Лег я поздно и проспал всего два или три часа, а утром пришлось заглотнуть не одну чашку кофе, прежде чем ко мне вернулась способность соображать. Придя на работу, я прямо на пороге получил ощутимый удар под дых, вернувший мои мозги в исходное состояние, — до нас добралась национальная пресса и развеяла прахом все наши начинания. Кто-то из журналистов успел переговорить с администратором, и длинноногая русская стала предметом нездорового интереса прессы. Некоторые газеты заслали своих ищеек в архивы, где мы с Чаморро провели почти весь вчерашний день, и, украв у нас из-под носа результаты титанической работы, ознакомили читателей с кратким обзором происшествий на атомной станции.

— Нравится? — полюбопытствовала Чаморро.

Она выглядела неизменно свежей и бодрой; ее влажные после утреннего купания, аккуратно подобранные волосы красиво оттеняли черты лица, придавая им особенную отчетливость и чистоту.

— Похоже, мне предстоит объясняться с Перейрой, — обреченно проговорил я.

Шеф принял меня в темных очках, чем вызвал несказанное удивление, поскольку на дворе стояла пасмурная погода. Перехватив мой недоуменный взгляд, он недовольно буркнул:

— Ячмень вскочил.

У меня появились дурные предчувствия, однако все обошлось без большой крови. Перейра выслушал мой отчет о сделанной и предстоящей работе и проявил понимание. В конце концов, расследование не длилось и полутора дней, и не следовало предъявлять к нам слишком высоких требований. Перед тем, как распрощаться, Перейра дал мне наставление:

— Подключи всех наших людей. Пусть они перевернут вверх дном район вокруг атомной станции и хоть из-под земли, но отыщут кого-нибудь, кто видел Тринидада Солера с этой русской, или как ее там.

— Есть, господин майор.

— Что ж, подождем результатов, но хочу сказать по секрету: мне на них глубоко начхать. Просто смертельно надоели истеричные писаки. Сейчас меня гораздо больше волнует мой глаз.

Перейра редко открывал душу перед посторонними, и я предпочел сделать вид, будто ничего не слышал. Целее буду.

— Разрешите идти?

Мы взяли камуфляжный автомобиль и направились по знакомой дороге в Алькаррию, с которой уже успели сродниться.

За окном серело типичное для Мадрида дождливое утро с низким гнетущим небом. По мокрому скользкому асфальту толчками продвигались вперед сотни тысяч машин, и озлобленные водители с трудом сдерживали желание стукнуть кулаком по приборной панели, чтобы разнести вдребезги выдвижной монитор. Мы еле выбрались из города, а когда перед нами открылась широкая автострада, Чаморро перестала церемониться с акселератором и тискала его своей изящной ножкой с непозволительной для сеньориты фривольностью. Я злорадно усмехнулся: оказывается, мы тоже не из камня сделаны и весьма чувствительны к пробкам!

Жилище Тринидада Солера выглядело как настоящая вилла и, даже не достроенное, поражало претенциозностью. Дом стоял на вершине холма, откуда открывался потрясающий вид на долину. На дальнем плане маячили силуэты башен, продолжавших извергать в небо клубы пара. Во дворе зияла огромная яма, должно быть, вырытая под будущий бассейн. Дом стоял особняком от поселка, и я поразился, каким образом рядовому сотруднику атомной станции удалось получить разрешение на застройку столь престижного места.

Когда мы подошли к ограде, откуда ни возьмись, появились два ротвейлера. Собаки двигались бесшумно, даже не рычали, и, остановившись, уставились на нас немигающими глазами.

— Парочка идеальных убийц, — сказала Чаморро и поежилась от страха. — Специально натренированы для нападения врасплох.

Мы позвонили, и собаки залаяли. Минуты через полторы в дверях дома появилась женщина. Она знаком попросила нас подождать, меж тем как сама, с зонтом в одной руке и двумя цепями в другой, направилась к калитке. Наклонившись над собаками, она моментально пристегнула цепи к ошейникам.

— Прошу прощения. На днях отведу их к ветеринару, чтобы усыпить, — сказала она равнодушным голосом.

Оттащив собак от ограды, женщина привязала их около конуры, метрах в тридцати от входа, и открыла калитку.

— Добрый день, — поздоровалась она, протягивая мне руку. — Бланка Диес.

Я замешкался, рассматривая ее тонкие пальцы, соперничавшие белизной[19]с именем хозяйки, потом ответил на ее пожатие и поднял глаза. Чаморро выиграла пари: женщина была среднего роста. Будучи человеком воспитанным, я не стал искать подтверждения злопыхательским намекам моей помощницы относительно негативного воздействия беременностей на гравитационное поле земли и внешность женщины. Зато с полной ответственностью могу заявить: Бланка Диес отнюдь не поражала пышными формами, равно как и эффектностью или тем, что подразумевают под данным словом. У нее имелись иные достоинства. Я это понял, когда увидел ее темные, глубоко посаженные глаза, угольно-черные волосы, изысканный овал бледного лица. Еще подростком я отчаянно влюбился в Жанну д’Арк. Она вызывала во мне жгучий интерес, и мое воображение окружало ее ореолом мистической красоты, которую я тщетно пытался разглядеть в портретах, случайно попадавших мне под руку. И даже повзрослев, я подсознательно продолжал искать ее черты в других женщинах. Однако никак не мог предположить, что спустя двадцать лет встречу ее в Алькаррии, облеченную в плоть и кровь сорокалетней вдовы.

— Сержант Бевилаква, — промямлил я, обомлев от неожиданности. — Моя сотрудница гвардеец Чаморро.

— Входите, а то вымокнете.

Мы быстрым шагом прошли по еще не утрамбованной дорожке к дому. Бланка Диес пригласила нас в гостиную, но мы, изумленные ее гигантскими размерами, замерли на пороге. Огромные окна выходили на долину, еле различимую за туманной пеленой дождя. Вдова Тринидада Солера без церемоний предложила нам сесть и расположилась напротив, в кресле-качалке. Черный свитер с высоким воротом закутывал ее всю вплоть до подбородка. Секунд десять она молча смотрела на нас бездонными глазами, потом, словно подчеркивая свое безразличие, спросила ровным тоном:

— Вы нашли ту женщину?

— Нет, — признался я. — И нам будет трудно ее найти, если вы не укажете нам какой-нибудь след.

С губ вдовы сорвался нервный смешок.

— Не знаю, чем тут можно помочь. Я еще не оправилась от смерти мужа и хожу как в тумане. Думала, вот придете вы и все мне объясните. Например, ответите на вопрос: правда ли то, о чем пишут в газетах?

Мне поднесли горькую чашу, но я должен был испить ее до дна:

— Отчасти. Журналисты вечно выдумывают небылицы. У нас мало фактов, но одно мы знаем наверняка: вашего мужа нашли обнаженным и связанным в номере мотеля. Анализы показали высокое содержание алкоголя и наркотиков в его крови. Что до остальных подробностей, то, вероятнее всего, он приехал туда в сопровождении привлекательной особы, которая говорила с иностранным акцентом, и они предавались не совсем обычным забавам, о чем свидетельствует извлеченный из его тела предмет.