как меня вытащили из камеры, сунули во вчерашний автозак (или очень на него похожий) и повезли, ничего не объясняя, в тревожную неизвестность. Кроме меня в кузове, в отдельной камере сидели два мрачных мужика, с какими-то бумагами в руках. Как я понял из их скупых фраз, вчера им не успели зачитать приговор суровый, но справедливый приговор, сегодня они едут в суд для продолжения этого действа, полные мрачных предчувствий. Под спор сидельцев, сколько лет, пять или семь, отвесит им сегодня судьба, время тянулось невыносимо медленно. Ехали мы долго, утренние пробки намертво сковали все дороги, которые еще вчера казались мне широкими. Наконец, автозак свернул с улицы на огороженную территорию, неуклюже сдал назад и остановился. Меня вывели первым, придерживая за одежду, завели в трехэтажное безликое офисное здание, оказавшиеся районным судом, и передали двум служащим, с надписью «Судебный пристав» на черной форме. Зал заседаний, куда меня завели, подняв на третий этаж по узкой лестнице, которая, как я понял, предназначалась исключительно для подсудимых и конвоя, был площадью метров пятьдесят, с высокими окнами. Стекло окошек было непрозрачным, и как будто оклеено мелкой сеткой. В зале сидели и стояли с десяток людей. Когда за мной с лязгом захлопнулась калитка металлической клетки, я плюхнулся на жесткую скамью и огляделся. В зале сидела мама и пыталась мне улыбаться, но выходило у нее откровенно плохо. Отец о чем-то, вполголоса, переругивался с молодой женщиной, сидящей за столиком недалеко от места судьи. На последнем ряду лавок сидел отец Саида с каким-то чернявым мужиком и самодовольно улыбался. К решетке подошел молодой хлыщ в тёмно-синем костюме:

— Привет, я твой адвокат. У твоего отца деньги есть?

— Вряд ли. Вон он стоит, спросите.

Адвокат отошел к отцу, чтобы через пять минут, возмущенно фыркая, отойти. Судя по их лицам, итог разговора не устроил ни того, ни другого. Внезапно распахнулась какая-то дверь в дальнем углу зала, вошел худощавый мужчина с постным лицом и в черной мантии.

— Встать, суд идет! — заорала девица за столиком, все как заполошные куры побежали кто- куда, через несколько секунд все замерли в только им понятном порядке.

— Начинается судебное заседание по иску частного обвинения в отношении несовершеннолетнего… по части третьей статье сто двадцать восемь уголовного кодекса Союза Республик, а также о лишении родительских прав и передачи указанного несовершеннолетнего на попечение…. Дело в порядке программы правового сближения с Европейским союзом будет рассматривать его честь судья Гельмут Ван Ноби. В заседание явились несовершеннолетний, стороны и их представители и кандидаты на усыновление несовершеннолетнего, а также представитель прокуратуры с целью защиты интересов несовершеннолетних пострадавших, и адвокат по назначению — хорошо поставленным голосов отчеканила девушка- секретарь: — В заседании принимают участие переводчик…… и секретарь судебного заседания…Процесс будет проходить по правилам упрощенного и ускоренного судопроизводства.

— Отводы составу суда есть?

— Есть — встал отец.

— Кто вы?

— Законный представитель несовершеннолетнего.

— Причина отвода и кого отводите?

— Заявляю отвод судье, меня не устраивает судья, принимающий решение через переводчика и не гражданин моей страны. Судья выслушал переводчика, зачем что-то пролаял, мне кажется на немецком.

— В отводе судьи отказано. Все вопросы разрешены в межправительственном соглашении между Союзом Республик и Европейским союзом. Обжаловать мое определение можете в течении десяти дней в вышестоящий суд. У сторон до начала заседания будут ходатайства?

— Да, ваша честь. У моего доверенного лица, отца потерпевшего Саида Магарова, есть ходатайство об аресте денежных средств на сумму шестьсот тысяч рублей на счету родителей подсудимого либо их имущества на такую же сумму в целях обеспечения гражданского иска.

— Его честь распорядился озвучить ваше ходатайство, когда вашему доверителю будет представлено слово. Пока же суд предлагает начать заседание, по существу. Начинаем. Подсудимый признаете ли себя виновным?

— Ни в коем случае.

— Очень жаль. Тогда слово представителю потерпевшего.

— Благодарю, Ваша честь — поклонился адвокат отца Саида: — Итак уважаемый суд, вчера в школе подсудимый беспричинно, сзади, подло, напал на сына моего доверителя Рувим — ака Магарова — Саида, и еще двух несовершеннолетних детей беженцев, нанес им тяжкие телесные повреждения, путем нанесения многочисленных ударов ногами в область головы и туловища. Вызванная полиция провела расследование, собрала вещественные доказательства. На основании изложенного просим привлечь подсудимого к уголовной ответственности, а также взыскать с его родителей в возмещение морального и материального вреда денежные средства в размере шестьсот тысяч рублей, которые следует арестовать немедленно, так как по нашей информации отец подсудимого попытается вывести материальные ценности со своего счета.

— Господин Магаров, вы поддерживаете ходатайства своего представителя?

— Да, ваша честь.

— Прокурор?

— Не возражаю, ваша честь.

— Представитель подсудимого?

Мой адвокат молча замотал головой

— Выносится определение- удовлетворить ходатайство потерпевшей стороны, но в соответствии….

— А мое мнение вас не интересует? — отец вскочил с перекошенным от гнева лицом.

— Нет, не интересует. Согласно представлению инспекции по делам несовершеннолетних, вы не осуществляли надлежащего воспитания своего сына, потому в данном процессе еще будет рассматриваться вопрос о лишении вас родительских прав и передачи вашего сына на попечение вот этим достойным господам — судья кивнул в сторону двух странных мужчин, сидящих в первом ряду и держащихся за руки:- Вы же имеете право высказывать свое мнение только как гражданский ответчик в части обсуждения взыскания с вас денежных средств в сумме шестьсот тысяч. По части обеспечительного ареста ваших средств ваше мнение значения не имеет.

— Внук, это кто такие? — я уставился на странных усыновителей.

— ЛГБТшники, наверное, из-за границы.

— Кто?

— Пидоры по-вашему, по-коммунистически.

— И что они хотят?

— Нас с тобой усыновить.

— Чего? А почему они не в тюрьме?

— Это в ваше время, при Сталине, таких садили, а сейчас их трогать нельзя, наоборот — надо защищать их права.

— Ох, ее! И зачем ты им?

— Будут воспитывать, как родного и приобщать к ценностям свободного мира.

— Каким образом?

— Тебе лучше не знать, а то с твоей непосредственной реакцией на все новое, дед, я боюсь, нас за убийство еще судить сегодня будут.

Судья между тем продолжал:

— В соответствии со статьей…. Гражданско-процессуального кодекса, в случае наложение обеспечительного ареста, инициатор этого обязан представить суду сумму, в два раза превышающею сумму иска, в целях соблюдения прав гражданского ответчика на случай не удовлетворения иска. Уважаемый господин Магаров, вы готовы предоставить суду такое обеспечение?

— Да, ваша честь, мы же не нищие, готов. Ведь это же формальность.

— Секретарь, арестуйте денежные средства на счетах сторон в пропорции два к одному и пригласите представителя полиции.

Одна из вчерашних инспекторов вышла к трибуне и сообщила, что я являюсь известным драчуном и хулиганом, мне неоднократно выносилось предупреждение. Мои родители неоднократно предупреждались о недопустимости моего поведения,