Глеб активировал дверь и запустил Марка. Хотя тот мог беспрепятственно войти, код он знал. Но нет… осторожничает.

Тоже всё прекрасно понимая.

Парень был одет в джинсы, белую футболку и клубный пиджак. Помятый, кстати. Глеб не удивился, если бы узнал, что любимый племянничек где-нибудь спал в машине, дожидаясь от него звонка. Рядом.

- Добрый вечер, - вкрадчиво поздоровался Марк, оглядываясь по сторонам и оценивая ситуацию.

Глеб присел на стол, вытянул ноги и скрести руки на груди, всем своим видом показывая, что он жаждет продолжения банкета. А конкретно – прояснение ситуации.

Милослава взглянула на Марка и закрыла лицо руками. Вид её сгорбившейся фигурки снова пробуждал в мужчине инстинкт защитника, но в голове постоянно пульсировало имя Артур. И эта долбаная зацепка била наотмашь, отравляя кровь кислотой.

Баланс создавал другой факт – Милослава стала его. Меньше полчаса назад. И с этим не поспоришь, никуда не денешь.

- И тебе добрый, Марк. Что застыл, как неродной? Проходи.

Марк снова посмотрел на Милославу и уже направился в её сторону, когда Глеб жестко бросил:

- Нет! Садишься в кресло.

- Глеб, слушай…

- Я послушаю. Обязательно. Но тогда, когда ты сядешь, куда я говорю.

Марк понял, что запахло жареным, и старался вести себя крайне осторожно, не раздражать его, не злить сильнее. В отличие от Милославы, Марк знал, на что способен Глеб, а потому лучше на его пути не вставать.

Но щенок встал…

И вот тут начинается самое интересное.

Марк, приглушенно выругавшись и поморщившись, оттопырил край футболки, словно она внезапно начала его душить. После чего всё же прошёл к креслу и бухнулся в него.

- Ну, рассказывайте, - Глеб не мог удержаться от иронии.

- Мила, ты как?

Девушка, не отрывая рук от лица, покачала головой, отрицая происходящее.

- Я всё ещё жду. Кто первый начнет, детки? Ты, Марк? Или ты, Милослава? А, может быть, я? А, Марк?

Племянничек занервничал сильнее. Потому что резко выставил руки кверху и затараторил:

- Мила, пожалуйста, посмотри на меня! Мила! Это мой косяк! Вернее… Мой план! И если ты мне врежешь за него по яйцам, я не буду против.

Слова парня дошли до девушки, и та выпрямилась, отводя руки от лица. Нахмурилась и повернула голову в сторону Марка.

- Ты о чем говоришь?

- Черт! Черт! Черт… Глеб, давай сначала с тобой, а? Выйдем на пять минут. Я быстро тебе объясняю, и ты…

- С тобой мы непременно поговорим. Но потом… жених. Сейчас я хочу понять, почему Милослава Лебедева, твоя невеста, оказалась в постели… некого Артура, который, я так понимаю, должен был ждать Милу здесь? Но вышла нестыковка, и вместо Артура здесь оказался я. Странно дело, ведь так, Марк?

Он сделал акцент на последнем предложении.

Марк отлично понял его: шумно сглотнул, закашлялся, сделал вид, что подавился.

- Я забыла телефон дома… - негромко сообщила Мила уже Марку, явно ещё не соединив воедино пазлы и не замечая очевидного. – Ты, наверное, мне звонил, да? Чтобы предупредить…

Её взгляд, полный надежды, обращенный на щенка…

Её голос, немного испуганный, ошалелый, вскрывающий его вены без ножа…

Глеб не выдержал и рыкнул, стараясь особо не повышать голос, хотя единственным его желанием становилось выбить дурь из племяша.

- Кто-такой-Артур? Спрашиваю в последний раз!

Мила вздрогнула и быстро ответила:

- Молодой человек, с которым договорился Марк…

- Договорился о чем? – Глеб даже подался вперед, не замечая, как учащается сердцебиение.

Детки выросли и решили поиграть в собственные игры? Похоже на то. Только знали ли они о последствиях?

Один точно знал.

Милослава дотронулась кончиками пальцев до рюкзака.

- Здесь деньги…

- Деньги? Оооочень интересно. И большая сумма? – продолжал иронизировать Глеб.

Мила ничего не замечала, зато Марк устало провел рукой по лицу.

Правильно, племяш, пора начинать и тебе нервничать.

Основательно так.

- Сто тысяч евро и двадцать пять тысяч долларов.

- Ого. Довольно-таки серьезная. Дайте-ка подумать… Вы её приготовили, чтобы… Стоп… Серьезно? – брови Алашеева поползли вверх.

Сначала Милослава побледнела, потом покраснела.

- Да. Мне надо было лишиться девственности, потому что Тойский… потому то вы…

Она не договорила, метнув в него гневный взгляд.

А это что-то новенькое.

Глебу нравились её эмоции. Они чистые и красивые, как родниковая вода. И он готов их пить снова и снова.

Но когда они останутся наедине и прояснят до конца ситуацию. Выяснят, кто есть кто.

- Я понял. То есть в ваших светлых головках возник гениальный план. Девственность Милославы – одно из условий брачного договора. Пережиток прошлого, как вы, молодежь, считаете и удивляетесь, почему старики на этом настаивают. А ничего, что Миле и двадцати нет? Или сейчас принято… во сколько там начинать половую жизнь?

- Глеб…

- Марк, заткнись! Нам с тобой ещё предстоит побеседовать тет-а-тет! А пока я продолжу, никто не возражает? – он сначала посмотрел на племенника, тот поморщившись, покачал головой. Потом девушка повторила его жест. – Отлично. Вы собрали денег, чтобы вручить их некому Артуру за то, чтобы он лишил тебя, Милослава Лебедева, девственности. Великолепно. Я бы, наверное, поаплодировал, если бы мне не хотелось вам обоим всыпать по первое число. Вы… - он сжал зубы с такой силой, что послышался скрежет. – Слов нет. Даже матерных. А этому вашему Артуру с хера ли такая сумма должна была обломиться? Ну-ка, Марк, проясни. Я пока не догоняю.

- Чтобы он смотался из города, - хмурясь, процедил Марк. – Отступные. Были бы разборки… Эта ночь должна была всплыть… Мы планировали, что я устрою скандал, начищу морду Артуру, оскорблюсь и… помолвка накроется.

Мила откинулась назад, снова закрыв лицо рукой.

В эти минуты Глебу её жалко не было.

- Чья идея?

Если сейчас Марк скажет, что его…

- Моя, - выдохнула она.

- Значит, так. Мила, сейчас ты идешь на кухню. Думаю, найдешь её, и готовишь нам кофе.

- Я хочу присутствовать…

- Марш. На. Кухню.

Он не повысил голоса, но хватило интонации. Милослава подорвалась, испуганная его моральным давлением. В её глазах заблестели слезы. Правильно, девочка, поплачь лучше сейчас. Твои слезы помогут тормознуть его, не сорваться на откровенный мат и промывку мозгов. Причем, физическую. Милу ему тоже хотелось… проучить.