Джейк вспомнил слово, которое донеслось до него из-под завалов разбомбленного здания. Это было имя – Дэвид.

– Конечно нет. Но тетя верила.

– Не верила. Она была мошенницей и брала деньги у легковерных людей. Ну да ладно, за это я ее не виню. А вот измена – это другое дело. – Инспектор, как настоящий профессионал, спокойно наблюдал за Джейком. Потом резко скомандовал: – Сядь.

Джейк нахмурился и сел.

– Мы обыскали чемодан и вернули на место. Мы ждали, когда ты за ним придешь.

– Я?

– Кто угодно. Ее контакт.

– Не говорите глупости…

– У тебя был талон. Ты знал кодовое имя.

– Она дала мне этот талон! Передала через обломки во время бомбежки.

– Ты сказал, что она – твоя тетя.

Джейк лихорадочно думал, проклиная себя за глупость.

– Хорошо. Вы хотите узнать правду? Будет вам правда. Я соврал. Она не моя тетя. Я никогда не был с ней знаком. Я просто шел по улице, понимаете? А дружинник заставил меня ему помогать. Я пытался вытащить ее из-под завалов, но бесполезно. Она понимала, что ей не выбраться, и перед смертью передала мне этот талон. – Джейк вытер грязное лицо такими же грязными ладонями. – Я хотел его выкинуть, а потом подумал… Вдруг там что-то ценное? Я не какой-то там вор… просто… просто мне было любопытно.

Не слишком ли много он наговорил? Инспектор должен поверить, что он напуган, запутался и вот-вот сломается. Что, в общем-то, недалеко от истины.

Алленби снова откинулся на спинку стула и посмотрел на Джейка карими глазами. Понять, о чем он в этот момент думал, было невозможно.

– Спеси, смотрю, у тебя поубавилось, – сказал инспектор.

Джейк пожал плечами:

– Я сглупил. Виноват.

– Так вы никогда не были знакомы?

– Никогда.

– И ты никогда о ней не слышал?

– До сегодняшнего дня – никогда. Клянусь.

Алленби сложил пальцы домиком и посмотрел на свои пожелтевшие от никотина ногти:

– Хотел бы я тебе верить.

Это было неожиданно. Джейк выпрямился.

– Значит, я могу идти? У вас нет причин держать меня здесь. У меня есть права.

– Это я уже слышал. Но сейчас война. На кону жизни миллионов людей. Так что ты должен мне кое-что объяснить.

– Что? Я не…

– Например, почему милейшая чокнутая старушка три дня назад, оставив этот чемодан в камере хранения, сообщила служащему: «Заберет мой племянник, его зовут Джейк Уайльд».

О боже.

Джейк выпучил глаза.

Это было подобно бомбе, пробившей крышу и разорвавшейся внутри дома.

Он уже встречался с этой старушкой – вернее, встретился бы с ней в будущем. В своем будущем и в ее прошлом. Вот почему Алисия знала его имя, знала, кем он был и что он окажется в этом времени.

– Так что вы, мистер Джейк Уайльд, в полном дерьме, – спокойно продолжил Алленби и прикурил следующую сигарету. – Но у тебя есть шанс все исправить, надо просто рассказать все начистоту. На кого работаешь, как эти люди добывают информацию, где передатчик? Слей информацию обо всей сети. Я тебе по доброте душевной советую, потому что, если ты этого не сделаешь, мы будем вынуждены передать тебя военной полиции. Таков порядок. А уж они умеют добывать информацию, хотя методы у них малоприятные. Ну а потом тебя повесят.

Джейк провел ладонью по лицу и закрыл глаза. Что-то брякнуло по столу, и этот резкий звук заставил его встрепенуться. Он открыл глаза…

На столе лежал браслет.

– Послушай, ты мне нравишься. Поговори со мной. – Алленби положил сигарету в пепельницу и со скрипом придвинул стул ближе к столу. Он заметно оживился. – Этот браслет – не та вещица, которую носят такие ребята, как ты. Серебряный. Тяжелый. Старинный. А еще вот это… – Инспектор выудил из кошелька несколько монет и разложил их на столе.

Джейк уставился на монеты. Шиллинг, шестипенсовик. Пирс проследил за тем, чтобы все они были выпущены…

Юноша снова закрыл глаза.

Черт, черт, черт! Выпущены до шестидесятого года!

Шестипенсовик, который лежал ближе к его руке, был выпущен в одна тысяча девятьсот пятьдесят седьмом. С него на Джейка искоса смотрела королева Елизавета.

– Откуда ты появился? – Алленби постучал пальцем по монете. – Вот это – то, чего я не могу понять. Несмотря на отличную подготовку, тебя выдали монеты, которые будут выпущены только через шестнадцать лет. Очень большая ошибка. Можно подумать, что…

Инспектора прервал стук в дверь. Он нахмурился, отодвинулся от стола и подошел к двери. Джейк увидел в дверном проеме дюжего сержанта. Тот что-то тихо сказал, вид у него был обеспокоенный. Алленби оглядел допросную, и они ушли.

Джейк громко застонал.

Господи, и как его угораздило вляпаться в такую передрягу?

Не в силах усидеть на месте, он вскочил и несколько раз зло ударил ладонью по неоштукатуренной кирпичной стене.

Комната была не такой, как допросные в телесериалах. Никаких двухсторонних зеркал, никаких записывающих устройств, и присутствием ответственного взрослого никто не озаботился. Но адвокат-то ему положен? Или в военное время и это право отменяется?

Повесят.

От этого слова у Джейка перехватывало дыхание. Оно застревало в горле, на секунду от паники он даже потерял способность глотать и закашлялся.

Надо взять себя в руки.

Взять…

Джейк резко развернулся на сто восемьдесят градусов. Браслет так и лежал на столе. Юноша быстро надел его на запястье, щелкнул замком и подтянул повыше под рукав. Они, конечно, найдут, но…

Послышались чьи-то голоса.

Джейк отпрыгнул от стола и встал рядом со стулом.

Дверь распахнулась, в допросную вошел Алленби, а следом за ним сержант. Вид у обоих был крайне серьезный.

– Мне жаль, парень, но слишком поздно. Военная полиция уже здесь.

Джейк попятился:

– Что?

– Они за тобой. Боюсь, я ничего не могу сделать. Сержант!

Здоровяк достал из кармана наручники.

– Протяни руки, сынок.

– Я не дамся!

Джейк встал у стены и сжал кулаки.

– Парень, даже не думай, ты за всю жизнь столько хот-догов не съел, сколько я наручников на задержанных надел. Глазом моргнуть не успеешь, а я даже не вспотею.

Джейк стоял, прижавшись спиной к сырой кирпичной стене, и умоляюще смотрел на инспектора.

– Вы не можете позволить им вот так забрать меня.

– Ничего не могу поделать.