– Ты шутишь?

– Если бы! Она обожает бросать в запеканку или в суп что-нибудь несъедобное, а потом приглашать гостей.

Майкл рассмеялся.

– Мы разрешили ей работать в ресторане при условии, что она не будет готовить. Бижу говорит, что чувствует здесь дух Зеда. Он был ее любимчиком.

– А ты откуда знаешь?

Бри не хотела рассказывать, что именно из-за нее родителям пришлось пожениться и что мать винила ее в провале своей музыкальной карьеры, равно как и в несчастливом замужестве.

Вместо этого она ответила:

– Зед был долгожданным сыном. Единственное, в чем мои родители были единодушны, так это в том, какой Зед необыкновенный и как сильно они его любят. После его рождения обо мне забыли.

К нижней губе Майкла прилипла хлебная крошка. Бри еле сдержалась, чтобы не смахнуть ее.

– Ты возненавидела Зеда? – Майкл облизнул губы, и заманчивая крошка исчезла.

Как раз наоборот. Ей стало легче.

– Зед был талантливым, очаровательным и смелым! Он обожал меня. Разве я могла его ненавидеть?

– Но в юности ты хотела стать редактором.

Он задает слишком много личных вопросов. Ее тайные желания его не касаются. Но разговор с Майклом чем-то ее тронул, и она подумала, что они, постаравшись, смогли бы наладить нормальные отношения.

Неожиданно для себя Бри призналась:

– Я люблю читать. Литература спасает от семейных драм. Но Зед прославился, ему пришлось ездить за границу, а рестораном должен был кто-то управлять, и он попросил меня. Никто не мог отказать Зеду. Мама тоже должна была помогать, но она сломала бедро и полгода пролежала. Чем больше Зед был занят, тем больше я была ему нужна. А мне нравилось быть нужной. К несчастью, он умер в неподходящий момент. Бизнес пошел в гору, Зед привлек много новых инвесторов…

– Вроде Уилла, – произнес Майкл так мрачно, что ей захотелось закончить разговор.

– Уилл стал инвестором раньше. – Она попробовала суфле и продолжила: – Ресторан по уши в долгах. Если я не справлюсь, родные мне этого никогда не простят. Для них закрыть «Дом Зеда» все равно что убить его. Здесь он все еще жив. Я должна спасти ресторан, и не только ради семьи. Мне нужно выплачивать долги и зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать ребенка.

– У твоего ребенка фамилия Норт, так что о деньгах не беспокойся. Ты вдова Уилла, и я позабочусь о тебе.

– Неужели ты думаешь, что, зная твое отношение ко мне, я хочу зависеть от тебя или от знаменитых нортовских богатств?

Его взгляд стал жестким.

– Уилл умер, а ты беременна. Теперь мы связаны, хочешь ты этого или нет, – отрезал Майкл.

Он контролирует все вокруг. Невыносимо! Как она выдержит с ним целую неделю? Это самодовольное животное невесть что о ней думает и намерено распоряжаться ее жизнью и жизнью ребенка. Какого черта она готовила для него суфле? Зачем рассказывала о семье, делилась мечтами?

Злясь больше на себя, чем на него, Бри вскочила. Только Майкл собрался в очередной раз погрузить вилку в суфле, как она выхватила у него тарелку.

– Эй! – вскричал он.

В ответ она злобно усмехнулась. Он поднялся, но Бри помчалась к раковине и выбросила остатки суфле. Майкл надулся, а она открыла кран и все смыла.

– Жестоко, – заметил он.

– Так тебе и надо. Мы потратили достаточно времени на болтовню. Мне нужно работать. Может, я останусь здесь?

– Врач прописал тебе неделю отдыха.

– Я отдохну. Буду просто сидеть…

– Черта с два! Если ты думаешь, что из-за твоего упрямства я позволю тебе перенапрягаться и подвергать опасности малыша, ты меня совсем не знаешь.

– Слушай, больше всего на свете меня напрягаешь ты. Мне нужно отдохнуть от тебя. Ясно? И у меня нет необходимости в агрессивной сиделке. Может, вернешься в свою денежную империю и примешься за кого-нибудь еще?

– Мне есть чем заняться, уж поверь, но для меня нет никого важнее ребенка Уилла.

– Наследника Нортов.

– Моего наследника.

– Вот именно, – прошептала Бри и почувствовала, что внутри у нее все сжалось. – Тебе важен наследник только потому, что он получит твое распрекрасное состояние. Тебя волнуют исключительно деньги.

– Как хорошо ты меня изучила.

Майкл рассматривал крутую викторианскую лестницу, уходящую во мрак, и слушал, как Бри пытается вытащить ключ из замка тяжелой входной двери.

Когда она догнала Майкла, он накинулся на нее:

– Тебе нельзя подниматься по такой лестнице!

– Я потихоньку, обещаю.

– Только не в твоем положении! Врач запретил тебе ездить в метро из-за лестниц, помнишь?

– Ничего я не помню.

– Зато помню я. Так что присядь и составь список всего, что тебе понадобится в течение недели.

– Майкл, будет гораздо проще, если я поднимусь и возьму…

– Ты дашь мне ключ и подождешь здесь, а я соберу твои вещи.

– Вдруг ты не найдешь…

– Я управляю империей, не забывай.

– А может, я не хочу, чтобы ты копался в моих вещах?

– Предпочитаешь рисковать ребенком?

– Да ты меня саму за ребенка держишь!

– Чем скорее ты перестанешь вести себя по-детски и составишь список, тем скорее мы отсюда выберемся. – Он достал из кармана блокнот и ручку.

Бри нехотя присела и начала писать. Потом Майкл поднялся наверх, а она послушно приготовилась ждать.

Три викторианских пролета – это пять современных, прикинул он, добравшись до ее квартиры. Она была слишком маленькой, грязной и обветшалой для человека, любящего яркие краски. Ему пришлось позвонить Бри, чтобы узнать, где может лежать ее спортивная сумка. Обнаружив сумку, Майкл направился в ванную за трусиками, бюстгальтерами и прозрачной ночнушкой. Он захватил туалетные принадлежности и огромную упаковку витаминов для беременных. Затем он пошел в спальню.

Майкл взял из комода и шкафа кое-какую одежду, которая, по его мнению, хорошо смотрелась бы на Бри, и обувь. Покончив со сборами, он полил цветы, хотя этого задания в списке не было.

– Деловой подход, – заметила Бри, проверив содержимое сумки.

– Не возражаешь, если я сочту это комплиментом?

– Не возражаю. Быстро ты управился. И то, что ты подобрал… мне нравится.

– Последнее – точно комплимент.

– Хватаешься за соломинку?

– С тобой по-другому не получается. А почему в твоей квартире нет ни одной фотографии Уилла?

Бри побледнела.

– Ну… Они все в компьютере. Конечно, надо было распечатать и вставить в рамку. Просто руки не дошли.