— Ну, проблем она мне пока не создает, работает как положено. Меня другое волнует, как он узнал, что я буду здесь?

— Об этом тоже стоит подумать, хотя догадаться несложно, — заметил Локтионов и грустно усмехнулся. — Сам не приехал, дочь прислал. Вот только в связи с возникшими обстоятельствами я уже начинаю об этом сожалеть, — он задумчиво посмотрел в сторону гостей. — И все-таки: угораздило же Надю познакомиться в самолете именно с Анной! Расскажи мне о ней, — попросил он.

— Хорошо. Только пообещай, что Наде пока — ни слова…

…Выезжая из коттеджного городка, серебристому «Мерседесу» пришлось уступить расчищенную от снега полосу двум легковым машинам с затемненными стеклами.

— Проскочили, — заметил Дима, ставший намного серьезнее с той самой минуты, как Анна кратко объяснила ему причину заезда во двор. — Но я бы на всякий случай не вставал, пока пост ГАИ не проедем.

Распластанные на заднем сиденье мужчины громко сопели.

— Мне надо позвонить, — глухо произнес Романов. — У вас есть телефон?

— Диктуйте номер, — поняла его желание позвонить с чужого телефона Анна и принялась набирать цифры.

Послав сигнал, она дождалась, пока прошла переадресация, и, машинально взглянув на дисплей, пораженно замерла.

— Вы звоните Бронксу, то есть Савицкому? — не удержавшись, уточнила она после того, как сорвалась связь.

— Да, девушка, с вами не соскучишься! — после длительной паузы ответил пассажир.

В этот момент зазвонил телефон.

— Да, Слава. Это я тебя набирала, что-то сорвалось… Нет, никаких проблем, впрочем… Есть одна. Мы с Димой сейчас едем в Сухарево, Катю забрать у бывшей соседки. Ты не мог бы туда подъехать, с нами человек, который тебя спрашивает… Хорошо, передаю, — протянула она трубку на заднее сиденье.

Романов произнес в телефон несколько фраз и протянул его обратно.

— Спасибо, — кратко поблагодарил он.

— Все, что могла, — ответила Анна, спрятав аппарат в сумочку. У поста ГАИ машина снизила скорость и, соблюдая все ограничения, медленно проехала мимо.

— Все, можно подняться, — произнес Дима. Мужчины облегченно вздохнули.

— Не думал, что попаду в такую глупую ситуацию, — произнес Романов. — Я ваш должник.

— Жизнь сама покажет, кто кому должен, — заметила Анна.

Она намеренно задержалась в квартире у Риты. Интуиция подсказывала, что лучше держаться подальше от всей этой истории. Прямо с порога она спросила разрешения покурить на балконе и оставалась там до тех пор, пока, скребанув асфальт шипами, две машины Савицкого не покинули двор.

— Слава передавал привет, — улыбнулся Дима и открыл Кругловым дверцу машины. — А еще приказал мне заночевать у вас, на всякий случай. Так что, не обессудьте.

«Значит, все еще серьезней, чем я думала, — поняла Анна, проанализировав его слова во время пути. — Как слепой котенок! Надо сегодня же во всем разобраться!» — решила она и, вернувшись в квартиру Артюхина, надолго закрылась в его кабинете.

Среди ночи она вышла в гостиную и включила телевизор. По всем каналам спутникового телевидения, как и три года назад, шли предрождественские и предновогодние репортажи. Помпезные напольные часы показывали без пятнадцати три, но спать не хотелось. После того как полчаса назад ответила на письмо Джессики и выключила компьютер, попыталась сосредоточиться. Надо было проанализировать и прошедший день, и информацию, что удалось отыскать в Интернете, и… встречу с Крыловым.

Отрывочные сведения в новостях американских средств массовой информации не давали и сотой доли понимания того, что происходило на ее Родине и на просторах некогда великой державы. В памяти оставались лишь прозвучавшие с экрана заголовки-ярлыки тех или иных событий, большей частью касающиеся России, и в частности Москвы и Кремля, да аналитические записки, подготавливаемые на основании отчетов представительств. Если бы ее работа не была связана с так называемым «восточным сектором», она бы не знала и этого.

Просмотрев по диагонали местную прессу за время своего отсутствия, ей стала более-менее понятна былая роль Романова в жизни страны. Догадаться, чего он опасался, спешно покидая дом Локтионовых, тоже было несложно. Сделав в свое время ставку на новую власть, Семен Иванович не прогадал и получил в дальнейшем в знак благодарности существенные полномочия. Потихонечку, помаленечку он стал одной из самых значимых фигур в экономике. А вот это уже не очень нравилось самой «породившей» его власти. Но на начальном этапе она вынуждена была его терпеть, тем более что Романов продолжал ее всячески восхвалять. Но то ли он перешагнул невидимую грань и позарился на нечто большее, то ли постарались завистники, стремившиеся занять его место, но в один прекрасный день грянул гром, и с «вершины» обрушился настоящий «селевый поток», моментально перекрасивший белое в черное. Борец за правое дело Романов превратился во врага все того же правого дела, а соответственно во врага народа. Хотя, по большому счету, как раз народу-то было все равно, чего он такого наворотил. Оставалось лишь догадываться, как Семен Иванович разрешил эту глобальную проблему, но на сегодняшний день он жил и работал в Москве и, по слухам, далеко не бедствовал. На родной стороне его постарались быстро забыть и все же, при случае, не преминули напомнить кто в доме хозяин.

«Скорее всего Савицкий знает Романова через Владимира Анатольевича, — продолжала раздумывать она. — Возможно, и Костя в прошлом имел с ним какие-то дела… Странное состояние: такое чувство, что все случившееся три года назад было не со мной, словно художественный фильм посмотрела. И вот началось продолжение фильма с теми же и с новыми героями. Как ни старалась забыть Крылова, а стоило его увидеть, ручки, ножки задрожали, слезки навернулись. Зато убедилась, что живет он другой жизнью. И девушка у него красивая… Как фотомодель, не то, что я со своей фигурой. Надо срочно браться за себя и сбросить эти проклятые пять килограммов, что набрала в Америке, — вздохнула она, заливая кипятком пакетик с чаем. — Хорошо, хоть эта полудетективная история дала возможность быстро исчезнуть, а ведь будут еще встречи: с Сашей надо обязательно повидаться, Катька не успокоится, пока с Олегом не встретится, — и, неосторожно прикоснувшись губами к чашке с обжигающей жидкостью, отставила ее в сторону. — Не буду пить, к утру мешки под глазами появятся. Надо идти спать».

Анна погасила свет на кухне и, проходя мимо комнаты, где спал Дима, закрыла дверь плотнее. Помогло это мало: молодой человек храпел, как машина, потерявшая глушитель.

«Водитель он, конечно, от Бога. А вот bodyguard из него никакой», — подумала она перед сном, тщетно пытаясь закрыть ухо подушкой.

…«Зачем она приехала?» — Костя лежал на кровати и смотрел в потолок.

…С конца 99-го жизнь для него словно остановилась. Многое он делал машинально, по инерции: ходил на работу, ездил на машине, общался с домашними. В полном одиночестве он часами просиживал в тишине, рассеянно разглядывая или парковку за окном офиса, или пейзаж за стеклом кабинета в доме, куда наконец-то переехал. Прокручивая в памяти события последних лет и понимая, что все глубже и глубже погружается в вязкое, бездонное и беспросветное месиво депрессии, он не чувствовал ни малейшего желания бороться с этим состоянием. Тоска, вина и совесть в виде трехголового чудища словно опутали его своими невидимыми щупальцами и медленно поглощали в своей утробе.