– Дьявол, – простонала гадалка, понимая, что из ее цепких рук только что ускользнули сразу два потенциальных клиента.

* * *

– Блин, Федя, тебя на минуту нельзя одного оставить, – выговаривал Дмитрий своему приятелю, устраиваясь в санках извозчика. – Обязательно не в дерьмо, так в партию вступишь.

– В какую партию? – удивился Шматов.

– Зеленых!

– Чего ты на тетку напал, она знаешь кто?

– Знаю. И Анна твоя, кстати, тоже хорошо знает.

– Откуда?

– От верблюда! Короче, склад для нашего добра снял, сейчас отправимся в контору и распорядимся о перевозке. Вагон у нас опломбирован?

– Ага.

– Значит, растащить не должны.

– Ой, так может, я пойду караулить?

– Что?! Елки зеленые, как ты еще сам в товарном вагоне не поехал, чтобы самому охранять…

– Не пустили, – насупился парень.

– Ты серьезно? – обернулся к нему Будищев и, убедившись, что тот не шутит, от души расхохотался.

– Чего ты?

– Ладно, не бери в голову. Добрался живой, и слава богу. Сейчас все дела порешаем и поедем домой.

– Граф, – нерешительно начал Федя, назвав товарища армейским прозвищем. – Может, я лучше к Аннушке поеду?

– А ты думаешь, куда я тебя собрался везти? – усмехнулся Дмитрий.

Накануне у него состоялся серьезный разговор с вдовой Виртанен. Не то чтобы Будищев чувствовал вину за сбежавшего вслед за ним на войну Федора, вовсе нет, но мы ответственны за тех, кого приручили. Так, кажется, сказал один французский летчик, прежде чем отправился на свою войну.

* * *

– С возвращением, Дмитрий Николаевич, – искренне обрадовалась появлению Будищева портниха.

– Спасибо, Аннушка, – благодушно усмехнулся тот, скидывая шинель. – Вот пришел проведать твое житье-бытье.

– Один? – со значением в голосе поинтересовалась вдова.

– Прости, – сразу же повинился моряк. – Моя вина, что Федя задержался. Мы с ним кое-какого товара прикупили в дальних краях. Вот он с ним и путешествует.

– За что же тут прощать? – огорченно пожала плечами женщина. – Служба она и есть служба.

– Ну, наверное, за то, что он тебя бросил одну и со мной на войну подался.

– А разве вы его с собой сманивали?

– Нет.

– Тогда в чем вина? – грустно улыбнулась Анна, – Я так полагаю, что Федя уже не маленький. Сам должен соображать, что делает.

– В том-то и дело. Повязала нас с ним служба солдатская, да война балканская, будь они неладны. Видно, судьба у нас такая. Один набедокурит, а другому расхлебывать.

– Ой, что же это я вас в прихожей держу, – спохватилась женщина. – Проходите, пожалуйста.

– Благодарствую.

– Чаю хотите?

– С удовольствием, – охотно согласился Будищев, выкладывая на стол принесенные с собой гостинцы. – Тем более что разговор у нас предстоит серьезный.

– Случилось чего? – испугалась вдова.

– Типа того.

– Ну, говорите уж, что жилы-то тянете!

– В общем, так, Аннушка, – начал Будищев, прочистив предварительно горло. – Ты, верно, знаешь, что наша с Гедвигой швейная мастерская закрыта?

– Да уж слыхала, – насторожилась вдова.

– Помещение пустует, оборудование простаивает, люди опять же без работы…

– Вы к чему это ведете?

– К тому, что неправильно это.

– А я тут при чем?

– Анна, я в вашем портняжном деле мало что понимаю. Мне нужен человек, который все это наладит и запустит. И лучше тебя я никого не знаю.

– Ой, да как же это. А Геся, то есть Гедвига ваша когда вернется, тогда как?

– Вот когда вернется, тогда и думать об этом будем. Пока же надо делом заниматься.

– Думаете, на каторгу ее отправят? – по-своему поняла уклончивость Будищева Анна. – Жалко-то как!

– А вот не хрен было глупостями заниматься. Книжками там запрещенными и всяким прочим, никто бы ее и не тронул.

– Зачем вы так, – пригорюнилась портниха. – Ей теперь тяжко.

– Тяжко?! – неожиданно зло переспросил Дмитрий. – А мне каково? На моих плечах, чтобы ты, Аннушка, знала, полсотни душ мастеровых, семьям которых завтра жрать нечего станет, если я в какой-нибудь блудняк встряну! Да еще Стеша-сиротка, которая по милости этой дуры в свою халупу посреди зимы вернулась. Это не говоря уж о таких же портнихах, как и ты, без работы оставшихся.

– Да я ведь не про то, – со слезами на глазах попыталась возразить женщина, но Будищева было не остановить.

– А я как раз про это! Ты себе не представляешь, что мне стоило ее из революционного болота вытянуть, чтобы «радетели за народное счастье» до цугундера не довели, и вот вам здравствуйте!

– Может быть, она просто не могла отказать человеку, попавшему в беду? – тихо спросила вдова.

– Может, и так, – пожал плечами подпоручик. – Во всяком случае, адвокат строит защиту именно на этом. Мол, не знала, не догадывалась, просто так получилось…

– Так вы не бросили ее? – с явным облегчением в голосе воскликнула портниха.

Будищев на секунду окаменел, но затем будто сбросил с себя оцепенение и быстро ответил:

– Я своих не бросаю. Чем смогу, помогу. Только сама понимаешь, даже если выпустят, в Петербурге ей остаться будет нельзя. А дело стоит. Поэтому говори сейчас, согласна или нет?

– Да как же вот так сразу? Тут все обдумать надо.

– Так думай, кто не дает? Только не долго, завтра Шматов приезжает, а тебе еще к встрече готовиться.

– Уже завтра? – обрадовалась Анна.

– Если только адмирал Посьет не подведет[12].

* * *

Увидев перед собой Анну, Федя оробел. Все красивые слова, которые он успел придумать, куда-то улетучились, язык одеревенел, а ноги стали ватными. К тому же в последний момент парень вспомнил, что яркий туркменский платок, припасенный им для подарка, остался в багаже и подарить любимой женщине ему нечего. От такого конфуза ему и вовсе захотелось провалиться сквозь землю, но тут старого приятеля опять выручил Будищев, что-то сунувший в руки своему бывшему камердинеру.

– Вот, – промямлил «первейший на весь Закаспийский край купец», протягивая маленькую коробочку.

– Ой, что это? – смутилась портниха.

– Открой да посмотри, – ободряюще улыбнулся Дмитрий, одновременно делая знаки Федору, мол, «куй железо, не отходя от кассы», пока случай подходящий!