– Луиза...

Я вскакиваю сама и спешу прочь из столовой, пока моя надоедливая сестра не подкатит со своими вопросиками. И вообще, у меня работа стоит.

* * *

В представлении бабушки, прославить род Мадригаль я лично могу, двигая церковь. Пока я надрываюсь, рядом стоит падре и наблюдает.

– Та-ак, может, левее чуть-чуть?

Передвигаю.

– Нет-нет, наверно, всё-таки правее...

Стараюсь не вздыхать. Надо помнить: моя задача – служить городу.

– Ага, поняла! – говорю падре и снова двигаю церковь.

– Спасибо, Луиза. Дай бог тебе здоровья, – говорит мне священник.

– Луиза! – раздаётся голос из толкучки. Это сеньора Осма, которой вечно что-то надо. – Можешь немного изменить русло реки?

Отряхиваю ладони, натягиваю вежливую улыбку.

– Сделаю! – Хотя вообще-то уж на это у меня сегодня времени совершенно точно не останется.

– М-м, Луиза, – подаёт голос сеньор Рендон, немного безалаберный тип, – у нас там это... ослы опять разбрелись.

– Ага, иду. – Может, сеньору Рендону просто стоило бы получше за ними присматривать?

– Слушай, Луиза... – подбегает опять Мирабель, пока я отправляюсь вдогонку за непокорными осликами. Когда бабушка говорит что-то делать, ты не рассуждаешь. Помогай семье. Помогай городу. Нет времени на болтовню. Так, значит, река, ослики. Куча работы. Прибавляю шагу – я вообще хожу довольно быстро; Мирабель приходится перейти на бег. – Луиза! Погоди!

– Луиза! – выскакивает на мою дорогу сеньора Руиз. – Донья Альма сказала, ты можешь перемостить нам площадь.

Перемостить, опять? Я же уже в прошлом году?.. Но возражать – не моё дело. Моё дело кивнуть и сказать:

– Конечно, не вопрос.

Подхватываю парочку осликов, несу обратно сеньору Рендону. Ох, ну супер! Один гадит мне прямо на ногу! Фу, чёрт!

– Луиза!

А теперь кому я там нужна? Оборачиваюсь – Мирабель. Опять она.

– Слушай, я сейчас как бы занята, – говорю повежливее, пусть и сквозь зубы. Вообще-то могла бы и сама заметить. Но нет – слишком витает в своих облаках.

– Да, ага, понимаю. Я только это, погоди минутку... – Главное, сверлю её в открытую глазами, а она просто продолжает болтать, как ни в чём не бывало:

– Что случилось с нашим волшебством? – И смотрит на меня вопросительно.

– Ничего с ним не случилось. – Чищу подошву о край камня. – Просто у меня гора дел, так что давай ты пойдёшь домой...

– Ну же, доверься мне, – не отстаёт Мирабель, – кто знает, вдруг я сумею помочь!

Поворачиваюсь, иду к реке.

– Луиза, – окликает меня сеньора Флорес, стоит мне поравняться с её домом. – Ты знаешь, у меня вот что-то дом накренился на эту...

Не отвлекаясь на сеньору Флорес и не сбавляя шагу, подправляю ей дом и иду дальше.

– Луиза? Ты же врёшь...

Вот прицепилась, точно моська кусачая.

– Долорес сказала, ты потела всю ночь, а ты никогда не потеешь, значит, тебе было...

– Уйди с дороги, – командую я и подбираю ещё одного беглеца для сеньора Рендона. – А не то сейчас ослика уроню. – «На тебя», – хочется добавить.

– Луиза, ну пого... Луиза! Ты никому никогда не отказываешь, а своей родной сестре отказываешь, хотя она-то тебя как раз никогда ни о чём не просит, даже если тебе всё так просто. И теперь, когда ты мне так нужна, эти тупые ослики тебе важнее, чем наша семья!

Останавливаюсь, как вкопанная. Ослик на руках испускает короткое мычание. «Да-а ла-адно тебе, не волну-уйся», – подсказывает он.

– Просто расскажи, что тебе известно. – И Мирабель оглядывается по сторонам, хотя городские, конечно, заняты своими делами и вокруг никого. Только вот ослик. – Луиза? Тебя что-то сильно беспокоит, это видно. Оно касается вчерашнего праздника? Луиза, если тебе что-то известно, а ты не расскажешь, станет только хуже...

– Да у меня просто было какое-то странное чувство, ну! – ору я наконец.

– Какое? Какое чувство? Связанное с волшебством?.. – И прямо впилась в меня глазами.

Но я качаю головой.

– Да нет. Если так подумать, ничего такого. – Подбираю ослика повыше. – Никаких трещин не было. И у меня всё в норме, у всех всё в норме. Меня ничего не беспокоит.

Но Мирабель не сводит с меня зелёных глаз. Ещё глазищи за очками просто огромные. И смотрит не мигая.

– Луиза?

– Ничего! Не! Беспокоит! – Чувствую, как лицо багровеет.

Она глазами хлоп-хлоп.

Ох-х. Ставлю ослика вниз, на подвернувшийся валун – в конце концов, плевать. Прямо рычу от злости! Не могу поверить, что до этого дошло – чтобы я сломалась прямо при сестре.

– Ладно-ладно, ага, – сдаётся Мирабель. – Не беспокоит – значит, не беспокоит. В смысле, ты ведь... ну, ты такая...

– Короче, просто дедушка и так на меня насел, а теперь мне ещё мостить реку и копать площадь! – Э, или наоборот? Ох. – И никому невдомёк! Все видят только то, что на поверхности. – Стягиваю сандалину – воняет ужасно. – Видишь?

Мирабель корчит рожу – очевидно, амбре не отрицает. Но когда я вижу эту смесь смущения и сочувствия на её лице, когда слышу, как она испускает нервный смешок, мне почему-то хочется ей открыться.

– Понимаешь, никому ведь не приходит в голову, как меня всё это давит.

– Тебя?! – таращит глаза сестра.

– Ну, не буквально. В смысле, да, я сильная. Но на мне всегда такой огромный груз работы. Всем всё сделай. Некогда расслабиться, повеселиться. – Как же объяснить Мирабель, что даже крепкая девушка вроде меня порой устаёт? От ответственности, от завышенных ожиданий. Мирабель кивает, как будто согласна, только куда ей такое понять? Откуда ей знать, каково это, когда все на тебя рассчитывают?

– Думаю, тебе действительно надо отдохнуть, Луиза.

Дыхание у меня до сих пор тяжёлое, однако ж на сердце полегче. Взорваться и выложить сестре всё как есть оказалось полезно. Твёрдо качаю головой:

– Луизе отдыхать незачем.

И заключаю Мирабель в объятия. Крепкие.

– Задушишь... – хрипит она из моих рук. Но, думаю, преувеличивает, так что сжимаю посильней.

Что ж, может, ей действительно стоит помочь.

– Ты хочешь раскопать правду насчёт нашего волшебства? Поищи в башне дяди Бруно, – советую ей. – Найди там его последнее видение.

Мирабель мычит что-то неразборчивое; хм, наверно, в самом деле крепковато сжала. Немного отпускаю, и она переспрашивает:

– Видение? Какое? Что в нём?

– Никто не знает, – говорю. – Его так и не нашли.