Надо полагать, видок у меня был потрепанный. Двухдневная (на ощупь почти борода) щетина, и хорошо еще, что она не знает, откуда на мне одежда.

– Спасибо, но у меня тут друг неподалеку живет…

Видимо, уверенности в моем голосе было ровно настолько, что это позволило ей повторить предложение.

– С удовольствием, пани.

– Идемте, я провожу.

Каморка оказалась на втором этаже, видимо, излишек площади при очередном переустройстве дома, высоченные потолки с почерневшими от времени потолочными балками, на которых просматривался рисунок какой-то еще более древней эпохи. Узкое окно с видом на внутренний дворик, пружинная кровать и рукомойник под мутным зеркалом в углу.

– Располагайтесь, я принесу бритву и горячую воду. Вероятно, вечером даже удастся разогреть Вам ванну, – она улыбнулась так, что мне пришлось отвести глаза.

В общем минут через 15 внешность моя уже не была устрашающа, даже, пожалуй, приятна. Оставив в комнате мерзкий картуз, я спустился вниз. Автоматически проверив карман, понял, что карты там больше нет, и нисколько не удивился, не обнаружив ее на столе. Предмет сделал свое дело, предмет может уходить.

– Я днем работаю…Муж уехал в Брно… – сказала прелестница, чуть потупившись. – Так что Вы могли бы погулять по городу или даже прокатиться недалеко. Например, в Кутна Гору, там есть замечательная церковь XV века. Она вся из черепов…

– Да с удовольствием! – мне ли отказываться от черепной церкви.

– Через полчаса поезд отходит от вокзала. Часа за полтора доедете. И не оставайтесь там на ночь! Я буду ждать…

Поезд, в отличие от экспресса, двигался, не торопясь, позволяя насладиться местными – несколько мрачноватыми – красотами. До отправления я успел заскочить на почту и отправить своему приятелю в Австрию по телеграфу просьбу прислать мне некоторое количество денег, которые я верну, как только…

Итак, снова судьба ведет куда-то. Даже не важен маршрут и не принципиальна цель. Движение. Такое неторопливое, оно словно пропускает время сквозь тебя, пусть оно его впитывает, как губка. Чем больше времени в тебя втекает, тем медленнее оно идет – спросите у пирамид.

Городок оказался в целом невзрачным, группирующимся, как принято, у центров притяжения типа ратуши, костела и чего-нибудь совсем исторического, в данном случае, Костницы. Мой скепсис, безусловно, в значительной мере навевался грязно-серым небом, нависшим над горами и шпилями, уверен, что в солнечную погоду тут совершенно иное ощущение.

Присоединившись к движению разрозненных групп зевак, я довольно скоро добрался до цели путешествия. Я не могу сказать, что был как-то потрясен внешним видом – путешествуя по Европе, видывал немало более интересных архитектурно строений, но, опустившись вниз, я понял, что ноги мои столбенеют. Со всех сторон на меня смотрели пустые глазницы, света с улицы было недостаточно, горели свечи. Тусклый тревожный полумрак в царстве смерти, люди куда-то делись, и я оказался один. Я готов был увидеть Ренату за любой стеной и почувствовать дыхание Демона на улице. Бросился с закрывающимися глазами назад, поскользнулся, моя рука уткнулась в мокрый камень, нет, череп, мои пальцы скользнули по глазницам, разверзстому в вечной неутолимой жажде пищи и похоти безгубому рту…

Подыматься по ступеням пришлось с таким же усилием, как в управляемом сне, когда не хватает энергии. Холодный воздух взбодрил, но крупная дрожь овладела моим телом. Мелькнула мысль – лучше б остался в Праге… Но смысл жить, проведя жизнь на постели от колыбели до смертного одра? Зато безопасно. Глинтвейн в местном кабаке в каком-то старинном подвале был незамысловат, но горяч и заборист. Следуя идее исключительно согреться, а не напиться, я тянул уже третью глиняную чашку. Когда ко мне подсел местный пьянчужка, я был даже не слишком против, хотелось переключиться на общение с кем-то более живым, чем полутысячелетние черепа, и более пьяным, чем я.

– А ты думаешь, они тут всегда так лежали, черепа энти? А? – начал он как-то уж совсем без обиняков и именно с той темы, от которой я хотел бы отойти.

– Да Бог с ними с черепами, любезный. А скажи мне, всегда ль тут такая погода?

– Ты мне зубы не заговаривай! – грохнул он кружкой по столу. – Я все тебе расскажу! Я ж тут служил в церкви сторожем!

Интересно, смогу я его вырубить, если кинется? Надеюсь, ножа у него нет…

– Так вот, слушай.

Он сделал движение, намереваясь меня обнять, отвратительный пивно-самогонно-чесночный перегар ударил мне в лицо. Слегка отстранил его руку, он потерял равновесие и почти стукнулся мордой о некрашеный стол. Ладно, нестрашно, пусть продолжает.

– Ну, вот! – он не понял моего движения, но обниматься больше не лез. – Раз в год в позднюю осень, ночью, обычно в дождь, сюда приезжает телега. В ней двое в капюшонах, а в телеге полным-полно энтих самых черепов… Да, аж падают на дорогу. Громко так… Мне еще бывший смотритель рассказывал, я не верил, пока сам, понимаешь, не увидел. А еще у них факелы. Только им факелы не нужны, потому что они глазами светят. Там свет такой, ну как от облака на небе, только ярче. Ну вот, они приезжают, ключами своими, значит, дверь в храм открывают, один на входе стоит, сторожит как бы, а другой черепа по одному-то и меняет, те, что в церкви, на те, что в телеге, к утру только управляются. Про меня они знают, но знают, что я только в комнатке своей сижу тихо, как мышка, трясусь и бехеровку пью. Вот, а ты говоришь! – сказал он как-то внезапно. – Пойду отолью.

И пропал, каналья, естественно. Пришлось платить и за него, благо марки здесь тоже были в ходу, а напил мерзавец не на много. Возможно, я был не первый слушатель байки за сегодня. Дорога обратно сначала казалась скучной, за окном снова шел дождь, капли стекали по стеклам, иногда подсвечиваемым дорожными огнями, попутные деревеньки уже спали. Но по мере приближения к Праге мысли о хозяйке моего ночлега стали занимать меня все больше. Да, тут не пахло романтикой или интересной беседой, но живая развратная плоть заставила мое сердце забиться быстрее стука колес.

Дорога от вокзала заняла минут 15. В кабаке было темно, что странно, и нехорошие мысли стали посещать меня. Не хватало еще искать ночлег в ночи. Я постучал несколько раз, в конце концов, внутри раздались шаги, и на пороге показалась она.

– Ты вернулся… хорошо. Я закрыла кабак, решила, что лучше мы побудем вдвоем… Ты будешь мыться или сразу пойдем?

Тут она потупилась и,