class="p">Тридцать лет назад на свет появился её первенец, плод греховной любви с князем Дмитрием Вишневецким. Несмотря на то, что рождение ребёнка произошло всего месяц спустя после венчания Катажины с князем Владиславом Домиником Заславским-Острожским, супруг признал своё отцовство. Ребёнок при крещении был наречён Александром Янушем. Затем в браке родилась дочь Теофилия Людвика. Казалось, семейному счастью юной княгини ничто не угрожает – однако после рождения дочери князь Владислав Доминик неожиданно скончался.

Брак со вторым мужем князем Михаилом Казимиром Радзивиллом принёс семерых детей. Вначале родился здоровый Николай Франциск, затем – слабоумный Богуслав Кристоф. Трое других детей – Текла Адела, Ян и Людовик – умерли во младенчестве. Наконец, родились сыновья Ежи Юзеф и Кароль Станислав.

Ещё двадцать лет казалось, что род князей Заславских и несвижская ветвь Радзивиллов дали достаточно молодых отростков. Однако судьба решила иначе: вначале скончался болезненный Богуслав Кристоф, спустя год – Николай Франциск, затем из Острога пришла весть о смерти Владислава Доминика. А три года спустя крипта несвижского костёла Тела Господня приняла бездыханное тело Ежи Юзефа…

Огоньки свечей трепетали, словно стараясь оторваться и вознестись куда-то вверх. Уже смолкли звуки органа, стали расходиться прихожане, а княгиня, не двигаясь, стояла на коленях – её дрожащие губы беззвучно двигались, но глаза оставались сухими.

Наконец Катажина сотворила крёстное знамение и, никем не узнанная, в сопровождении пани Эльжбеты покинула костёл.

Глава VII. Алая шёлковая накидка

В замке Катажина спросила, вернулся ли кастелян – Славута уже находился в библиотеке, где слушал доклады войта и эконома. При виде княгини паны склонили головы в поклоне. Катажина, ответив на приветствие коротким кивком, опустилась в кресло.

Четыре года назад Славута, сославшись на занятость, отказался от поста эконома, сохранив за собой должности возного и кастеляна. После некоторых колебаний Катажина по рекомендации кастеляна назначила на освободившуюся должность престарелого шляхтича Мартина Гротовского, более похожего на святого отшельника, чем на эконома. Тем не менее, княгине ни разу не пришлось сожалеть о сделанном выборе – этот седой благообразный старец крепко держал в своих цепких руках всех арендаторов Мирского графства.

– Куплено железа пять слитков, всего сто двадцать фунтов. Расход железа: слесарю Слуцкому слиток весом в три фунта на лужение замков. Кузнецам Даниле и Зурке для ремонта круглой печи и дымохода – пять фунтов. Прочие слитки сложены в склад. За вставку стёкол стекольщику Дмуховскому и Мальке Гиршу выдано двадцать грошей. Гончару Дзядзичке за кувшины, иную утварь для кухни выдано сорок грошей. Маляру Турецкому за покрас ограды погоста выдано пятнадцать грошей. На цагельне в Бирбаше готова партия кирпича, нужно шесть подвод. И в Свержене готова известь.

Славута, заложив руки за спину, расхаживал вдоль стены.

– Пошли подводы вначале в Свержень, затем в Бирбашу. Новая черепица готова?

– Пока нет.

– Пошли в Карпову Луку, поторопи их. Что ещё?

– От молдавского господаря пришёл обоз с вином. Всего сорок восемь бочек.

– Половину оставить здесь, остальное отправить в Несвиж.

Эконом на секунду замялся. Кастелян остановился и с прищуром посмотрел на докладчика.

– Что ещё?

– Одна бочка пустая. Дно протекло. Возчики божатся, что сами не знают, как это случилось.

Славута недобро усмехнулся.

– Я знаю, что случилось. Рассчитаться только за полные. А за пустую бочку им сполна заплатит их милость господарь Константин, – кастелян вновь усмехнулся – на этот раз собственной шутке: молдавский господарь Константин Кантемир едва ли оставит проступок своих слуг без достойной награды.

Кантемир всегда вызывал у Славуты уважение, граничащее с восхищением. Господарь Молдавии, будучи подданным падишаха Высочайшего Османского государства Мехмеда Четвёртого, в ходе последних войн втайне оказывал поддержку Яну Собесскому. Слуги Кантемира служили надёжными проводниками литовским отрядам, помогая обходить засады и ловушки, расставленные османами. Под покровом ночи его посланники проникали в литовский лагерь, доставляя информацию о перемещениях и численности турецких войск. И неизвестно, каким был бы итог войны с турками, если бы не помощь молдавского господаря.

Как от всевидящего ока великого визиря султана Мехмеда IV, хитрого и недоверчевого Кары Мустафы укрылась двойная игра Кантемира? Это до сих пор осталось загадкой для Славуты – кастелян хорошо знал, что и за меньшие проступки подданные падишаха Великой Порты нередко расплачивались жизнью. Сам Кара Мустафа дорого заплатил за собственную близорукость – после разгрома под Веной великий визирь по прямому приказу султана был удавлен шёлковым шнурком в Белграде…

– Это всё?

– Привезены из Каменеца по приказу их милости князя два зубра. Ещё доставлена птица павлин.

Княгиня на секунду подняла голову. Лет десять назад на расстоянии половины версты от замка по её личному распоряжению была огорожена целая сосновая роща – там был основан известный на всю Речь Посполиту зверинец.

– Интересно, – заметила княгиня. – Я желала бы их посмотреть.

– В любой момент, когда ваша милость это пожелает, – Гротовский согнулся в низком поклоне.

– Это всё? – нетерпеливо повторил кастелян.

– Для итальянского сада прибыли новые деревья. Две дюжины апельсиновых саженцев, полтора десятка фиговых, два десятка миртовых растений.

– Передать садовнику, если хоть один росток загубит, ответит спиной.

– Готов реестр расходов за месяц, пан кастелян, – Гротовский положил на стол толстую тетрадь в деревянном переплёте. Кастелян передал тетрадь расходов княгине, и та углубилась в чтение.

Эконом сделал шаг назад, уступая место войту Миколаю Зеновичу – пожилому грузному шляхтичу, назначенному на свою должность ещё покойным ординатом Михаилом Казимиром Радзивиллом.

– Шинкарь Гурвич жалуется: мещане Самсович и Тягла устроили драку в шинке, – с одышкой забубнил войт, словно любое слово давалось ему с большим усилием. – Много посуды побили. Еле разняли. А затем жинка Самсовича жинке Тагле клок волос выдрала.

Кастелян скосил глаза на княгиню – та, не поднимая голову, делала в тетради пометки пером.

– Мужиков на неделю в холодную, – распорядился Славута. – Пусть остынут немного. И взыскать за разбитую посуду с каждого поровну. А бабам дать по двадцать розог. Далее.

– У Борки Райтника свели корову со двора. Борка говорит, что не иначе как сосед, Миколка Бондарь.

– Проведи дознание. Может, сам пустил корову пастись, да и прозевал. Далее.

– Рядом с прудом, у фальварка, в ольшанике, найдена мёртвая женщина, Неведомо кто.

– То есть как неведомо? – Катажина оторвала голову от реестра.

– Вся обглодана, узнать невозможно.

Княгиня и кастелян обменялись взглядом.

– Кто-нибудь из местных пропадал?

– Наверно, неместная. Может, лихие люди убили. А может быть, волки порвали, или медведь помял.

Катажина по обыкновению осенила