— Это поэтому у тебя такой запоминающийся цвет глаз? Он мне окрас Чёрного моря напоминает с его насыщенной игрой лазурной палитры.

Мила смущённо улыбнулась:

— Возможно.

— У тебя есть какое-то приспособление или заклинаниями справляешься?

— По-разному, — уклонилась от ответа Мила, остановив попытки к дальнейшим расспросам в этом направлении.

Дроздов немного стушевался и притих. Поведение Наузовой было правильным. Ему не стоило выяснять подробности об уровне её мастерства. Ничья самозащита не должна пострадать от неуёмного любопытства. А он вёл себя как нерадивый новичок. Дима облокотился на округлый каменный отросток и отстранённым тоном продолжил беседу:

— Я читал, что тонкие тела нашего сознания, в том числе состоят из стихий. Поэтому стихийная магия самая сильная. Она может влиять на каждого как снаружи, так и изнутри. Стихия воды главенствует в астральных путешествиях и снах. Если это сон, то вероятно есть разные способы проснуться?

— Меня тоже пугает конец нашего путешествия. Быть в чьей-то орде или смерть, звучит как-то не очень. Я не знаю, что тебе ответить. Это не типичный сон по канонам сновидений.

— Давай попробуем вместе порассуждать? — вызвался Дима.

Мила сделала глубокий вдох-выдох:

— Давай попробуем. В некотором роде, вода ближе всего стоит к мистическому миру, но это только добавляет сложности. Нет чётких границ. Одно явление перетекает в другое.

Он случайно намекнул на то, что они учатся управлять родственными стихиями. — Ты это про то, что воздух и вода это по сути одно и то же, но в разном виде?

Мила закрутила головой:

— Каждая стихия — это иной аспект бытия. Убери одну из четырёх и наш мир, как мы его знаем, перестанет существовать. Станет площе, что ли. А вода, она добавляет многомерности.

— Ты хочешь сказать, что в воде множится реальность, множатся сновидения?

— Я хочу сказать, что каждая капля — это как отдельный космос. Я думаю, что кое-кто специально поместил нас сюда. И только этот кто-то понимает, где выход.

Дима поднялся и, прохаживаясь по пещере, провозгласил:

— Из каждой ситуации есть как минимум три выхода. Мы можем принять решение сделать что-то. Можем принять решение плыть по течению и ничего не делать для спасения. А можем принять решение не принимать никакого решения.

— Мне трудно понять такое воззрение, — растерянно призналась Мила.

— Я предлагаю не идти дальше, а сфокусироваться на поиске выхода.

Мила подскочила:

— Неостроумно! А как же Стрела Амура? Ведь кто-то добудет наконечник, и мощный источник энергии окажется у Этих!

На последнем слове Мила сделала акцент. Дима замер. Пока он думал об их спасении, Мила мыслила о задаче более высокого порядка. Его пробил лихорадочный озноб. Всё, что с ним происходило последние годы, имело мистическую подоплёку: он везде искал подсказку, чтобы выполнить задание Суммумессе. Провидение подкинуло очередной изгиб судьбы, а он, будучи под необъяснимым влиянием Миланы Наузовой, ведёт себя как слепой котёнок. Дроздов ошарашенно прозрел: «А если речь идёт об осколке Коркулум? Этот наконечник может оказаться очередным осколком сердца Вселенной!». Мучавший его столько времени пазл сложился: Милана не агент Дивинус, а жертва их ловушки. Впрочем, как и он сам. Чтобы не потерять лицо и оставить за собой некое первенство, Дроздов обыграл ситуацию. Дима взял за руки Милу и посмотрел прямо в дианитовые глаза.

— Ты готова искать иной способ проснуться?

Ничуть не оробев, она спокойно ответила:

— Да, но не такой ценой.

— Тогда сформулируем нашу задачу иначе. Мы отыщем наконечник и найдём способ, как не отдавать его в руки тем, кто всё это устроил. Мы никогда не станем адептами Дивинус и спасём других потомков ведунов.

Мила таинственно улыбнулась и с восхищением произнесла:

— Вот теперь я вижу острый ум.

Внезапно за спиной Димы, что-то затрещало. Подростки инстинктивно прижались друг к другу и обернулись. Вдали пещеры обвалилось несколько крупных сталактитов. Дима хотел было вздохнуть свободно, но тут отчётливо послышалось шуршание — шум волочения. Из тёмного туннеля в их сторону что-то двигалось.

— Мы здесь не одни, — порывисто прошептала Мила.

«А вот и твари покрупнее нарисовались» — сообразил Дима, присматривая орудие для боя.

Глава 8

К обеду распогодилось, но задул пронизывающий ветер. Паша, Глеб и Маша торопливо шагали домой со школы. Маша специально дождалась ребят, чтобы обсудить с ними то, что произошло вчера вечером.

— По-моему это несправедливо, — недовольно вещала Маша, сдвинув бровки домиком. — Нас просто отодвинули, как какую-то мелкоту.

Брат, пощёлкивая пальцами, хмыкнул:

— По сравнению с бессмертными нунтиусами мы и есть мелкота.

Степанцев с недовольной миной на лице размышлял про себя: «Критикуешь, значит, предлагай, что-то взамен. А что тут предложить? Дозорные брешь отправились латать. Рядом с Димой дед знахарь сидит, и защитные заклинания шепчет, а тотемный волк Акела сторожит. А мы? Мы самые обычные. Что мы можем предложить?».

— Паш, а ты почему как язык проглотил? — спросила возмущённая Маша, — ты что сдался?

— Ничего я не сдался! Чего попусту воздух сотрясать? Нет у меня идей.

— Оёёюшки! Да тебе всё равно!

— Вот заладила! Не всё равно мне! Понимаю, что пока нунтиусы заняты, Дивинус осколок Коркулум захватить могут. Но куда бежать? С кем биться? Где он, враг? Может, ты покажешь?

Примурлыкивая как Кот Учёный из сказки Пушкина, Глеб с важным видом прибавил:

— И чем биться?

— Вот именно! Чем биться? Мы не маги и не волшебники и дивайсов у нас их колдовских нет, — рассержено изрёк Паша.

Маша поджала губки, на глаза набежали слёзы. Степанцев тут же пожалел, что вспылил. Он мягким голосом сказал:

— Не обижайся. Я думаю. Правда, думаю, как помочь. Мне тоже не нравится, что мы в стороне отсиживаемся. Но мы обуза сейчас для нунтиусов. Зачем им бесполезных зрителей с собой таскать? Одна помеха и возня с нами.

— А может нам с духами Чёрного леса поговорить? — робко предложила Маша.

Глеб вскричал как ужаленный:

— Я категорически против!

Степанцев криво улыбнулся:

— Как говорит мой папа «Смелым Бог владеет».

Глеб замотал головой. — На любую пословицу есть другая в противовес!

— И какая, у тебя есть на эту? — хохотнул Паша.

— «Мёртвый храбрым не бывает», — отчеканил Глеб, и грозно произнёс, — даже не думайте! Дозорные заняты. Кто спасать будет?

— Ладно, ладно, остынь. Мы пошутили, — примиряющим тоном произнёс Паша, а сам незаметно подмигнул его сестре. — Мы будем думать, Глеб, будем думать. Все продолжаем думать.

Маша намёк поняла и, когда они проходили мимо продуктового магазинчика, как бы невзначай бесцветно произнесла:

— Я пойду за сладким. Вам что-нибудь взять?

— Мне горький шоколад, — отозвался брат.

Паша же в ответ пожал