Рори забралась с ногами в единственное имевшееся в комнате кресло. Вовину, Хаффнеру и Рюску достался диван. Эдам, вернувшись из кухни с чашками и чайником, присел на табуретку для ног. Та, не рассчитанная на подобный вес, приглушенно хрустнула. Бедная.

— Начнем с общих фактов. Итак... — начал Рюск.

— ... Все убийства — в течение большого промежутка времени, примерно по убийству в месяц. Наш субъект не торопится. Умеет держать паузу. А может, ему требуется время, чтобы найти следующий объект. Из семи убитых — трое одаренных.

Четверых без дара он убил, скорее всего, чтобы спрятать решающий признак — наличие дара. Чтобы не поняли, за кем на самом деле охотится.

— Расточительно. Трое одаренных. И четыре человека убиты просто за компанию, — заметил Хаффнер. — Если бы хотел спрятать признак, то гораздо проще было бы изменить способ убийства. Тогда бы мы эти смерти, может, и не связали между собой.

— Ему все равно, не считает людей без дара за людей.

— Или тренировался на них?

Рюск открыл папку, сверившись со списком, подтвердил:

— Может, и так. Первая одаренная в его списке третьим номером. До нее двое неодаренных мужчин. После нее снова обычный мужчина. Пятая жертва одаренная, шестая — обычная женщина и... На место убийства седьмой, тебе, Рориэн, и посчастливилось наткнуться.

— «Посчастливилось» — именно то слово, — пробормотала Рори.

Рассуждали в основном Хаффнер и Рюск, остальные, в их числе и Рори, пока в основном помалкивали.

— Мы еще не выяснили...

— Что мы вообще выяснили? — брюзгливо вставил Хаффнер.

— .. как он определяет наличие у жертв дара, — закончил фразу Эдам. — Сама знаешь, внешне мы ничем не выделяемся. Теперь.

В предыдущие столетия выделялись. Тогда одаренных называли то блаженными, то ведьмами, то ангелами, то демонами. В зависимости от дара и от деяний.

Сейчас общество более открыто (по крайней мере в больших городах), разнообразно, многое стало восприниматься иначе, многое из того, что было под запретом ранее, или считалось странным, в наши дни стало в порядке вещей.

Никому нет дела. Легче затеряться, спрятаться.

— Или у него какой-то вторичный источник, или...

— Или у него способности, — озвучил общую мысль Эдам.

— Одаренный? — выдохнул Вовин. И не понять, то ли с восхощением, то ли с ужасом.

— Почему нет? Что экраны, что медиаторы — отличные кандидатуры в маньяки-убийцы. Медиаторы — невротики ходячие; экраны, бывает, отморозки полные.

— Этого и среди неодаренных достаточно. — Эдам послал предупреждающий взгляд Рюску. Во всяком случае, именно так интерпретировала их переглядывание Рори.

— Опиши еще, каким ты видела его? — обратился к ней Рюск.

Опять? Ладно... Жалобный взгляд Рори направила на свои колени. Повиновалась молча.

— Жертва его не испугалась. Хотя он шел со спины, не крался, женщина будто замерла в ожидании или прислушивалась к чему-то, не оборачиваясь... Не пугалась до последнего. Лишь когда резкий взмах, колебание воздуха ощутила... И... все.

— Походка? Одежда? Любая мелочь?

— Лица точно не было? — не выдержал Вовин напряжения.

— Нет.

— Может, как-то свет включить в видении этом? Попробовать управлять, менять ракурс, приближать...

— Вовин, — одернул младшего помощника Хаффнер.

— А неплохо было бы... — ухмыльнулся Рюск. — Подкину твою идею экспертам, Вовин. Извини, Рориэн, продолжай.

Видение той смерти потускнело, стерлось в деталях из памяти в миг, когда Рори перенесла его на бумагу. Все, что могла, изобразила со всей точностью, на которую способен ее дар.

Но она попытается еще раз.

Может...

Закрыла глаза и отрешилась от шумов.

... попробовать ощутить экран... Его поле в комнате, его настроение, его мощь, которая как воронка, начинающееся торнадо кружит вокруг Рори, делая ее своим центром.

Можно попробовать? Чуть-чуть... Как рассказывала Аврора...

Рори отпустила себя и свой дар. Как умела. Впервые в присутствии «своего» экрана.

Пластырь — так их еще наывают. Ими «заклеивают» «раны мира». Рори одна из них, из тех, кто слабые места, кто раны живого этого мира.

Мэлвин мог не только ограждать Аврору от ее же дара, но и усиливать его при необходимости.

Получится ли у Рори? Отзовется ли Эдам?

А нужно ли это делать сейчас? Не спросив сначала согласия?

Решать оказалось поздно. Рори понеслась по спиралям своих воспоминаний, видений, как по краю воронки, с каждым витком приближаясь к началу.

Управлять этим движением уже не могла. Хаос, непостижимый ей порядок, задал свой ритм. Бешеный.

Сцена гибели одаренной проявилась со всей точностью первого видения. Рори ухватила движение убийцы, снова ощутила запах, который наполнял воздух в вечернем парке... От повторяющегося «вы виноваты» пробрало морозом по коже. Лица как не было, так и нет...

Воронка несет дальше, все ускоряя и ускоряя движение.

По ощущениям, Рори как в яму провалилась, возвращаясь в здесь и сейчас.

В последний миг краем сознания ухватила образ маленькой девочки в сером, в которой с трудом узнала саму себя.

Высокие скалы. Камень, камень, камень... Дорога.

И мальчик с хмурым взглядом исподлобья, на бритой голове которого отрастает колючий темный «ёжик» волос.

Распахнула глаза. Тут же сощурилась от яркого освещения.

В комнате царила тишина.

Откуда она знает, что волосы у мальчика колючие? Дотрагивалась?

И кто он?

Убийца?

Эдам?..

Почему ребенком?! И почему там маленькая Рори? Не взрослая? Ведь убийство было на днях, не в прошлом!

Какими путями ее туда выкинуло? На ту горную дорогу, которую Рори уже почти забыла?

— Он невысокий, выше меня примерно на голову.

Заговорила торопливо, пока хаос в голове не поглотил окончательно. При этом старалась ни на кого не смотреть.

— Темные волосы. Руки в перчатках из темно-коричневой кожи. Вроде дорогие. Двигается легко, уверенно. И еще... — Рори глубоко вдохнула: воздуха катастрофически не хватало.

— Голос женский. В первый раз я не поняла, какое-то тусклое, глухое звучание, мог бы принадлежать и мужчине, и женщине, и молодому, и пожилому...

Рори обвела комнату рассеянным взглядом, ни на ком не останавливаясь, словно не люди, а мебель вокруг. Стражи напряженно слушали, не пропуская и слова.

— Но сейчас я отчетливо услышала в нем высокие ноты. Мужчины таким тембром не говорят... Я так думаю. Или это какие-то певцы, кастраты, или специально искажено, или травма... что-то в этом роде. Можно открыть окно?

Просьба заставила сидевших доселе без движения стражей отмереть. Хаффнер подскочил к окну, Рюск взялся за ручку и потрёпанный