Я задумался. В этом мире я меньше месяца, но столько всего произошло, кажется что намного дольше.

— Почти четыре недели…

В удивлённых глазах брюнетки читалось — и за такое короткое время тебя так покорёжило?

— Но мутируют и заражаются не все?

— Нет, — ответил я, — Некоторые. Те, кто не употребляет живун в нужных количествах или, наоборот, с ним частит, те, кто принимает жемчуг не под надзором знахарей, могут превратиться в квази заражённых. Сокращённо кваз. То есть в таких, как я.

— Понятно, — кинула брюнетка, — Звучит всё… безумно.

Что-то заговорила одна из школьниц.

— Чего она хочет? — заинтересовался я.

— Она говорит, что местность очень отличается от той, которая вокруг нашего города.

— Да, — кивнул я в ответ, — Это мир состоит из загружающихся кластеров, как лоскутное одеяло. Каждый из них проваливается в этот мир с разными интервалами времени, принося с собой всё, что на нём было в момент кисляка — того странного тумана с кислым запахом. Для нас, тех, кто здесь пытается выжить, интерес представляют кластеры, которые попадают сюда с нашей планеты. Но есть и другие…

— С других планет? — не вытерпела моего молчания брюнетка.

— Да, — согласился я с ней, — Почему они настолько иные, я вменяемых объяснений не слышал. Минут через двадцать, я думаю, что мы доедем до одного такого. Если погони за нами не будет, там остановимся, оправимся и рванём через него.

Глава 13

— Дела…

Только и смог тихо прокомментировать Авдеич, увидев царящий на площади Трёх вокзалов бардак. Похоже, что бывалый и тёртый грузчик пришёл к тем же самым выводам, что и Инга Александровна. Но и этого тихого слова хватило, чтобы голый серокожий стероидный культурист оторвался от своей трапезы и завертел уродливой шишковатой башкой. Зрелище было жутким — в лапе он всё ещё сжимал окровавленную ногу своей несчастной жертвы, а морда… Да, именно морда. Лицом это назвать не повернулся бы язык у самого толерантного человека. Морда была изгваздана в человеческой крови.

Грузчик нырнул за парапет сам и голову Инги Александровны пригнул с такой силой, что та впечаталась скулой в грязный гудрон.

«Будет синяк» — отстранённо подумала про себя продавщица хот-догов, но желания возмущаться или хоть как-то протестовать против грубого обращения не возникло от слова совсем. Авдеич среагировал быстрей и, возможно, спас её от обнаружения. Быть найденной людоедом желания не было. Напротив. Отчего-то, Инге Александровне, уже смирившейся с серой круговертью рутины в своей прошлой жизни, сейчас хотелось жить с такой силой, что это желание затмевало все остальные.

Напарник поднёс палец к губам, призывая её к молчанию, и плавным жестом указал на спуск с крыши, подразумевая, что пора возвращаться. На что Инга Александровна едва заметно кивнула.

Они тихо отползли к выходу с крыши, но, скорей всего, это было не так нужно. Адский концерт на площади и прилегающих районах со стрельбой, пожарами, криками и сиренами жандармерии обеспечивал прекрасную звукомаскировку. Однако из головы не шёл тот людоед-здоровяк, насторожившийся из-за одного негромко оброненного слова. В полном молчании спустились на межэтажную площадку, когда Авдеич снова решился говорить, правда, шёпотом.

— Да… Дела…

— Тебя заклинило, что ли? — взорвалась Инга Александровна, но тоже не решилась повысить голос и тоже говорила шёпотом, — Что делать-то нам теперь?

— Не знаю, — признался обескураженный увиденным грузчик, — Перво-наперво вооружиться чем-нибудь, а потом забиться куда-нибудь и отсидеться, пока не приедут спасатели…

— Ты не понимаешь, да? Эти мутанты в Москве, кто нас спасёт?

— Думаешь, они повсюду? — скептически спросил собеседник, — Наполеон тоже в Москву вошёл или поляки…

— Тебе напомнить, что случилось тогда? — чуть не сорвалась на крик Инга Александровна, — Напомнить? Москва горела так, что огонь до неба!

— Да, — неожиданно спокойно согласился Авдеич, — Дела такие, что и ядрён — батон могут с самолётика нам на темечко уронить. Дела…

— Вот заладил! Дела, дела, дела… Давай думать! Жить очень хочется. Где взять оружие? У Марича в кобуре не огурец же?

Грузчик раздражённо махнул рукой.

— ПМ у него там! Да и не отдаст он…

— ПМ?

— Пистолет Макарова, — пояснил Авдеич, — Лучше, чем ничего, но я даже не уверен, что он спасёт от того серого мордоворота. Без гарантий, в общем.

