Время шло.

Крошка дракон несколько раз просыпался, чтобы поймать муху, и снова возвращался на облюбованное для сна место. Снусмумрик вытащил пять плотвичек и угря, которого пришлось бросить обратно в реку, потому что он бился, извивался и никак не хотел утихомириться.

Ближе к вечеру появилась лодка, плывущая вниз по течению. У руля сидел молодой хемуль.

– Клюет? – спросил он.

– Так себе, – ответил Снусмумрик. – Ты далеко?

– Да не очень, – сказал хемуль.

– Бросай сюда линь, дам тебе несколько рыбешек, – сказал Снусмумрик. – Обернешь их во влажную газету и запечешь на углях. Увидишь, получится отлично.

– А что ты хочешь взамен? – поинтересовался хемуль, он не привык получать подарки.

Снусмумрик рассмеялся и снял шляпу со спавшим в ней дракончиком.

– Послушай, – сказал он. – Возьми-ка его с собой и выпусти подальше отсюда в уютном местечке, где много мух. Шляпу сложи так, чтоб она напоминала гнездо, и оставь где-нибудь под кустиком.

– Это дракон? – недоверчиво спросил хемуль. – Он кусается? А ест он часто?

Снусмумрик зашел в палатку и вернулся с кофейником.

На дно кофейника он положил пучок травы и осторожно опустил туда спящего дракончика. Сверху накрыл его крышкой и сказал:

– В носик кофейника заталкивай мух и время от времени капай чуток водички. И не беспокойся, если кофейник вдруг раскалится. Ну вот и все. Через несколько дней сделаешь, как я сказал.

– Не так уж и мало за пять плотвичек, – пробурчал хемуль, выбирая линь.

Вскоре лодка заскользила вниз по реке.

– Не забудь, что я тебе говорил про шляпу, дракончик очень к ней привязался! – прокричал вдогонку Снусмумрик.

– Хоро-шо-о, – отозвался хемуль, исчезая за излучиной реки.

«Ох, и достанется ему от дракончика, – подумал Снусмумрик. – Ну, да ничего, как-нибудь переживет».

Муми-тролль появился лишь после захода солнца.

– Привет, – сказал Снусмумрик.

– Привет, – ответил Муми-тролль. – Поймал что-нибудь?

– Кое-что есть. Присядешь?

– Да нет, я ведь просто так, мимо проходил, – пробормотал Муми-тролль.

Наступила тишина. Но это была совершенно особенная тишина, напряженная, неестественная. Наконец Муми-тролль спросил как бы между прочим:

– Ну как, он светится в темноте?

– Кто – он?

– Дракон, конечно. Я подумал, что будет интересно… если вдруг окажется, что эта букашка светится.

– Я действительно этого не знаю, – сказал Снусмумрик. – Пойди домой и посмотри.

– Но я же его выпустил! – воскликнул Муми-тролль. – Он разве здесь не появлялся?

– Да нет. – Снусмумрик раскурил свою трубку. – От этих дракончиков всего можно ожидать. А когда они видят большую, жирную муху, то забывают обо всем на свете. Такие уж они, драконы. На них нельзя полагаться.

Муми-тролль долго молчал. Затем присел на траву и сказал:

– Наверное, ты прав. Ничего страшного, что он улетел. Да, пожалуй, так даже лучше. Послушай-ка, а вот этот твой новый поплавок, он ведь здорово смотрится на воде, правда?

– Да вроде ничего, – согласился Снусмумрик. – Я и тебе такой сделаю. Ты же завтра придешь удить рыбу?

– Конечно, – сказал Муми-тролль. – Это уж само собой.

Жил да был Хемуль, который работал в парке с аттракционами. Однако не надо думать, что подобное занятие – это сплошное веселье. Он пробивал дырки в билетах, чтобы посетители не смогли получить удовольствие несколько раз подряд, что уже само по себе настраивает на грустный лад, особенно если заниматься этим всю жизнь.

А Хемуль всю жизнь пробивал дырки в билетах, и, пробивая дырки, он мечтал о том времени, когда наконец-то выйдет на пенсию.

Если вы не знаете, что значит выйти на пенсию, то представьте, что когда-нибудь вы сможете делать все, что пожелаете, нужно только стать достаточно старым. По крайней мере, так это объясняли родственники Хемуля. У него было очень много родственников, множество огромных, неуклюжих, шумных, болтливых хемулей, которые колотили друг друга по спине и разражались оглушительным хохотом.

Хемули были владельцами парка и аттракционов, и кроме того, они еще дудели на трубе, метали молот, рассказывали смешные истории и вообще вели себя очень шумно.

А наш хемуль не был ни владельцем парка, ни владельцем аттракционов, потому что он относился к побочной линии, то есть состоял с ними всего лишь в дальнем родстве, и, поскольку он никогда никому не мог отказать и вообще был очень покладистым, ему приходилось присматривать за детьми и прокалывать дырки в билетах.

– Ты очень одинок, и тебе нечем себя занять, – говорили хемули с добродушной ухмылкой. – А если ты нам немного поможешь, это наверняка поднимет твое настроение.

– Но я никогда не бываю один, – пытался возразить Хемуль. – Я не успеваю. Мне все время кто-нибудь хочет поднять настроение. Простите, но я бы лучше…

– Вот и молодец, – говорили родственники, похлопывая его по плечу. – Так и надо. Всегда быть бодрым, веселым, всегда при деле…

И Хемуль снова принимался за свои билеты, мечтая о чудесной, абсолютной тишине и об одиночестве, которые его ждут на пенсии. Ему очень хотелось как можно быстрее состариться.

Крутились карусели, играли трубы, и парк каждый вечер оглашался громкими криками. Задумчивый и грустный, наш Хемуль постоянно видел вокруг себя пляшущих, горланящих, смеющихся, спорящих, все время что-то жующих или пьющих посетителей, и в конце концов он стал бояться шумных и веселых компаний.

Спал он в детской, и по ночам, когда ребятишки просыпались и начинали плакать, развлекал их игрой на шарманке. Кроме того, он брал на себя все мелкие домашние заботы, весь день проводя среди своих шумных бестолковых родственников, которые всегда пребывали в отличном настроении и рассказывали ему обо всем, что они думают, что они делают или собираются сделать. Но ему самому они не давали и слова вставить.

– А я скоро состарюсь? – как-то раз за обедом спросил Хемуль.

– Состаришься? Ты?! – весело воскликнул его дядюшка. – Нет, еще не скоро. Да не вешай ты нос, каждому из нас столько лет, на сколько он себя чувствует.