— Никто до конца не знает свою судьбу. Бывает, что горячо любимые жены приедаются, и супруг, не скрываясь, начинает уделять внимание другой. По мне, так это ещё хуже. Ведь у забытой супруги есть чувства. Лучше уж как у меня. Нет чувств — не будет разочарований. И в конце концов, для крепкого брака важно и уважение, и доверие. А их нужно заслужить. И что свяжет супругов крепче — любовь или уважение — неизвестно.

— Всё Вы, миледи, перевернёте в свою пользу! — пыхтя, как недовольный ёжик, Альгия направилась вон.

Но не успела она уйти, как пришёл отец и принёс традиционный свадебный комплект ювелирных украшений, заранее созданный специально для подобного торжества по эскизам Лиссандры. Традиция рода. 

На бархатной подложке лежал изумрудный комплект в золотой оправе. 

Аугусто молча окинул наряд дочери изучающим взглядом и, найдя его приемлемым, достал изумрудную диадему и водрузил на каскад рыжего золота. Делал он это торопясь, стараясь быстрее отдёрнуть руки от огненной гривы.

— Пора. Остальные украшения наденешь завтра уже замужней.

Бывший король положил два футляра на компактное бюро. И, подойдя к дочери, незаметно вытер влажные ладони о полы праздничного мундира, и только после этого предложил ей руку.

Дорогой к храму он крепко сжимал девичью ладонь. Мелкая дрожь подсказывала, что девушке не всё равно, хотя по выражению лица сложно было понять её чувства.

Лиссандра шла, как на эшафот. Толпа людей выкрикивала слова, смысл которых сводился к поздравлениям со скорым замужеством. Метрах в десяти от Храма начиналась красная дорожка — символ начала пути в совместной жизни.

Двери Храма открылись самостоятельно, стоило отцу с дочерью приблизиться. В самом Храме свидетелей оказалось совсем мало. Король Вульфрик с парой незнакомых вельмож со знаками отличия Харольда. Советник отца лорд Ригби, теперь уже бывшая королева Гертруда с дочерью и сыном. По ту сторону жертвенного камня стоял тот же старец, что принимал участие в ритуале выбора венцом истинного короля. И самым главным персонажем был герцог Гренстон. Он стоял на красной дорожке и напряжённо ожидал, пока отец подведёт к нему дочь и вложит её ладони в его.

Каждый шаг давался принцессе Лиссандре тяжелее предыдущего. На последних шагах девушка думала, что позорно запнётся о ткань дорожки и упадёт под ноги грозному рыцарю. Хотя сейчас он был без привычных доспехов.

На крупной подтянутой фигуре мужчины одинаково гармонично смотрелись и рыцарские латы, и светская одежда. Сейчас герцог был в белом мундире с золотыми эполетами, чёрных зауженных штанах и высоких, до колен, сапогах. Мужчина стоял, спрятав руки за спину, и тяжёлым взглядом следил за приближающейся парой.

Отец взял дочь за обе ладони и протянул их жениху. Тот медлил, и это было так ощутимо, что у Лиссандры на мгновение замерло сердце в надежде, а вдруг  герцог откажется, и всё принуждение вместе с тем окончится. Вот не воспринимала она этого мужчину как своего будущего мужа. Что есть, что нет. Может же он проявить себя и сказать весомое "нет"?

Вот именно сейчас возьмёт и откажется...

Насколько герцог Гренстон поначалу медлил, настолько же стремительно затем шагнул вперёд и взял руки навязанной невесты в свои. Так быстро, что от его движения заколыхался подол жемчужного платья Лиссандры.

Руки мужчины были сухими и тёплыми в отличие от холодных ладошек девушки и влажных рук её отца. От контраста по коже предплечий принцессы пробежали мурашки, и она резко выдохнула, осознавая до конца своё положение. Ничего изменить нельзя. Разве что Единый вмешается. От этой мысли, больше похожей на самообман, в груди вдруг сжалось сердечко. И Лисса с отчаянной надеждой посмотрела в равнодушные глаза жениха.

— Велик Единый! — отчетливо и торжественно начал свою речь старый жрец. В руках он держал белые ленты. Перед жрецом на алтарном камне стояла хрустальная чаша с прозрачной жидкостью и лежал серый хлеб. — Сегодня, в третий день месяца серпа одна тысяча восьмой с полтиной сотни от сотворения Срединных земель, герцог Эрик Гренстон — глава рода, прозванный Беспощадным за неотступность в делах ратных, берёт в жены герцогиню Лиссандру — старшую дочь герцога Аугусто Наурийского. Поднимите руки.

Пара стояла лицом друг к другу и боком к алтарному камню и к свидетелям.

Эрик смотрел прямо на невесту и пытался понять, что он чувствует рядом с этой девушкой. Внешне она его не привлекала, но и не отталкивала. У герцога был свой эталон красоты, и он понимал, почему брат так хотел взять в супруги младшую принцессу. Хрупкая блондинка, нежнейшая и чистая, казалась недосягаемой звездой, что упала с небес на землю. Только руку протяни, и мечта станет явью. Вот и дома у него было такое же нежное ласковое создание. А не этот опаляющий огонь, Рыжее чудовище! Руку протянешь — или опалит, или откусит. Ему хватило одной встречи и нескольких фраз брата, чтобы понять: домашнее прозвище принцессы «Рыжее чудовище» связано с характером девушки, а не с внешностью. Совсем не женским.

Но Эрик сам был воином, жил рядом с воинами, поэтому давно загрубел и на многие вещи смотрел иначе. Знал одно — дома ему нужны ласка и покой, чтобы почувствовать контраст. Напитаться этими чувствами, чтобы не двинуться головой от бесконечной жестокости. Сражения дома ему не нужны. В Клотильде он был уверен, что та никогда не начнет ругаться первой. А вот принцесса могла. Поэтому стоит ещё дорогой объяснить ей, что приемлемо, а что нет.

Эрик потянул руки Лиссандры вверх и, согнув свои руки в локтях, раскрыл  ладони. Принцесса отзеркалила жест и плотно приложила ладошки к мужской руке так, чтобы соприкасаться подушечками пальцев.

Лисса с удивлением отметила, насколько разнится мужская и женская рука. Её белоснежная кожа, оттенённая загорелой рукой мужчины, казалась ещё бледнее, а размером была вполовину меньше, хотя сама девушка считалась рослой и миниатюрностью не отличалась.

Жрец обошёл алтарь и, подойдя к ним, стал попарно связывать их руки. Две белые ленты тугими витками оплели предплечья, связывая пару между собой.

— Как вас связала лента, так пусть ваши нити жизни свяжутся между собой, чтобы разделить супружескую жизнь на двоих и дать начало новой.

Жрец отступил.

— Герцог Гренстон, готовы ли вы произнести слова обета перед лицом Единого?

— Готов, — без заминки ответил мужчина, не спуская глаз с девушки. Своё слово брату он держал. Но видя решительный блестящий взгляд зелёных глаз в обрамлении густых длинных медных ресниц, сомневался, что принцесса не выкинет фортель. Ждал в напряжении, как перед наступлением. — Перед лицом Единого клянусь, что беру герцогиню Лиссандру Наурийскую в свой род. И с тем отныне нарекается она Лиссандрой Гренстон. С новым именем войдёт она в новый дом, и станет мой дом нашим. Отныне её будут знать, как герцогиню Гренстон из Стоунберга, королевства Вайтэрда.

— Да останется имя герцогини Лиссандры Наурийской в девичестве. Да будет рядом с её именем в книге рода Наурийских вписано имя супруга — герцога Гренстона! — провозгласил жрец.