Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слова Эдама заставляют дрожать то ли от страха, то ли от негодования.
Рори принципиально против того, чтобы допустить, что дрожит из-за его близости. Запаха. Голоса. Как в тех романах, что обожала Аврора и над которыми потешался Мэлвин...
Затягивающая воронка его взгляда — ни отвернуться, ни отступить.
Боялась смотреть в глаза, и не зря.
— Просто, чтобы ты знала. На будущее.
— Спасибо за правду.
Эдам промолчал. Разжал руки и отступил. Выдохнул рвано.
Другой мир исчез. Осталась реальность, какая она есть.
— Хорошо, что у меня Мэлвин... — вырвалось у Рори. Ее опекуны воспринимались сейчас как единственная возможная защита от загребущих лап Ордена.
Как-то же удавалось Мэлвину до сих пор держать Систему на расстоянии? Если бы не роковая ошибка Рори, то все и дальше шло благополучно.
— Кто тебе Мэлвин? — Глаза Эдама, казалось, еще потемнели. Глубина тьмы завораживала.
— Друг мой, опекун по документам. Будто ты не знаешь?
— Экран Авроры Мэй?
— Угум.
— Значит, у тебя его нет.
Имеет в виду силу влияния? До тех пор, пока Рори не знала другого, ей хватало.
— Все время до тебя как-то справлялись.
Один быстрый шаг, и Эдам снова сократил расстояние между ними. Навис немалым ростом, заставив Рори от неожиданности вжаться поясницей в край стола.
— Теперь твой экран я. Ты сама на это согласилась.
Если совсем уж точно, то это было условием Рори для сотрудничества с Орденом.
Выторговала себе желаемое, что называется!.. Лопух Лопухович — новое имя ее.
Отвечать не стала.
Зато сумела отвести от Эдама взгляд. Вырвалась, уф... Можно выдохнуть.
Отмерла и вытерла наконец-то злополучную лужу, из-за которой вечер принял столь странное направление. Хотя что есть «странное»?
Вся жизнь Рори, в общем-то.
Пора сменить вектор.
Раньше главной целью было избегать проявлений дара. Жить тихой мышкой. Теперь, похоже, черед противоположной мотивации — усиления способностей, использование дара на всю катушку и больше — до уровня, пока не будет достаточно для дела.
Еще — стремиться взять максимум от сотрудничества с Орденом.
С Эдамом.
Забрать Эдама у Ордена?
Бывает, не скроешь, что Рори заносит. Мыслить масштабно, не мелочиться на скромные задачи.
Обида или месть ни к чему не приведут.
Компромисс — правда. И прежде всего перед самой собой.
Простить его? Уже простила. Тем более, он сразу попросил его — ее прощения.
И второй раз попросил.
В тот краткий миг, когда Эдам стоял перед ней на коленях в допросной, когда открылся перед ней, Рори поняла, что он сам не ожидал такого эффекта от своих действий.
Несмотря на опыт и то, что «прощупал» Рори, как ему казалось, за время ее откровений.
Страж испугался за нее. Искренне. И сожалел тоже искренне
Не ждал крутой парень таких последствий. Припугнуть решил...
Он прошиб ее насквозь, и она его в ответ тоже... до печенки.
Знала это интуитивно. Не понять, сущностью медиатора, или просто женщины.
Важные жизненные решения Рори не принимала.
Вместо этого действовала так, как считала нужным. Как было для нее правильным в каждое следующее мгновение, в постоянно меняющихся условиях.
Принять решение — и ломать себя, следуя ему?
Не метод Рори.
Поживем — увидим, как говорят.
Если раньше не умрем.
И зрение сохраним... Условий, короче, достаточно.
Долила кипяток в заварник и разлила еще чаю в обе кружки. Руки слегка подрагивали и щеки пылали.
— Или ты кофе? — старалась, чтобы голос прозвучал как ни в чем ни бывало. Вроде получилось.
— Чай — хорошо.
И тишина.
Затишье?
Шелест конфетных оберток. Тиканье часов на стене. Стрелки медленно, но верно движутся к шести вечера. В шесть, насколько известно Рори, должны прийти Вовин, Хаффнер и остальные, кто участвует в расследовании.
Поскорее бы!
Слишком уютно. Неправильно.
Слишком... хорошо, черт возьми! — до мурашек, сидеть рядом с Эдамом наедине.
Когда их колени под столом почти соприкасаются в небольшом пространстве кухни, каждый — ощущая запах еды, чая, еле уловимый — друг друга.
Рори остро почувствовала необходимость «приземлить» момент.
Пока еще не слишком высоко улетела, падать не так больно.
10
Что значат откровения стража? Что он — отказался?.. Еще и с ней поделился... Мог бы ведь промолчать — и все, она бы не узнала.
Но он рассказал. Для чего?
Вот что ее интересовало.
Вот о чем спросила:
— Когда приступим к работе? — Настраиваемся на нужный лад.
— С папкой ознакомилась? — спросил Эдам в ответ.
Вот! Вот! Еще одна раздражающая в нем привычка! Отвечать вопросом на вопрос.
— Ознакомилась.
— Вопросы?
— Пока ничего в голову не приходит. — Чистая правда. Голова все еще занята совершенно другими мыслями, нежели маньяк и убийства.
Эдам поднялся и прошел к столу в большой комнате, взял документы. Сощурился, наклонился, принюхался...
— Это следы шоколада?
— Где? — голос Рори почему-то сел.
Соскочила со стула и сунула нос, куда указывал палец Эдама.
На сероватом картоне отчетливо виден мазок от подтаявшей конфетной крошки.
— Нет, не шоколад!
О Всевышний, она умудрилась заляпать орденский документ! Важный! Про убийства! Шоколадом!
— А что? — Эдам смотрел в упор, без тени улыбки. Во тьме глаз танцуют черти, вслепую, на ощупь.
Он же понимает, что она ни за что не признается?
— М-мм... грязь, может быть? Просто какая-то грязь. — Попыталась потереть пятно пальцем. Только хуже сделала.
В этот момент раздался противный громкий звон, спасая Рори из неловкой ситуации. В квартиру один за другим зашли сначала Хаффнер, потом Вовин и еще один страж, представившийся старшим следователем.
— Том Рюск. Можно просто Рюск. — Высоченный жилистый детина с волосами настолько светлыми, что казались почти белыми, протянул ладонь.
Рори пожала, утонув ладошкой в мужской хватке.
— Рориэн Мэй, можно Рори.
— Наслышан, наслышан. — Страж улыбнулся открыто, однако взгляд от улыбки не потеплел. Цепкий, серьезный.
— М-мм, пахнет вкусно! — не отличился оригинальностью Хаффнер. Но, подняв крышку со сковороды, вздохнул разочарованно. — Опоздали мы.
— Продуктов много, если голодные.
— Не обращай внимания, Рори. Мы всегда голодные, ели недавно.
— Располагаемся в гостиной, места всем хватит. Введем нашего консультанта в курс, — предложил Рюск. — А чай найдется на нас?
