– Короче, слушай. – Глаза у Сани едва виднелись среди отекших век. – Отметелили меня вчера. Хотел по-хорошему поговорить, но не получилось. Внучка попалась одному в лапы – никак не вырвется. Ты его знаешь, козла вонючего. Потому и приходил я к тебе. Раздавить мало гада ползучего…

Он отвернулся к батарее. Кажется, Саня плакал.

– Кто он?

– Который тебя закрыл… Возьми-ка вот адресочек – это свой человек… Вместе обсудите. Без меня.

Он сунул пальцы в карман рубахи, вынул удостоверение. В нем лежала четвертинка бумаги в клетку.

– Тот самый, о котором мы вчера говорили. «Награжденец». Пятнадцатью сутками удостоили которого… По случаю двухсотлетия… Он помоложе нас будет…

На лице у Царева мелькнуло жалкое подобие улыбки. Крепко мужика ущемили.

– Что ты молчишь-то? Рассказывай… – попросил Степаныч.

– Говорю, хотел мирно побеседовать. Смотрю: едут. Дай, думаю, остановлю. Наверняка, думаю, внучка у них там сидит. Они вылезли и давай подсеивать. Свалили, конечно. Ногами обработали, как положено. Напоследок в пах один пнул с разбегу. Сосуд лопнул.

Царев показал пальцем в бумажку и продолжил:

– Остальное у этого типа спрашивай… Он в курсе. Теперь иди и не приставай – я болеть буду…

– Может, тебе принести? – неожиданно для себя спросил Степаныч и напугался. Человек после операции. Можно сказать, с того света, а тут ему предлагают.

– Вечером приноси. Часам к семи. Заодно доложишь о проделанной работе. Апельсины принес? Положи в тумбочку…

Ефремов по-английски, не прощаясь, вышел из палаты и направился к выходу.

В вестибюле Степаныч развернул записку. В ней значился телефон и странная аббревиатура: «К.С.А.». Ефремов вынул сотовый телефон и набрал нужный номер.

– Карманов слушает! – прогремело в микрофоне.

Точно! Как можно было его забыть?! Это был Сергей Анатольевич!

– Здравствуй, Сереженька, – запел ласково Степаныч. – Это Ефремов тебя беспокоит… Может, ты помнишь такого?!

– Обижаешь, слушай…

– Я из ЦГБ! Царь после операции здесь лежит! Подробности при встрече. Как у тебя со временем?

– Без проблем… Приезжай, жду. Запищи адрес.

Карманов диктовал. Степаныч про себя повторял. Такова у него была система записи. Короткая память называется. Чем больше повторишь – тем лучше запомнишь, бывало.

Добравшись троллейбусом до проспекта Созидателей, Степаныч вышел. По указанному адресу оказался детский садик. Осталось найти в нем охранно-детективное агентство «Скорпион». Вот оно. Портрет Шварценеггера над входом – злых духов отпугивать. Табличка на двери. Директор Карманов.

Оказывается, бывший опер после ухода на пенсию создал охранное предприятие. Вложил в дело все средства, полученные во время увольнения, – двенадцать должностных окладов.

Карманов был намного моложе Ефремова. Потому и ушел позднее.

– Так это тебя на пятнадцать суток оформили? – напрямую спросил Степаныч.

– Дезинформация… Всего на семь. Но я не каюсь. По крайней мере, я высказал им все, что о них думаю. Но ладно об этом! Тебя, говорят, тоже нагнули…

– Было дело. И сын до сих под следствием… Наркоту подкинули…

Карманов ничему не удивлялся. Потому он и ушел из управления, что глядеть устал все на те же лица. Садыков Тофик, полковник драный, обнаглел по всем параметрам. Обложил оперативников данью. Попробуй, не принеси в конце месяца!

Ефремов не верил своим ушам. Тот ли это Садыков, что стоит над областным розыском? И не ошибся. Тот самый. Которого по молодости Степаныч учил писать рапорта. Полковник совершенно теперь ничего не боялся, считал себя осью, вокруг которой остальные должны были крутиться с заданной скоростью.

– Поэтому я уволился. Решил агентство открыть – ведь у меня опыт. Так нет же! Они мне палки в колеса… С трудом добился правды. Пришлось в суде доказывать, что обладаю опытом и знаниями. Вот так! Не веришь, можешь в суде узнать. Судья Максимов разбирался.

Степаныч всегда надеялся на Сергея. Не верил он теперь лишь в РУВД.

– Выходит, – подумал он, – у них там подобие раскола…

– Какой раскол?! – воскликнул Карманов. – О чем ты говоришь?! Они едины как никогда! Недовольные давно ушли, а эти творят свои дела без оглядки – проводят в жизнь политику «партии».

– А криминал? Бандиты районные?

– Эти давно в подполье. Задавили их менты. Вес не тот. Кому наркоту подсунут. Кому пистолет с перебитым номером или засвеченный. Попробуй, отмойся. Пока суть да дело, а время бежит. У них даже общак свой имеется, а прокурор, чтоб ты знал, ходит теперь под ними. Ты его знаешь. Докукин его фамилия. Тот еще комбинатор…

– Ему же сто лет, кажись. Может, про него забыли вверху?

– Короче, от них теперь один вред. Докукина Жидким теперь зовут. Из фильма «Терминатор» взяли и ему приспособили. Во все щели просачивается. Без вазелина…

– Перевёртыши… Теперь мне понятно, почему им всё сходит с рук.

– Как их ни назови – всё одно – чёрт лохматый! Но хватит об них. Что у тебя-то? Рассказывай…

Пришлось Степанычу пересказывать о себе полную историю, включая вчерашний день.

– Не могу я считать это чистым недоразумением, – закончил Степаныч. – Не могу прикидываться, когда дела творятся под самым боком.

Карманов пристально посмотрел на Ефремова. На «наседку» не похож. Кроме того, незадолго перед этим звонил Царев, на судьбу жаловался. «Хочу идти в бой! – орал по телефону. И добавил: – Коммунистом!» Всегда был беспартийным, а тут вдруг на подвиги потянуло. Карманов списал этот на водку: у Царя заплетался язык.

– Что делать-то? – спросил Степаныч. – Этак они нас совсем упакуют. Мы же ничего собой не представляем.

– Как это вдруг ничего?! – Карманов округлил глаза. – Ты бывший следак, я опер. Царев в ОМОНе служил. Неужели мы все забыли?

– И что?

– А хоть бы и морду начистить, и то за счастье. За себя и за того парня, который в больнице лежит. Прямо сегодня и приступить можно…

Карманов поделился подобием плана. В самом деле, встречаешь у квартиры, допустим, того же Бнатова и спрашиваешь, нет ли у него закурить. Главное – остановить. Потом бьешь по ушам, валишь с ног и пинаешь в селезенку. Можно и между ног, чтобы на баб не прыгал чужих. Безобразный, конечно, план. Зато прост. В простоте вся прелесть. Не приставят они к каждому «обиженному» роту охраны. А если и приставят, можно охранниками переодеться. Главное при этом – собрать информацию. Время работы. График дежурства. Место жительства. Что еще-то нужно? Кроме того, имеется еще один «доброволец». До сих пор служит, между прочим. В ФСБ.

– И пороть, пороть, пороть… – заключил Карманов. – Хоть каждый день, потому что порка – полезное дело. Не зря предки практиковали ее, зато «шкура» станет дубовая… Хотя и в рубцах!