Он прав. Это его квартира, она и Люси снимают комнаты, и это может быть неловко для всех.

В этом есть смысл.

За исключением… не значит ли это, что то, что они сделали сейчас… не более чем ни к чему не обязывающий секс?

А разве это не так? Если нет, то что?

— Эй, не смотри на меня так. — Надев шорты, Руперт наклонился и поцеловал ее. — Все будет замечательно. Терпеть не могу всего этого шума, когда все, кому не лень, сплетничают и женят тебя… Гораздо лучше, когда никто ничего не знает.

Успокоившись, Джем обняла его за шею.

— Ты прав. Будет лучше, если мы не скажем Люси. Хотя мы привыкли рассказывать друг другу все.

— Что ж, тебе придется оставить эту привычку. — Выпрямившись, Руперт улыбнулся: — Мы ведь не хотим все испортить? Поверь мне, некоторые вещи лучше сохранять в тайне.

Объявление было размещено в соответствующем отделе «Вестерн морнинг ньюс» и «Корниш гардиан». Джинни потратила не один час, составляя его, и в конце концов получилось так: «Симпатичная разведенная женщина 38 лет сдает прелестную комнату в просторном доме в Портсилвере. Будет рада принять особу, находящуюся в схожих обстоятельствах. Цена 60 фунтов».

Звучит неплохо, не правда ли? Радушно и ненавязчиво. Если бы она искала жилье, она бы соблазнилась. Глядя с гордостью на объявления в газетах, все свежие и полные предложений, Джинни ощутила прилив возбуждения при мысли о той радости, которую обретут она и ее новая подруга, ходя вместе по магазинам и…

Телефон!

— Да? — произнесла она самым приветливым тоном.

— Салют, салют, милая, у тебя такой голосок… Хочешь потрахаться?

О Господи! Потрясенная до глубины души, Джинни растерялась, однако быстро ответила:

— Нет, вы ошиблись. — И повесила трубку. Ее руки дрожали. Как все это гадко! Что, если так и будет? И ее будут изводить извращенцы?

Телефон зазвонил снова час спустя. На этот раз Джинни сдержала себя и ответила с предельной осторожностью:

— Слушаю.

— Это я. Как идут дела?

Слава Богу, это Гэвин.

— Пока никак. За исключением одного идиотского звонка. Какой-то извращенец…

— И что ты сказала ему? — перебил Гэвин.

— Послала куда подальше.

— Послушай, дай мне знать, когда кто-то придет посмотреть комнату. Я должен быть рядом. Опасно принимать незнакомых людей в доме, когда ты там одна.

Джинни смягчилась. Гэвин уже предлагал ей это, но она сказала ему, что в этом нет необходимости, так как намерена встречаться только с женщинами.

Сейчас она понимала, что он был прав. Глупо рисковать. Гэвин мог быть порой совершенно невозможен, но ему не откажешь в трезвом взгляде на жизнь.

— Хорошо, если кто-то позвонит, я сообщу тебе. — Успокоившись, Джинни добавила: — Спасибо.

— Без проблем. Я свободен сегодня вечером. А ты, между прочим, не поняла.

— Чего не поняла?

— Послала меня куда подальше.

Джинни досчитала до десяти.

— Так это был ты? Спасибо большое.

— Да, и я получил от ворот поворот. Но в следующий раз это может быть кто-то другой.

Гэвин действовал на нервы, когда был не прав. А когда был прав, то был совершенно невыносим. Джинни, которая ненавидела подобные выходки, сказала:

— Прекрасно, но ты можешь побыть наверху. Я не хотела бы, чтобы ты сидел здесь как надсмотрщик, пока я буду разговаривать с потенциальными квартирантами.

— Ты испортишь мне удовольствие, — возразил Гэвин, — лишив меня возможности посмотреть на незнакомых женщин. А что, если заявится роскошная юная особа, и я начну встречаться с ней? Это будет забавно, правда? Ты будешь ревновать?

— Нет, просто удивлюсь ее вкусу. — Джинни была терпелива. — И не вижу в этом ничего смешного. — Посчитав на пальцах, она добавила: — И третье, обещаю тебе, что моя квартирантка не будет юной вертихвосткой.

Звонок в дверь раздался в семь часов, возвещая о приходе первой из трех ожидаемых претенденток, которые позвонили днем. Нервничая больше, чем она предполагала, — будто шла на свидание к незнакомому человеку, — Джинни отослала Гэвина наверх и, вздохнув поглубже, открыла дверь.

— Здравствуйте, милая, я Моника. Я только что взглянула на ваши окна, вы знаете, они заслуживают того, чтобы пройтись по ним тряпкой с «Сиф». Сразу же заблестят, дорогая, «Сиф» это сделает. О-о, — застонала Моника, — и рамы тоже все покрыты пылью…

Парадокс встречи с незнакомым человеком заключается в том, что достаточно бросить на него один взгляд, и вы понимаете, что ничего не получится. И можете с легким сердцем сказать: «Извините, у нас ничего не выйдет, почему бы нам не попрощаться?»

Но, оказавшись лицом к лицу с бледной копией Джона Маккририка[1], Джинни поняла, что поговорит с гостьей приветливо и вежливо.

Моника, маленькая толстушка, в больших очках и с перманентом на седых волосах, была похожа на черепаху. На вид ей можно было дать лет шестьдесят пять. Ее крохотный пухлый рот не закрывался ни на секунду.

— …вот что я думаю, милая. Мой маленький секрет. Просто сунуть зубную щетку в уксус и пройтись по стеклам, и о-о… они заблестят, как бриллианты! Так. Это мое пальто. О, дорогая, у вас нет вешалки? А теперь почему бы нам не выпить чашечку чаю и не поболтать, прежде чем я взгляну на свою комнату? Тогда мы сможем лучше узнать друг друга. О-о-о, — застонала Моника, — я вижу кофе «Голд Бленд», это немножко экстравагантно, не так ли? Водянистые помои от «Маркс и Спенсер», ну уж нет, никогда… Вкусный и не очень крепкий, пожалуйста. Дорогая, разделим один пакетик, этого вполне достаточно. Мне без сахара, я и так слишком сладкая.

«О Боже, помоги мне выпутаться из этого!» — молила в душе Джинни.

— Простите, сколько вам лет?

— Сорок два, милая. Именно поэтому я думаю, что мы найдем общий язык, вам ведь примерно столько же?

— Хммм… примерно, — сказала Джинни, размышляя, как позвать Гэвина сверху, чтобы он пофлиртовал с этой дамой.

— Я немножко расскажу вам о себе, хорошо? Что ж, я и мой муж… Мы разводимся, поэтому продаем наше бунгало, и я ищу комнату. И жить с вами прекрасно. Не правда ли? Уютная, милая. Между нами, я не слишком переживаю, что потеряла его. Мой муж — всегда, знаете ли, такой печальный, тихий, как церковная мышь, — никогда не был тем человеком, с которым можно поговорить. Когда не работал, он проводил все свое время в проклятом садовом сарае, так что я не вижу причины, чтобы скучать по нему. Уверяю вас, когда он сказал, что хочет развестись, это было равносильно касанию перышком. Я даже не заметила, как это случилось. Мужчины — забавные существа, не правда ли? Я никогда не понимала, чем они живут… Глупый старый дурак, как он себе представляет жизнь без меня? Вы знаете, у вас там грязь на окне! Какая-то птичка пометила его, вам нужно протереть стекло. Если хотите, я сделаю это.