милочка, столь масштабные события не определяются решением группы адептов, как бы сильны они ни были. Хотя, безусловно, влияния различных оккультных и алхимических групп на ход революции присутствовали.

– Прошу прощения, что вторгаюсь в ход вашей беседы, она мне показалась чрезвычайно поучительной, – мое раскрепощенное вином сознание пожелало приобщиться к высокому, – но мне интересно: имело ли место какое-то достижение реального могущества от подобных практик, либо это были прижизненные и послесмертные иллюзии адептов или, что еще хуже, просто результат многовековой профанации с целью вымогать деньги у легковерных?

– Присоединяйтесь, молодой человек, тема действительно весьма любопытная. Приходилось ли Вам читать роман «Всадник без головы»?

Я удовлетворительно кивнул.

– Так позвольте Вам заметить, что американский писатель добавил к древней индейской истории слишком много ковбойской мишуры, если так можно выразиться. Всадник реально существовал несколько десятков лет, двигаясь на своей белой лошади по прериям и горам, при этом лошадь не знала усталости, а его тело тлена. Рассказывают, что он сорвал себе голову, несясь на огромной скорости, веткой священного дерева. С тех пор голова его принадлежит духам, а он путешествует налегке, хе-хе. Индейцы поклонялись ему как божеству, говорят, иногда он даже откликался на их просьбы.

– Очередная индейская легенда, а что-нибудь посовременнее?

– Привести Вам примеры, когда политики, имеющие вместо головы исключительно муляж, достигают вершин в карьере?

      Все рассмеялись с некоторым даже облегчением, проводник как раз принес чай, и беседа потекла в области поверхностных рассуждений о политике. Вскоре я перебрался на верхнюю полку и погрузился в сон. Последнее, что мне, возможно, уже пригрезилось, профессор пытался обсуждать с девицей какие-то фривольные темы.

      Из состояния глубокого сна на поверхность меня выдернул голос, за окном была непроглядная ночь без фонарей, механически поднял руку, чтобы взглянуть на конфискованные санитарами часы. Голос был женский, видимо, дамочки, но совершенно другого тона, низкий почти грубый.

– Ты готов?

– Да, госпожа, – это, похоже, проблеял профессор.

– Сейчас будет нужное место, открой окно, – окно со скрипом поддалось и ночной, с ароматом нездешних трав, ветер в абсолютной темноте хлынул в купе. – Высовывай голову, быстрее.

Раздалось шевеление, потом снова скрип окна и придушенный хрип.

– Еще секунда и ты свободен, – женский голос стал чуть выше и даже как-будто радостнее.

Вдруг сильнейший удар, сотрясший не только купе, но и, кажется, весь поезд, сочетание металлического звона и хруста отсекаемой плоти, плавно перетекший в звук текущей жидкости и конвульсий, содрогающих умирающее тело. К этому для усугубления звукового ужаса добавилось то ли глотание, то ли легкое хихикание. Потом снизу, проявляя сквозь мрак чудовищную картину, стал подниматься голубоватый свет, кажется, это жуткое существо, час назад казавшееся забавной пустышкой, стало подниматься ко мне, я предощущал мертвенный свет, текущий из ее очей, и, не в силах это увидеть, отключился…

Меня разбудил солнечный свет, мерный стук колес, позвякивание чайной ложечкой в стакане и милый непринужденный разговор на нижних полках. Совершенно живой профессор общался с дамочкой, которая снова была в шляпке (а он с головой), словно они знали друг друга долгие годы. Такое ощущение, что они даже нашли в Праге общих знакомых, чьи жизненные перипетии и обсуждали.

– Вы проснулись? Чудесно. Такое ощущение, что Вам ночью приснился ужасный сон –Вы так беспокойно говорили что-то! Хотите чаю?

– Лучше что-нибудь покрепче, – буркнул я. – Сон и правда был не из самых приятных.

– А у меня, кстати, есть неплохой коньяк. И что с того, что мы позволим себе по рюмочке или по две (хе-хе) с утра? Наверняка, где-нибудь на планете сейчас самое подходящее время выпить старым друзьям.

Мы не то, чтобы не были друзьями, я предпочел бы с этой парочкой вообще не встречаться, но коньяк был реально необходим.

Рюмка, запитая горячим чаем с лимоном, плюс солнечное утро окончательно прогнали остатки дурного сна. Вообще говоря, несколько последних суток, сдобренных наркотиками и приключениями, которые не каждому дано пережить, не лишившись рассудка, на фоне вчерашней вечерней беседы могли дать и не такой кошмар. Все хорошо. К моему удивлению дамочка присоединилась к нашему утреннему пьянству и даже рассказала какой-то на грани приличия анекдот из жизни феминисток. В итоге остаток дороги до Праги прошел легко и непринужденно.

На Главном Надрази привычно пахло углем и сосисками. Небо затянуло тучами, даже собрался накрапывать дождик. Расставшись со всей возможной вежливостью со своими спутниками, которые отправились в сторону Вацлавака (возможно, шансы профессора оказались не такими уж призрачными), я поднялся к Виноградам, подальше от людных мест, к тому же я раздумывал, не нанести ли визит своему старому приятелю, который когда-то обитал в этих краях, возможно, удастся сориентироваться и узнать его дом. Никаких других идей на это утро у меня все равно не было.

Вдруг меня посетило чувство, что у меня чего-то не хватает, может, в поезде оставил… Карман, где должен был находиться револьвер, оказался пуст… Выронил в купе… но возвращаться было опасно, проводник скорее всего уже передал находку полиции… Черт! Но в кармане что-то лежит… Свернутая бумажка… карта… маршрут экспресса… карандашом указана точка.. надпись Здесь! Примерно там, где профессору оторвало голову стрелкой… Да… Сон…

IV

Я шел вверх по Виноградской, уворачиваясь от дождя, который постепенно перешел в ливень. Дальнейший поиск в такую погоду был малоэффективен и потенциально опасен для здоровья, поэтому я спустился в первый попавшийся кабак то ли «У кролика», то ли «У Розового сада», у них тут названия все на одно лицо. Вино местное в большинстве своем несъедобно, поэтому заказал пива и стандартную чешскую еду, мало отличающуюся от заведения к заведению. Пахло жареным луком и квашеной капустой, дождь колотил по стеклам с нарастающей силой. Внутри было тихо и уютно. Миловидная и даже приветливая официантка принесла пиво и местную газету, которую я взял скорее из вежливости – мой чешский, мягко говоря, слаб.

Глотнув приятный с легкой (именно, с легкой) горчинкой напиток местных пивоваров, я попробовал еще раз посмотреть на оказавшуюся странной заменой моему оружию записку. Сколько за последнее время побывало различных предметов (или знаков?) в моих руках и бесследно исчезло? Не лживая ли Ариадна плетет свою паутиную нить, чтобы привести меня к погибели?

Дождь как-то внезапно, словно в тропиках, прекратился, и от мостовой даже отразился на окнах луч солнца. Только в этот момент понял, что крон у меня нет.

– Ничего страшного, мы принимаем дойчмарки, – улыбнулась своей белой грудью официантка. – Заходите еще.

– Непременно.

Хотя за последние несколько суток я еще не возвращался никуда.

– Может