— А что с гарантией? — продолжала допытываться Инга Александоровна.

— Помощней что-нибудь нужно…

Ответил грузчик задумчиво, ехидная ухмылочка слетела с его губ. По выражению лица было ясно — наконец, его мысль заработала в нужном направлении.

— Думай, Авдеич, — распорядилась она, — Думай. Надо нам выжить как-то.

Однако, он ничего лучше не надумал, как разорить пожарный щит и взять с него топор. Так и спустились в торговый зал, где их ждал сюрприз.

В тишине и темноте раздавались громкие возбуждённые голоса и почти сразу встретился охранник.

— Марич, кроме нас же никого в универсаме не было, — требовательно заговорил грузчик с топором в руке, — Ты кого-то впустил?

— Так, да! — согласился тот, — Позвонили в звонок с чёрного хода, я посмотрел по камерам, а это Тамара Георгиевна наша вернулась. Сейчас они набирают еду в торговом зале.

— Они? — уточнила Инга, — Кто «они»?

Марич ответил обескуражено.

— Она, муж, и трое их сыновей…

Авдеич уже пошёл на голоса.

Громче всех была, как всегда, директор магазина.

— Берите консервы и всё, что хорошо хранится… Да, положь чипсы обратно, бестолочь!

— Куда-то собрались?

Это спросил Авдеич, услышала подошедшая ближе Инга Александровна. Он сказал это спокойно, даже дружелюбно, но в голосе сквозила агрессия и… Насмешка.

Тамара Георгиевна попыталась взять быка за рога, впрочем, как и всегда.

— Фуф! Авдеич, нельзя же так подкрадываться! Напугал! — громко сказала она, — Чего стоишь? Помог бы!

Ответ обычно тихого и безотказного грузчика удивил не только директора магазина.

— Тамара, мой рабочий день закончен, — он улыбнулся, блеснув сталью протезов, — Я увольняюсь.

— Без отработки в две недели кто тебя отпустит? — взвилась руководитель.

— Ты не поняла, Тамара, — ухмылка стала шире, — Всему конец. И ты это просекла. Куда намылилась?

Следующую фразу Тамара Георгиевна прошипела почище гадюки.

— Да как ты смеешь…

— Ещё как смею, — улыбка не покидала лица Авдеича, — Нам же вы не предлагаете спасаться с вами? Всё верно понимаю?

— У нас…

— С какой радости⁈ — возразил пузатый и усатый, как морж, супруг Тамары Георгиевны, — Ты кто такой вообще⁈

— Я человек, а вы — оставьте провизию и уезжайте, куда ехали.

Перепалка продолжилась, атмосфера стремительно накалялась, но внимание Инги Александровны было привлечено к углу с холодильником. Один из сыновей директорши залез в него чуть не по пояс и слишком долго не вылезал из него. Да и звуки оттуда доносились весьма странные. Они были похожи…

— Что он делает? — тихо, немея от ужаса, спросила Инга.

Однако её услышали все.

— Что ты имеешь в виду, Ингочка? — ласково спросила Тамара Георгиевна.

— Ваш Русик… Что делает в том холодильнике?

— Руся! Русь! — крикнула директорша.

— Не вопи, как резаная, Тамара, — тихо сказал Авдеич, — Упыри на звук наводятся.

— Тоже мне ведьмак нашёлся, — сказал муж Тамары, — У меня вот что есть для таких резвых.

Он сорвал с плеча охотничье ружьё.

— Будешь выёживаться, для тебя пуля тоже сыщется.

Спокойная ухмылка сползла с лица грузчика.

— Нехорошо ты это говоришь…

Инга Александровна, словно заворожённая, подходила ближе к подростку, наклонившемуся над холодильником, и тут она услышала уже знакомое урчание. То самое, какое издавали людоеды. И этот звук доносился из напольного холодильника…

Она не успела отдёрнуть Тамару Георгиевну, та, как всегда, решительно двинулась к сыну.

— Руся…

Тамара подёргала его за плечо и добилась своего. Подросток высунулся из холодильника с куском сырой печени в зубах. Лицо Руслана было измазано кровью, а глаза стали оловянными, без малейшего намёка на проблеск мысли.

— Он людоед! — завизжала от ужаса Инга Александровна.

— Руся! — одновременно с ней завизжала директриса.

Новоиспечённый заражённый, хоть и не имел такой массы тела, как Тамара Георгиевна, но обладал запредельной силой и цепкостью. Тот, кто пять минут назад был милым подростком Русланом, игравшим на скрипке и писавшим стихи, схватил женщину с такой силой, что та закричала от боли. Никто из присутствующих не был готов к такому повороту событий, потому все оцепенели от неожиданности и наблюдали за отвратительной сценой. В тишине раздалось голодное,