пьяненькую, прямо в вечернем платье, Борис на такси отвез к Ирине.

Ирине Оля сказала, что через три дня они уезжают, что уже и билеты куплены, что она, в сущности, приехала попрощаться. Ирина снова выразила сомнение по поводу этого скоропалительного брака, снова предупредила, чтобы Оля не вступала с ним ни в какие финансовые отношения, не подписывала непонятных документов, не ввязывалась в кредиты и тому подобное, инструктировала как могла, предостерегая о возможной опасности. Оля же, стыдясь себя, даже своего неуверенного голоса, блеяла что-то о своей уверенности в женихе, расхваливала его, не глядя сестре в глаза, сама же с тихим ужасом представляла Бориса в роли жулика и внутренне холодела от того, что ее ожидает, когда она вернется… Пустая квартира и записка от любимого: ну и дура, мол, ты, Оля, плакали твои денежки.