– Зря молчишь, княжна! – выговорил Вайда негромко, но этитихие слова была напоены таким ядом, что Лиза невольно застонала. – Зрямолчишь! Я долго ждал! Слишком долго! Сперва проклятая Неонила вокруг пальцаобвела. – Он внезапно охрип и какое-то время не мог губ разжать, да и потомговорил придушенно, словно тоска накинула удавку ему на горло. – А ведь это заее грех я… Ну да ладно! Выжил! Потом искал ее. Нашел. Так ведь и здесь ее чертспас. Меня же едва мой медведь не задавил, но ничего, я снова выжил. Вот он я,видишь? И, гляди, расщедрилась судьбина: тебя прямо в руки ко мне принесла.Там-то, в Нижнем, Неонила мне другую девку едва не подсунула. Помнишь? А тыбойка! Как меня тогда! – Он хрипло засмеялся, словно залаял. – Любо! Любо! Вотца своего пошла, в Михайлу Ивановича, в его сиятельство… чтоб не знать ему натом свете роздыху, когда станут бесы терзать. Но ты не убойся меня. Ты мне безнадобности. Мне кольцо нужно! Где оно? Говори!

Лиза опять качнула головой, будто китайский болванчик:раз-два, из стороны в сторону.

Разгоряченный лик Вайды потемнел.

– Ну, коли так, – тяжело уронил он, – коли так… – И, вновьвоспламеняясь гневом, выкрикнул: – Тэ хав мэ дадэскиро мас![12]

Он сорвал со стены тулуп, окутал им Лизу так, что она немогла шевельнуться, и, отбросив в угол Татьяну, выскочил из избы. Сила его былатакова, что он одной рукой перекинул Лизу через плечо, а другой схватилкакую-то орясину и подпер дверь, чтобы хозяйка, бросившаяся вдогон, не смоглавыйти.

– Хасиям, ромалэ![13] – отчаянно кричала она и билась вдверь. Напрасно: цыган был уже далеко.

Вонючие завитки бараньей шкуры забивали рот и нос. Лизапочти задохнулась, когда после стремительного бега, показавшегося ей мучительно-бесконечным,цыган наконец остановился и сорвал ношу с плеча. Он поставил девушку, и онапронзительно вскрикнула: снег ожег босые ступни. Тут же ручища цыганазапечатала рот, а ненавистный голос произнес:

– Тихо! А то шею сверну, не помилую. Посмотри-ка лучше сюда!

Он грубо повернул Лизу, и она сквозь слезы, застывшие наресницах, с трудом разглядела, что оказалась на малой лесной прогалине, вокружении могучих, сплошь белых елей, а перед ней стоит сооружение весьмастранного вида. Округлое, в поперечнике саженей в шесть, огорожено высоким итолстым частоколом. Сооружение было разгорожено на три клетушки, из коих одна,в середине, обнесена досками, а иные – кольями. В каждой были свои дверцы. Всеклетушки пустовали, кроме одной, из которой несся истошный поросячий визг.

Цыган сорвал с Лизы тулуп, затем приподнял одну из дверей и,пригнувшись, ворвался в клетушку, волоча за собой девушку. Здесь цыган затянулна ее руке петлю, а другой конец веревки накрепко прикрутил к одному из столбовчастокола. Все это он проделал с невероятным проворством, будто анчутка,оживший вихрь. Толкнув Лизу так, что она растянулась на снегу, Вайда выскочилиз клетушки, приподнимая за собою висячие двери и закрепляя их на небольшойвысоте. Оказавшись на воле, он обежал частокол, припал к ограде рядом с Лизой.

– Знаешь, что это? – выкрикнул он. – Садок для волков! Чутьсмеркнется, они тут будут. Вон для них притрава, – он махнул в сторонудеревянной загородки, скрывающей поросенка. – А теперь еще и ты.

– Нет! – закричала Лиза, бросаясь на ограду.

– Не пытайся. Не повалишь. Случается, и медведь сюдазабредет, так что накрепко слажено, – ухмыльнулся цыган. – Ну, где кольцо?Отдашь?

Господи! Да будь у нее сейчас это кольцо!.. Кольцо, коеничего для нее не значило, кроме памяти о Неониле Федоровне, кромеподтверждения, что она и впрямь относится к почтенному, старинному, богатомуроду, принадлежать к которому не хочет, не желает!

– Молчишь? Ну, молчи, молчи! Еще покричишь! – Цыган накинулна плечи тулуп, в три прыжка одолел прогалину, взметывая снежные вихри, искрылся в лесу.

«Вайда, вернись!»

Крик рвался из груди. Но Лиза зажала рот, вцепилась зубами владонь – удержать голос. Нет, нет. Опять чувствовать на себе взгляд цыгана,насквозь прожигающий, безжалостный, ненавидящий… Нет.

Зуб на зуб не попадал, босых ног она уже не чувствовала, вушах ломило от визга. Лиза подбежала к висячей двери, насколько позволяла длинаверевки.

Она уже поняла, что сил расшатать колья ограды у нее нехватит. Может быть, удастся распутать узлы и проскользнуть под дверь?

Оказалось, однако, та приподнята на столь малую высоту, чтопод нее можно протиснуться только плашмя. Дверь держалась на оцепах, которыебыли насторожены на язычках, привязанных к дощатой приваде. Все вместенапоминало огромную мышеловку. Лиза догадалась: волки, которых приманит своимкриком обезумевший поросенок, сбегутся к садку и, протиснувшись под двери,будут стараться достать запертую животину, прыгать вокруг загородки, а значит,рано или поздно наступят на язычки. Дверь сорвется, и выход волкам окажетсязаперт.

Хотя зачем им рваться к поросенку? У них будет более легкаядобыча!

И в это мгновение в глубине еловой чащи зародился, а потомраскатился над лесом и взмыл к быстро меркнущим небесам леденящий душу волчийвой.

Лиза рванулась к присыпанному снегом язычку, чтобы, нажав нанего, обрушить дверь и получить хоть какую-то защиту, но веревка была слишкомкоротка, и она упала, не дотянувшись до язычка. Вскочила, кинулась к деревяннойпритраве, думая вскарабкаться на нее. Нет, не пускает веревка! Тогда онапопыталась распутать узел, но он был слишком тугой, а пальцы онемели, едва слушались.Последняя надежда! Лиза впилась зубами в петлю, охватывающую руку. Но веревка,пропитанная дегтем, залубенела на морозе и в кровь раздирала губы. На сугробахуже вспыхивали желтые огоньки…

То шли волки.

У Лизы вдруг иссякли последние силы. Да и мороз сковал тело,только и смогла, что прислонилась к ледяным кольям и с предсмертным, обреченнымспокойствием следила за мельканием серых призрачных силуэтов уже совсем рядом.

«Матушка Пресвятая Богородица! – будто сквозь сон подумалаЛиза. – Господи, Боже мой милостивый! Прими мою душу грешную! Сделай так, чтобыскорее… скорее!..»

Но было очевидно – скорой смерти ей не суждено, а ждет еесмерть мучительная. Тогда в последнем трепете гаснущего разума, поднявскользкую, будто черная змея, веревку, Лиза захлестнула вокруг шеи петлю,затянула узел и что было силы рванулась в сторону…