Тем не менее разводиться Янь Шоуи не думал. Человек – что собака, которая со временем привыкает к определенным условиям и уже не желает менять свое логово. Впоследствии Янь Шоуи обнаружил, что дело тут не только в этом, – он действительно очень сильно привязался к Юй Вэньцзюань. Пусть она молчала, но в основе ее молчания лежала не только холодность, в нем также было много тепла. Зимой 1999 года Янь Шоуи, прямо как его отец тридцать лет назад, заболел лихорадкой. Случай Янь Шоуи оказался даже тяжелее. Утром его колотило от озноба, словно комната превратилась в холодильник, после обеда бросило в такой жар, что он чувствовал себя ошпаренным крабом, а вечером он и вовсе начал бредить. В своем забытьи он унесся на тридцать лет назад. Темной-темной ночью он снова вместе с другом детства Чжан Сяочжу держал в руках шахтный фонарь, выводя прямо на небе за деревней иероглифы. Чжан Сяочжу писал: «Мама, ты – не дурочка», а Янь Шоуи: «Мама, ты где?». Его мать, простая крестьянка, которая в 1960 году умерла от голода, сейчас предстала перед ним в облике кинозвезды. С распущенными волосами, яркой помадой на губах и в белой юбке, она прижимала голову Янь Шоуи к своей груди. Ну а сам он плакал, обнимая размалеванную матушку. Очнувшись, он увидел, что находится в больнице, при этом уже наступил полдень следующего дня. И голову его прижимала к себе вовсе не мама, а Юй Вэньцзюань. Она обнимала его, словно свое новорожденное дитя. И тут Янь Шоуи понял, что плакал вовсе не он, а Юй Вэньцзюань, а на него капнула ее слезинка. Увидев, что он пришел в себя, Юй Вэньцзюань хотела было вернуть его голову на подушку, чтобы взять с прикроватной тумбочки молоко и попоить его. Но Янь Шоуи, прижав ее к себе, сказал:

– Не шевелись.

И Юй Вэньцзюань осталась на месте, обнимая его голову. Так они и просидели без еды до самого вечера. Тогда же Янь Шоуи почувствовал от Юй Вэньцзюань тот самый запах пшеничного поля, который впервые ощутил несколько десятков лет назад. Этот запах сподвиг его на то, что, даже будучи в полуобморочном состоянии, он поклялся себе никогда не расставаться с Юй Вэньцзюань.

