За неполный час боя погибли девять человек, полсотни получили ранения разной тяжести. По первым оценкам, рота перебила не меньше двухсот аборигенов, на поле боя удалось собрать несколько десятков винтовок и дюжину пулеметов. Много трупов и оружия должны были остаться по разрушенным избам, в которые пока не заглядывали.

Когда командиры отчитались, Гродзинский распорядился:

— Командование ротой принимает капитан Брукс. Остатки взвода сдайте Корунду — из мальчишки получится отличный солдат… Сидней, дай людям немного отдохнуть и гони аборигенов подальше в степь. Атаковать, не ждать ударов врага… Надо занять позицию на холмах, что к югу отсюда… Деревню сжечь.

Он потерял сознание, и ополченцы отнесли командира в машину. Когда улетели аэробусы, забитые тяжелоранеными, Брукс собрал командиров взводов и отделений. Заметно нервничая, танкист распределил задачи поредевшим подразделениям, потом сказал:

— Расположимся за деревней, чтобы не дышать гарью. На отдых и ужин даю час. Майор прав — мы должны отодвинуть линию обороны подальше от города.

— Надо бы найти, из чего они наш аэро сбили, — напомнил Эдик.

— Верно мыслишь, — Ротный кивнул. — Вот ты и займись.

Наказуемая инициатива отодвинула ужин в неопределенную перспективу. Мысленно вздыхая и чертыхаясь. Корунд приказал командирам отделений вывести остатки взвода в назначенный сектор, а сам отправился за трофеями в компании Кристо, Антонио и слегка поцарапанного стрелой Генриха.

Сарай, в котором прятались враги с тяжелым оружием, был развален, что называется, до основания. Две капсулы свернутой плазмы выжгли весь воздух внутри, уничтожили большую часть конструкций, а сверху упали изувеченные взрывами обломки крыши. Живых там остаться не могло.

Им повезло — Кристо довольно быстро заметил толстый металлический ствол с фигурными насадками, выглядывавший из-под груды обгорелых досок. Разобрать завал вручную не представлялось возможным. Пришлось подогнать машину, цеплять тросом самые большие куски деревянных щитов и оттаскивать малым ходом. Когда площадка расчистилась, оказалось, что ни одного мертвого курарика здесь нет. Зато был поджаренный и заляпанный засохшей зеленоватой кровью труп совсем другого существа.

— Только не это… зачем! — вырвалось у Корунда.

— Ублюдки, — прошептал Генрих Дерби. — Всех их ненавижу.

Кристо покачал головой и с гримасой отвращения на чумазом от сажи лице признался:

— А мне всегда были симпатичны именно они.

Никто из молодых людей не встречался прежде с этими существами, но видеофильмы, Интернет и школьные учебники были наполнены изображениями всех разумных обитателей известной части космоса. Любой нормальный человек, изредка посматривавший информационные передачи, легко понял бы, кому принадлежат изувеченные останки.

Около двух метров ростом, большая голова и часть спины покрыты панцирем, который затвердевает к половому созреванию. На каждой из шести конечностей по колену и по локтю, густые жесткие волосы на ногах ниже колена. Гроздь пальцев с клешнями на руках, а на копытах они в процессе эволюции срослись попарно и ороговели. Именно так выглядели членистоногие млекопитающие Лабба, которых часто называли веселым словечком «членопитающие».

Озадаченный Эдик достал видеофон, заснял труп в разных ракурсах, затем присел на корточки рядом с оружием убитого инопланетянина. Машинка тоже была покрыта кровью, и он побрезговал прикасаться руками, ограничившись осмотром.

— Ракетный пускатель, — сказал Генрих. — Вроде нашей «Волынки».

Набрав номер Брукса, Корунд доложил:

— Командир, здесь дохлый лабба. При нем спаренная штука. Говорят, похожа на нашу «Волынку».

— Лабба? Ты не путаешь?

— С кем их перепутать можно? Типичный лабба.

— Ни хрена себе… — Капитан был ошеломлен. — Покажи. Отступив на шаг, Эдик захватил объективом видеофона труп и оружие. После долгого молчания Брукс приказал отправить находки в Аквамарин, а самим возвращаться в лагерь взвода.

На дне судков оставались дары городского ресторана: салат из крабов, грибной суп, свиные ребра с печеной картошкой. В пластиковой коробке они взяли по бутылке «Колы». А вот столов не было, пришлось наворачивать деликатесы, развалившись на траве.

— Мерзко на душе, — сообщил Антонио. — Ну скажите мне, за каким дьяволом членопитающие устроили этот мятеж?

— Решили ослабить Землю, унизить… — подумал вслух Эдик. — Большая астрополитическая игра, мать ее. Хотят под шумок отнять у нас богатую планетную систему.

Кристо жалобно проскулил:

— Но почему лабба? Они всегда считались самой дружелюбной расой.

— Так считалось, потому что сто лет назад они были нашими союзниками против дзорхов и виин-черси, — мрачно кривясь, просветил друзей Генрих. — А теперь членопитающим захотелось расширить свои владения за наш счет. Их колония совсем близко — каких-то восемь световых лет. В военном отношении они слабее нас — вот и решили партизанскую войну нам устроить.

Покачав головой, Кристо задал вопрос, который всерьез интересовал все отделение:

— Ты в каких войсках служил?

— Вообще не служил… — Генрих недоуменно поднял брови. — С чего ты взял?

— В оружии хорошо разбираешься, и вообще… Засмеявшись, Дерби объяснил:

— Я в Космолетной Академии учусь. Со второго курса у нас военная кафедра, готовят офицеров запаса. Вот и нахватался немного.

— Тогда понятно. — Кристо заулыбался. — Я тоже в этом году попытаюсь в Технологический на заочный поток поступить.

— Ну я вообще-то на очном учусь, — со вздохом сообщил студент. — Просто в зимнюю сессию взорвался движок, когда мы выполняли межорбитальный маневр. Я там получил полный букет: переломы, ожоги, контузию, немного нейтронов… Два месяца в госпитале валялся, отстал от курса, получил академический отпуск. Вот прилетел к родителям, они на космодроме работают. Устроился оператором портала, хотел немного подзаработать…

За пологой высотой, на которой расположились успевшие пообедать бойцы взвода, послышались выстрелы. Быстро прикончив сытные пайки, Корунд, Дерби и остальные отставшие поплелись в сторону передовой. Перестрелка разгоралась, где-то за рощей надрывались барабаны курариков. Эдик едва успел подняться на гребень, когда из цветочно-травяного моря бросились в атаку воющие цепи вражеских бойцов.

Поймав в прицел фигурку курарика, махавшего на бегу топором, Эдик привычно нажал спуск. Сраженный очередью враг еще падал, а Корунд уже наводил винтовку на следующую мишень.

Через час подтянулись машины-землеройки, выкопавшие для роты прекрасные окопы, соединенные глубокими траншеями.

4

К утру, несмотря на все тонизаторы, личный состав валился с ног и засыпал прямо на огневой позиции. О новых атаках уже не думали — удержать бы рубеж. Поле перед окопами роты ополченцев было завалено трупами курариков, запах свежей мертвечины, политой кислотной кровью, притягивал тьму пожирателей падали — лесных и летучих.