– На Московской. Это при въезде в Талашкино. Приходите в гости!

– Спасибо. Вы с друзьями?

– Да, – спохватился Костя. – Это Витя Муркин – вы у него ничего не вели? Он исторический наш окончил в прошлом году, в краеведческом музее работает, сейчас у меня в гостях.

Витя, невысокого роста молодой человек с живыми карими глазами, молча смотрел на Елену Семеновну.

– А это Кристина Колпачкова, она здесь живет, в Талашкине, с мамой. Кристина – смотритель в Теремке, – продолжил Костя.

Хотя послеобеденное солнце светило уже не ярко, Кристина была в больших темных очках, закрывавших почти все ее бледное личико. Волосы у девушки были фиолетового цвета и торчали во все стороны, губы покрыты карминовой помадой, платье ярко-синее.

«Готическая девочка», – подумала Леля, но без иронии – она была чрезвычайно терпима к людям, тем более таким молодым. Кто знает, что скрывается за вызывающей внешностью этой девочки?

– А почему ты не говоришь, что я с тобой в одной группе училась в университете? – обратилась между тем Кристина к Косте. – Меня исключили год назад за плохую успеваемость! – резко продолжила она, повернувшись к Елене Семеновне.

– Бывает, – только и сказала та.

Выяснилось, что молодые люди тоже идут во Фленово. Пошли рядом.

– Вы надолго в Талашкино? – обратилась Елена Семеновна к Вите. – В музее ведь, наверно, отпуск небольшой?

– Три недели, – пожал тот плечами. – Я уже вторую неделю у Кости. Но он утверждает, что я ему не надоел. Я иногда даю ему отдых – в Смоленск езжу и там ночую.

Костя улыбнулся.

– Без Витьки я бы совсем здесь заскучал. Тут, видите ли, молодежи мало. Да и вообще народу не густо. А так у нас еще в прошлом году неплохая тусовка образовалась: Витька, Кристинка, я… Ну, из Смоленска, правда, друзья тоже иногда приезжают. И еще из Москвы – Саша Красухин с нами был…

– Был? – заинтересовалась Шварц. – В этом году не приехал?

– Приехал… На свою голову. Саша – это и есть реставратор, которого убили вчера.

Елена Семеновна сделала вид, что смутилась. Молодые люди смотрели на нее грустно. Выражение лица девушки сложно было разобрать из-за очков.

– Простите! – воскликнула Елена Семеновна. – Какой ужасный случай! И в таком тихом месте… Так значит, он и раньше приезжал?

– Он в течение трех лет приезжал, – кивнул Витя. – Ненадолго всегда. Но его в поселке знали уже.

В беседу вступила Мила.

– Некоторые считают, что это была драка по пьянке. Он, наверно, сильно выпивал, – авторитетно сказала она.

Тут отреагировала эта странная девушка. Презрительно фыркнув, она резко остановилась.

– Я другой дорогой пойду. Мне к знакомой зайти надо. – И свернула на малозаметную тропинку между деревьями, ведущую в лес. Все, что она говорила, звучало вызывающе. Был в ней какой-то надлом.

«Она взвинчена до предела, – подумала Елена Семеновна, глядя вслед тоненькой фигурке в ярко-синем платье. – Жалкая какая… Но, видно, гордая. И почему ее так задели слова Милы?»

– Кристя, я с тобой! – побежал за девушкой Витя. Костя, поколебавшись, остался.

– Саша не пил, он не мог подраться в пьяном виде. На Кристю не обращайте внимания, она сейчас нервная очень, – объяснил он. – Вы в музей, наверно?

– Нет, – удивилась Елена Семеновна. – Вчера же были… Мы просто хотим пройтись, тут во Фленове красивая природа. В Талашкине тоже красиво, но там борщевик все заполонил. А здесь ухаживают.

– Да, – вздохнул Костя. – С борщевиком прямо беда.

Они уже вышли на площадку перед воротами во Фленово, на которой стоял большой туристический автобус и несколько автомобилей. Люди шумно выходили из автобуса, шли вверх по дорожке.

– Суббота! – воскликнула Мила. – Туристов много. Давайте их пропустим. Куда нам спешить?

– Я предлагаю выпить кофе, – сказал Костя.

Недалеко от ворот во Фленово стояло большое красивое кафе. Внутри оно тоже оказалось очень приличным. Народу почти не было. Трое мужчин сидели за столиком возле окна – и все. Приглядевшись, Елена Семеновна узнала всех троих: Потапов, Анисин, Демин. Демин – майор из смоленского убойного отдела – значит, Смоленск убийством реставратора занялся. Ну, Анисин участковый… А Потапов почему с ними? Он же вроде рыбу сюда ловить приезжал. Говорил, что не будет этим делом заниматься. Вот хитрец!

Потапов тоже ее заметил – кивнул издали и отвернулся. Мила проследила за ее взглядом.

– Ух ты! Потапов! – сказала она. – Я чувствую, Леля, что ты опять ввяжешься в расследование. Не суждено нам с тобой, как приличным старушкам, лечебные травы на полянке собирать.

Леля засмеялась, однако возражать не стала. Костя уже подходил с подносом.

– Я пирожные тоже взял, – сказал он. – Не откажетесь? Здесь неплохие пирожные.

– Не откажемся, – кивнула Шварц. На нее нашло вдохновение. Что-то несло ее. – Костя, – продолжила она. – За кофе спасибо. Но скажите-ка вы нам чистосердечно, почему вы остались с нами, старухами, а не пошли со своими друзьями? Простите мой бестактный вопрос, но я человек прямолинейный и вижу тут какую-то тайну.

Костя натянуто улыбнулся.

– Я тоже прямолинейный, – произнес он. – Потому отвечу. Тайна тут самая простая. Мой друг Витя Муркин не совсем равнодушен к Кристине Колпачковой. Я не пошел за ними, чтобы не мешать, – пусть сами разбираются. А вторая причина – мне с вами говорить интересно. При чем тут возраст?

– Вот мы и подружились! – воскликнула Леля. – Мне нравится наша беседа. Я и дальше откровенно скажу. Со вчерашнего вечера все про этого убитого реставратора думаю. Вы его знали, как я понимаю, неплохо?

– Меня уже в полиции допрашивали, – рассмеялся Костя. – Относительно неплохо. Он, конечно, старше меня лет на шесть-семь. Но и в прошлом году, и в этом мы много с ним разговаривали. О живописи, о том, как реставрационные работы проходят, – он, конечно, рассказывал, а я слушал. Так что вряд ли это к убийству имеет отношение. Он вообще очень интересный человек был. Интеллигент, москвич в четвертом поколении. А его прадедушка был из Талашкина. Слышали про него, наверно: известный художник Александр Тиунов.

– Заходи-заходи, не бойся… – Лидин услышал из прихожей голос жены. – Он тебя ждет. – Вслед за тем жена появилась в дверях.

– Василий Алекандрович, вот он, твой Савося. Пришел. – И отстранилась, пропуская. В кабинет музыканта, угловато кланяясь, вошел Савося Тиунов.

Час назад Лидин послал за ним в мастерскую одного из школьников – без объяснений. Мастерские находились довольно далеко от школы и от домиков преподавателей, где жил и Лидин.