и заново отполированы. Из музыкального автомата в углу гремела музыка кантри. К тому же, к ее изумлению, никто даже не взглянул на нее.

Калум подвел ее к маленькой кабинке в углу, подальше от хаоса бара. С одной стороны, она ценила его заботу, а с другой — разве ей не следовало выставить себя на всеобщее обозрение, если Калум хотел доказать ей свою преданность?

— Все в порядке?

Калум взял ее за руку и быстро сжал.

— Да.

— Ты уверена? — спросил он.

— Ну, я имею в виду, да.

Она пожала плечами.

— Но что?

— Ну, ты сказал, что хочешь показать меня, но выбрал для нас темный угол. Разве это не противоречит твоим планам?

Она опустила взгляд на свои колени, не в силах встретиться с ним взглядом, опасаясь, что сказала что-то не то или что-то, что может быть истолковано как неправильное. Никто не ставит ребенка в угол.

— Я так и сделал, не так ли? — сказал Калум. — Ну, тогда, наверное, нам пора пересесть. — Он встал и взял ее за руку. — Как насчет того, чтобы посидеть у бара? — Они прошли через лабиринт столов и сели. — Лучше?

Фаун кивнула.

— Гораздо.

— Приятно быть свободным, не так ли?

Он переплел свои пальцы с ее, и электричество пронзило ее тело, когда тепло расцвело там, где они соприкоснулись.

— Так и есть. — Ее добровольная тюрьма закончилась в тот момент, когда этот человек вышел из-за деревьев рядом с ее домом. — Хотя я все еще немного нервничаю.

— Тут не из-за чего нервничать. Ты здесь всех знаешь.

— Логически я понимаю, что ты прав. Это все мое… я не знаю, как ты это называешь, запутано. — Пол подошел к их столику. — Добрый вечер, Пол, — она улыбнулась.

Волк кивнул ей и вытащил блокнот.

— Мы возьмем пару бутылок пива, гамбургеры и картошку фри, — распорядился Калум. — Чем жирнее, тем лучше.

Пришло время Фаун немного пожить.

Кроткий волк наклонил голову и ухмыльнулся, продолжая писать.

Чего бы она только не отдала, чтобы узнать, что творится в мозгу Калума.

— Итак, у меня есть к тебе вопрос, — сказала она, снова повернувшись к мужчине перед ней.

— Давай.

— Тинкс отвезла меня сегодня в Рапид-Сити, прекрасно зная, что ты собираешься пригласить меня на свидание?

Она заинтересовалась этим с того самого момента, как увидела мерцающие огни у своего дома.

— Да. Она застукала меня, когда я доставлял корзину для спа, которая, кстати, очень вкусно пахнет на тебе, — низкий рык сорвался с его губ. — Ты еще вкуснее.

Жар разлился по ее щекам, а тело покалывало с головы до ног.

— Спасибо, я думаю.

— Сладкая, ты даже не представляешь, — он усмехнулся. — Во всяком случае, я не очень-то обращал на нее внимание, и она на меня набросилась. Она обещала не говорить тебе, пока будет помогать.

— И она отвезла меня в Рапид-Сити. — Она понимающе кивнула. — Она сделала вид, что мы собираемся праздновать солнцестояние в одиночку.

Настала очередь Калума рассмеяться.

— Хорошо. Я хотел, чтобы все было именно так. Я хотел, чтобы ты поверила, что поход по магазинам — это ее идея.

— Откуда ты знал, что я соглашусь?

— Не знал. Я надеялся, что ты пойдешь. Я также знал, что есть вероятность, что ты подумаешь, что подарки были жуткими. — Он откинулся на спинку стула, когда Пол поставил перед ними ужин. — Тебе понравился горячий шоколад?

— Да. Бейли действительно попал в точку. — Она взяла картошку фри, обмакнула ее в кетчуп и откусила кусочек. — А украшение висит у меня в кабинете, у окна.

— Я сразу подумал о тебе, когда увидел его. Мне неприятно это признавать, но Лили помогла мне выбрать его. — Он сделал глоток пива, прежде чем откусить гамбургер. — Итак, есть ли что-нибудь, что ты хотела бы испытать завтра вечером? Что-нибудь особенное я должен знать о тебе?

— Особенное, как в…

— Я знаю о твоих шрамах, и мне было любопытно, есть ли у тебя какие-то проблемы с обращением, — сказал он небрежно.

— О. — Она покачала головой. — Нет, у меня нет никаких проблем с обращением.

— Хорошо.

— Думаю, да. — Она неловко поерзала на стуле. Она не любила говорить о своих ранах. — А как же ты? У тебя есть какие-то проблемы, о которых я должна знать?

— Смотря, о чем речь. Моя единственная проблема, сейчас — это сохранить контроль над Волком. Что касается его, то ты принадлежишь ему. Твой волк знает, что он жаждет получить шанс заявить на тебя права.

Ее Волчица села и стала прихорашиваться при мысли о том, что его Волк претендует на нее. Фаун приветствовала успокаивающее прикосновение волчицы к ее коже, то, как она вытягивалась внутри нее, ожидая своего часа, чтобы выйти.

Глаза Калума стали кристально-голубыми, почти белыми, когда она мельком увидела его волка. Острая потребность потереться об него — вдохнуть его запах самым первобытным образом — пронзила ее.

— Вау.

— Вау, это верно. — Он наклонился вперед. Приподняв ее подбородок, он прижался губами к ее губам и облизал ее губы. — Я так много хочу сделать с тобой, что это не смешно. Однако я готов потратить столько времени, сколько потребуется, чтобы затащить тебя в свою постель и сделать своей парой.

А что, если она не хочет ждать? Что, если она хочет, чтобы он забрал ее к себе и взял?

— Что тебя останавливает?

Калум снова зарычал.

— Я хочу, чтобы это было идеально для нас. Я пообещал себе не торопиться и дать тебе все, что тебе может понадобиться, чтобы чувствовать себя со мной в безопасности. Чувствовать, что ты принадлежишь мне. Подарки были первым шагом. Пробежка — шаг второй. Я отмечу тебя — третий шаг.

— Когда мы перейдем к третьему шагу? — спросила она, поигрывая еще одной картошкой на тарелке.

Он усмехнулся.

— Милая, это случится в свое время. Нет никакой спешки. Клянусь.

Глава 7

Фаун стояла перед зеркалом в полный рост, поправляя платье-свитер с капюшоном, которое купила, когда гуляла с Тинкс. Платье до середины бедер облегало ее во всех нужных местах, а черные леггинсы придавали ей немного скромности. Она надела свои черные ковбойские сапоги и повернулась в сторону, оценивая свой внешний вид. Понравится ли Калуму то, что он увидит? Фаун прикусила нижнюю губу, потом нахмурилась. А что, если ему это не понравится? Что тогда?

Она отошла от зеркала и направилась в ванную. Может, ей стоит позвонить ему и сказать, что передумала. Вся эта энергия заставляла ее нервничать. Ее руки дрожали, а живот скрутило узлом. Тяжесть