«закона AV» зорко следил вживлённый медицинский чип, безошибочно определяющий, когда владелец носит очки, но как правило, «реальное» время ливерами не выбиралось: без очков ливерам быстро становилось скучно, а некоторым – страшно. Но если реальное время начинало расти, да ещё в масштабах сектора, это был очень плохой знак. Меньше времени в Цифре – больше времени в реале, а что ливеру делать в реале?

Для чего ему быть в реале?

– А что медики?

– У них тоже всё ровно, – ответила Шанти. – Я велела им тщательно проверить базу данных, но уверена, что их тоже взломали – инфа по реальному времени к ним тоже идёт.

– Совсем плохо.

– Согласна.

Кроме того, когда ливеры по каким-то причинам начинали массово снимать AV-очки, это обязательно сопровождалось резким ростом числа психических расстройств – непричёсанная реальность действовала на привыкших к Цифре людей угнетающе. Всплеск фиксировался Департаментом медицинских услуг и если его контролёр не забил тревогу, это означало, что ему тоже корректируют статистику.

– У этого парня в кармане целая связка федеральных ключей, – пробормотал Бенс.

– Или он – Кандинский, – задумчиво ответила Шанти.

– Ты сама сказала, что это слух.

– Откуда ещё взяться парню с набором федеральных ключей в кармане?

А откуда они у Кандинского никто не знал. Так же, как никто не знал, кто такой Кандинский. И не он один – пятеро опаснейших террористов путешествовало по реальности и AV, перемещаясь из страны в страну, из Метавселенной в Метавселенную, то исчезая, то вновь возвращаясь, чтобы сеять страх и разрушения. Не требуя ничего, не выдвигая никаких условий. С равной жестокостью атакуя и Цифру, и реальность. Говорили, что это разработчики первых Метавселенных, которых владельцы выгнали, но не смогли лишить доступа, и которые мстят за пережитые унижения. О «королях террора» говорили много, однако точной информации не было ни у кого – иначе бы им не удавалось постоянно ускользать от всех существующих служб безопасности.

– Если это Кандинский – много крови не прольётся, – глухо сказал Бенс. – Он из них не самый чокнутый.

– Но кровь будет.

– Кровь будет.

Шанти тяжело вздохнула.

– Скажи… Если, конечно, тебе эта тема не неприятна… ты ведь служил в армии?

– Доводилось, – скупо ответил Бенс.

– Убивал?

– Я и здесь уже убивал, если ты об этом. А я тут всего пару месяцев.

– Три…

Бенс улыбнулся и кивнул:

– Три.

– Но я имела в виду другое… – Слова давались Шанти с трудом. – Я помню тот случай – ты защищался от нападения вооружённого бандита. Ты убил его и поступил правильно, и я сразу сказала, что ты поступил правильно. Но если будет бунт, тебе придётся убивать…

– Бунтовщиков?

– Мирных граждан.

– В тот момент, когда они выйдут на улицу, они перестанут быть мирными, – ровным голосом произнёс Бенс. – Но когда они выйдут, я всё равно сначала использую весь арсенал нелетального оружия.

– А если они не остановятся? – тихо спросила девушка. – Ты прикажешь дронам стрелять?

– Если не будет другого выхода.

– Какого другого?

– Ты ведь понимаешь, что они не просто выйдут на улицы? – спросил контролёр Социального согласия. – Северяне пойдут убивать южан, и наоборот, и я говорю не только о боевиках банд. То, что ты называешь бунтом, в действительности будет являться взаимным погромом, который мне придётся останавливать. И ещё… приказ стрелять я отдам дронам сразу же, потому что боевики выйдут на улицы вооружёнными, и я намерен изрядно проредить обе группировки.

– Ты говоришь страшные вещи.

– Это моя профессия.

– Убивать людей?

Бенс помолчал, а затем, не глядя на девушку, ответил:

– Наводить порядок.

* * *

Тишина.

Больше всего на свете Глорию поражала тишина, наступающая в «народных» секторах по ночами. На любом континенте, в любой стране, в любой культурной среде «народные» сектора замирали по ночам. Сити не засыпал долго, существующие в некоторых агломерациях «весёлые» зоны не спали никогда, а гигантские сектора, население которых в среднем составляло миллион человек, уходили в ночь, как субмарины в чернь океанской воды – полностью исчезая из мира. Окна гасли, уличные фонари не зажигались, редкие прохожие на улицах не снимали AV-очки, без которых в абсолютно чёрном лабиринте нечего было делать. AV-очки помогали ориентироваться в кромешной тьме, но превращали своего владельца в метку на электронной карте, местонахождение которой можно было определить с точностью до дециметра.

Но не каждая метка была настоящей.

Дверцы лифта разъехались, Глория вышла в неосвещённый коридор, уверенно прошла направо, на мгновение задержалась у входа в квартиру – ровно настолько, чтобы щёлкнул замок – толкнула дверь, вошла и остановилась у кровати, на которой лежал Женя. С минуту постояла, разглядывая спящего юношу, но только собралась подойти, чтобы прикоснуться к плечу, как Женя открыл глаза и спросил:

– Ты мне снишься?

– Разве ты в очках? – улыбнулась в ответ девушка.

– Поэтому я спросил снишься ли ты, а не что ты здесь делаешь. – Он смотрел на неё не отрываясь. – Ты точно такая, как в «Яркости».

– В этом смысл – я хочу оставаться собой.

– У меня так не получится. – Женя неловко дёрнул плечом. – Я люблю танцевать, но могу танцевать только в «Яркости».

– Я понимаю, – очень мягко произнесла Глория. – Но в остальном ты тоже не изменился. Такой же красавчик.

– Это не единственное моё достоинство.

– Поэтому я здесь.

– Да… – И только после этих слов он, похоже, окончательно проснулся. – Как ты меня нашла?

– Это было не трудно.

– Как ты вошла?

– Я хороший взломщик.

– Ты полна сюрпризов.

– Ещё каких… почему ты не боишься?

– А чего я должен бояться? – удивился Женя. – Брать у меня нечего. Брать меня, например, в заложники, бессмысленно – я обыкновенный, никому ненужный ливер.

– А вдруг я – серийная убийца?

– Такие ещё остались?

– Что ты имеешь в виду?

– Люди с подобными склонностями проводят время в «UnitedCrime». И там реализуются.

– Логично. – Глория посмотрела на часы. – У меня есть для тебя одно утверждение и один вопрос. Утверждение: ты не ливер. Вопрос: сколько времени тебе нужно, чтобы собраться и усесться в кресло?

– Мы уезжаем?

– Да. Хочу тебе кое-что показать.

* * *

Сирена прозвучала в три ночи.

Прозвучала так резко и пронзительно, что Шанти вскрикнула, а Бенс подскочил так, словно его подбросило в кровати и принялся лихорадочно одеваться.

– Что случилось?

– Началось.

– Это понятно. – Девушка тоже поднялась и потянулась за трусиками. – А случилось что?

– Скоро узнаем… – Бенс на мгновение замер, принимая доклад нейросети, после чего коротко выругался и рассказал: – Военные потеряли контроль над тяжёлым ударным беспилотником. Модель GS2A «Уничтожитель».

– Его успеют перехватить? – испуганно спросила Шанти. Она дрожала так сильно, что никак