– Вы хотите, чтобы между нами действительно возникли отношения? – спросил Итан, и у Бет бешено забилось сердце.

– Я хочу, чтобы вы привыкли друг к другу и убедительно играли роль влюбленных.

Бет старалась дышать размеренно, чтобы не выдать своего волнения.

– Хорошо, – кивнул Итан. – Мы будем проводить вместе свободное время.

– Я не собираюсь на досуге прыгать с парашютом, – выпалила Бет.

– Ты предпочитаешь назначать свидания в библиотеке? – насмешливо спросил Итан.

Честно говоря, она предпочла бы лечь с этим парнем в постель, но это выходило за рамки псевдоотношений.

– Библиотека – вполне подходящее место для свиданий писателя с подружкой.

– Писатели бывают разными, детка. Мне это место не подходит.

Он снова назвал ее «деткой». Бет зажмурилась, но от этого представшая перед ее мысленным взором картина стала только еще ярче. Она видела, что сидит на коленях у Итана и он сжимает ее в своих объятиях.

– Я уверен, вы найдете общий язык.

Бет открыла глаза, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

– Артур Прескотт никогда не поверит, что я встречаюсь с таким человеком, как Итан. Это не мой тип мужчины.

– Ты действительно так думаешь? – спросил Итан таким тоном, как будто знал, какие фантазии преследуют Бет по ночам, когда она лежит в постели без сна.

– Дело не в типе мужчины, Элизабет, а в правдоподобном поведении. Итан – прекрасный агент, ему не составит большого труда убедительно сыграть свою роль.

– А мне? Я же не агент… Я не умею играть.

– Ты хочешь отказаться от задания? – спросил Уит, требуя от нее прямого ответа.

Бет взглянула на Итана.

– Я хочу добраться до этого мерзавца, Бет, – сказал он. – Мне тоже не нравится, что тебе придется изображать мою возлюбленную, но у нас нет другого выхода.

Бет пришла работать в «Годдард проджект», потому что хотела изменить свою жизнь. Она верила, что агенты этого учреждения заняты очень важным делом. Несмотря на все претензии, которые Бет имела к отцу, она восхищалась им и уважала его за то, что он делал для страны. Ее переполняло чувство гордости за отца.

Что касается Артура Прескотта, то ей не меньше, чем Итану, хотелось расправиться с ним. Этот человек был готов предать родину, его не волновало, что он подвергал опасности жизнь и благополучие тысяч сограждан и наносил ущерб развитию технологий.

Бет вздохнула:

– Может, для начала поужинаем вместе?

Отец воспринял ее слова как согласие и одобрительно кивнул.

Глаза Итана потемнели от наплыва чувств, в которых Бет было трудно разобраться.

– Хорошо, сегодня вечером поужинаем вместе.

– Сегодня вечером? – воскликнула Бет, чувствуя, что у нее опять учащается пульс. – Но мы еще не знаем, примет ли Прескотт меня на работу!

– Примет, – уверенно заявил Уит.

– Нам нельзя медлить. Мы должны прямо сейчас начать подготовку к выполнению задания. Я никогда не проявляю неряшливость в вопросах, касающихся дела.

– Меня тоже нельзя обвинить в неряшливости, – сказала Бет.

Она не была агентом, но, похоже, этому никто не придавал должного значения. Бет могла ныть, сколько ей было угодно, но этим она никого не могла разжалобить. В конце концов, она ведь согласилась участвовать в операции, и теперь было поздно отступать. Бет должна была выполнить это задание. Отец был прав, когда говорил, что Бет подходила для него по всем статьям.

– В таком случае я заеду сегодня к тебе и проверю это, – сказал Итан. – Хотя вряд ли у тебя в квартире грязно.

Бет имела в виду совсем не грязь в квартире, говоря о неряшливости, и Итан прекрасно понимал это. Однако она не стала возражать. Мысли ее были заняты сейчас другим. Она фантазировала о десерте, которого ей захочется в конце ужина с Итаном.

Услышав звук домофона, Бет растерялась.

Поджидая Итана, она убеждала себя, что это не настоящее свидание, а начало подготовки к выполнению ответственного задания. Ей и Итану необходимо было лучше узнать друг друга. И то, что им придется сидеть в интимной обстановке за столиком на двоих, еще не повод для перевозбуждения. Бет где-то читала, что женщины достигают пика своей сексуальности в возрасте от тридцати до сорока лет. Ей было всего лишь двадцать девять, и она мечтала об Итане уже почти два года. А это означало, что влечение к нему было вовсе не игрой гормонов. Она хотела именно этого мужчину. Хотела до такой степени, что давно уже перестала называть себя развратной и научилась справляться со своими желаниями и порывами. Но теперь ей предстояло пройти через настоящее искушение. И Бет не была уверена, сумеет ли она справиться с ним. Ее пугало то, что Итан был единственным знакомым ей мужчиной, которого не оттолкнули бы ее сексуальные фантазии и который знал бы, что делать с ними.

Закусив губу, Бет окинула критическим взглядом свое отражение в большом зеркале. Нет, ее фото никогда не украсят обложку «Вог». Однако Бет жалела не об этом. Беда заключалась в том, что Итан, хотя и был способен понять ее эротические фантазии, не захотел бы пережить их с ней. Она была не в его вкусе.

Она была по крайней мере на три дюйма ниже ростом, имела небольшой бюст и слишком незначительный опыт интимной жизни в отличие от тех женщин, с которыми Итан привык иметь дело.

Тем не менее, собираясь на свидание, Бет перемерила шесть платьев, три раза переделывала макияж и четыре раза прическу. В конце концов она собрала волосы на макушке в небрежный пучок, выпустив завитки на лбу и висках, и надела простое черное платье, короткое, с низким вырезом на спине.

Может быть, с оголенными ногами и открытой спиной она будет выглядеть сексуально.

Все эти усилия она предприняла, готовясь к псевдосвиданию. Да, Бет действительно хотела Итана.

Снова услышав домофон, она поморщилась. Пора было выходить на подиум, дефиле начиналось.

Бет нажала кнопку, и меньше чем через минуту Итан постучался в дверь ее квартиры.

Приоткрыв ее, Бет осторожно ногой отогнала котят.

– Привет.

– Привет, солнышко. Зачем ты закрываешь на замок дверь квартиры?

– Из-за котят. Боюсь, что они выбегут на лестничную площадку.

С опаской бросив взгляд на котят и убедившись, что они находятся далеко от порога, Бет открыла дверь шире, чтобы впустить Итана в квартиру.

– Заходи, мне надо взять пальто.

Итан быстро вошел и, молниеносно поймав черно-белого пушистого Бетховена, попытавшегося прошмыгнуть между его ногами и выбежать на лестничную площадку, закрыл за собой дверь.