Конечно же, в каких-то мелочах Юй Вэньцзюань не устраивала Янь Шоуи. Во-первых, она была уж слишком благопристойной, напоминая ведущую новостей, которой можно было любоваться только через экран телевизора. Днем с ней хоть куда, а вот ночью начинались проблемы. То, что она не могла забеременеть, уже не суть важно, важнее, что со временем ее принадлежность к женскому полу как-то сама по себе стерлась. Во-вторых, по ночам, начиная с 1999 года, после той лихорадки Янь Шоуи, Юй Вэньцзюань любила спать, обнимая его голову точно так же, как она делала это в больнице. Поначалу Янь Шоуи это даже нравилось, но потом такое сюсюканье с ним, мужчиной, которому уже перевалило за сорок, стало его напрягать. Кроме того, когда твоя голова более часа находится в чьих-то объятиях, это затрудняет дыхание, и ты начинаешь проваливаться в темноту. Так что такой способ молчания явно неприемлем. В-третьих, у Юй Вэньцзюань была мания чистоплотности, каждый день перед сном она принуждала Янь Шоуи принимать душ. Янь Шоуи, который все свое детство провел в деревеньке на юге провинции Шаньси и вряд ли мылся даже раз в год, начав совместную жизнь с Юй Вэньцзюань, почувствовал себя настоящим свинтусом. Тем не менее он был намерен и дальше культивировать эту свою крайность. В-четвертых, в 1996 году умер его отец, который к тому времени уже тронулся умом и не мог разговаривать связно. За месяц до его смерти Янь Шоуи вместе с Юй Вэньцзюань отправились в провинцию Шаньси, чтобы его проведать. Как раз в то время на телевидении шла работа по созданию ток-шоу «Хочешь? Говори!». Спустя десять дней после приезда Янь Шоуи в отчий дом ему позвонили с телевидения и попросили вернуться в Пекин, чтобы пройти кастинг ведущих. Янь Шоуи спешно отправился в Пекин, оставив отца заботам Юй Вэньцзюань. Спустя двадцать дней отец Янь Шоуи умер. Когда же Янь Шоуи вернулся на похороны, его двоюродный брат, Хэй Чжуаньтоу, по секрету пожаловался ему на невестку, которая за видимой приветливостью скрывала свою черствость. Пока Янь Шоуи не было, отец жаждал перед смертью поговорить с Юй Вэньцзюань, но та сидела у кровати, не обращая на него никакого внимания и думая о чем-то своем. В результате отец так и не оставил никакого наказа. Но, поскольку он все равно уже умер и следовало думать о похоронах, Янь Шоуи не стал выпытывать у жены подробности. К тому же он понимал, что человек, лишившийся разума, никакого наказа оставить не мог. После похорон, когда они уже возвращались на поезде в Пекин, Юй Вэньцзюань сказала Янь Шоуи, что его отец перед самой смертью как-то странно себя вел: увидав, что она сидит рядом, он стал предпринимать попытки, приставая, ухватить ее за руку. Поначалу жалобы Хэй Чжуаньтоу на Юй Вэньцзюань не рассердили Янь Шоуи, но теперь он разозлился. Но не на Юй Вэньцзюань – он был зол на то, что благодаря этой правде ему раскрылась правда другая. Их отец промолчал всю свою жизнь. И с тех пор, как в 1960 году умерла от голода мать, родные, включая повзрослевшего Янь Шоуи, не позаботились о том, чтобы найти отцу другую женщину. Обустройство его личной жизни как-то упустили из виду. С того времени Янь Шоуи стал винить себя в этом. Однако все перечисленные проблемы он ни разу за десять лет открыто не высказывал, создавая видимость благополучия.

Подъехав к своему дому, Янь Шоуи оставил Фэй Мо в машине, а сам, перескакивая через ступеньки, помчался наверх. Уже перед самой дверью он остановился, чтобы перевести дух, после чего вроде как небрежно переступил порог. Он помнил, что рано утром, выходя из дома, оставил телефон на обувной тумбе. И сейчас, не обнаружив его там, он невольно содрогнулся. Когда Янь Шоуи вошел в гостиную и увидел, что Юй Вэньцзюань как всегда занималась под музыку цигуном, присутствие духа вновь вернулось к нему. Юй Вэньцзюань, не открывая глаз, спросила:

– Почему вернулся?

– Документы забыл, – ответил Янь Шоуи.

С этими словами он подошел к журнальному столику и стал рыться в бумагах. Взяв какие-то бумаги, он вроде как собрался уходить, но тут, словно неожиданно спохватившись, он похлопал себя по карманам:

– И мобильник дома оставил.

Сказав это, он взял телефон с кресла, у которого находилась Юй Вэньцзюань.

– Тебе только что звонили три раза, – откликнулась та. – Сначала со съемочной площадки, торопили тебя, поскольку все зрители уже собрались, потом позвонил один журналист, хотел взять у тебя интервью. А еще звонила одна женщина, представилась как У Юэ.

Янь Шоуи, продолжая двигаться на выход, деловито гнул свою линию:

– Понял.

Тогда Юй Вэньцзюань открыла глаза:

– А кто такая эта У Юэ? Она явно рассчитывала услышать не меня, и ее развязность, кстати, настораживает.

Сердце Янь Шоуи екнуло, тем не менее он притворился спокойным:

– А, да это из одного издательства, все пристает ко мне, чтобы я написал автобиографию. Ученица Чжан Сяоцюаня, это ее обычная манера разговаривать.

Чжан Сяоцюань был одногруппником Янь Шоуи в университете. Такие ситуации уже случались. Когда Янь Шоуи затруднялся объяснить что-либо, он уже знал, что стоит лишь назвать какое-нибудь знакомое имя, и Юй Вэньцзюань перестанет докапываться до истины. С этими словами Янь Шоуи вышел из дома.