litbaza книги онлайнРазная литература“Nomen mysticum” («Имя тайное») - Владимир Константинович Внук

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 50
Перейти на страницу:
герса, со скрипом опустился подъёмный мост, зацокали копыта коней по каменному настилу – гости покидали Мирский замок.

Глава V. Проклятие рода Ильиничей

Третий вечер кастелян мерил шагами пустое пространство спящих коридоров. В последнее время прошлое всё чаще терзало его память. То ли о себе начала давать знать старость, а может быть, на жизненном горизонте уже замаячила фигура смерти – Славута каждый день возвращался в прошлое, к счастливым либо горестным дням своей жизни. Он мог, погружённый в воспоминания, бродить часами, вдыхая ночной воздух и слушая тишину ночи. Когда кто-то проходил рядом, кастелян, стараясь не попадаться на глаза, уходил в темноту, напряжённо прислушиваясь к шагам идущего. По нескольку раз он наведывался в зал юго-восточной башни, где долго неподвижно стоял, то ли высматривая, то ли выжидая кого-то. Так проходило время до рассвета, после чего, выкроив себе несколько часов на сон, он шёл в барбакан, где вместе со старостой, войтом и писарем пытался распутать клубок преступления.

За три последующих дня были опрошены все обитатели замка. Староста и войт монотонно задавали каждому одни и те же вопросы. Кастелян большей частью молчал, лишь иногда покачивая головой и вставляя несколько реплик. На третий день стало ясно, что следствие, так и не дав ни одного вразумительного ответа, пошло по второму кругу.

Катажина закрылась в верхних покоях, и лишь изредка покидала свои комнаты в сопровождении пани Эльжбеты, следуя либо в трапезную, либо в каплицу. Несколько раз в её покои вызывали Гольца – лекарь приносил с собой какие-то снадобья, подолгу беседовал с княгиней, а затем уходил, озабоченно покачивая головой. Однажды кастелян встретил Катажину в южной галерее – княгиня бросила на него быстрый взгляд и, ничего не сказав, прошла мимо. Кастелян, замедлив шаг, проводил их милость внимательным взглядом – у входа на лестницу Катажина на секунду остановилась, пропустила вперёд спутницу и обернулась. Кастелян отрицательно покачал головой, княгиня взялась за щёку, словно её мучил больной зуб, и исчезла в темноте проёма.

В тот вечер Славута по обыкновению совершил обход. Начал накрапывать дождь, и жолнеры, игравшие в кости под навесом возле башни-брамы, заметили кастеляна слишком поздно. Славута беззлобно пнул берёзовый чубук, на котором велась игра, и на землю, звеня, посыпались монетки. Кастелян нагнулся и поднял одну из грязи, усмехнулся, и, ничего не сказав, направился к северо-западной веже, как услышал за спиной торопливые шаги. Славута обернулся – за ним бежал Януш.

– Пан кастелян, из Ишкольди вернулась горничная Агнешка.

– Одна?

– Одна.

– Открывай ворота.

Медленно опустился подъёмный мост, поднялась герса, и в воротный проём проскользнула закутанная в мокрый плащ женская фигура. Жолнеры усадили на девушку скамью, подали подогретого вина. Агнешка сделала два глотка, когда над ней склонился кастелян.

– А где Барбара?

– Пани велела мне оставить её, а сама осталась при кляштаре.

Славута усмехнулся, вспомнив красиво-высокомерное лицо Сапежанки, затем приказал жолнерам закрыть ворота и проводить девушку до её комнаты, а сам направился в библиотеку, где зажёг свечу, разложил перед собой листы, вынул походный письменный прибор, взял в руки перо и нож и заточил кончик пера, после чего обмакнул перо в чернильницу, и стал изливать на бумагу повествование о событиях, непосредственным участником и свидетелем был он сам.

…Сорок лет назад ещё безусым юнцом он влюбился в Изабеллу Олехновскую, златокудрую голубоглазую красавицу, улыбка которой была сродни лучу майского солнца, а смех был похож на звон серебряного колокольчика. Однако избранница сердца отвергла все знаки внимания Славуты, и вскоре выяснилось, что у него есть счастливый соперник, которым оказался Александр Нарбут, сын маршалка литовского трибунала. Выгодно выделяясь перед Славутой богатством и древностью года, Нарбут без труда завоевал сердце красавицы, её семья также не возражала против их союза. Вскоре в кафедральном костёле святого Станислава под торжественное гудение органа Александр Нарбут и Изабелла Олехновская поклялись быть вместе в болезни и здравии, бедности и богатстве, в горести и счастье – до того часа, пока смерть не разлучит их…

Славута переживал личную драму очень болезненно, поклявшись во что бы то ни стало отомстить и более счастливому сопернику, и отвергнувшей его красавице. На пиру у магнатов Глябовичей в Заславле Славута колкой шуткой задел самолюбие Нарбута, а когда тот ответил оскорблением, вызвал соперника на бой. В поединке на саблях Славута оказался сильнее – уверенным движением парировав выпад противника, он нанёс скользящий удар по правому плечу – Нарбут, обливаясь кровью, отступил, его рука выронила саблю. Славуте оставалось нанести последний, решающий удар – но при виде истекающего кровью соперника чувство мести исчезло, уступив раскаянию. В тот же день Славута покинул Заславль, а уже через неделю вступил в посполитое рушение, где сделал головокружительную карьеру, и по протекции гетмана Винсента Гонсевского занял должность польного писаря.

А над Речью Посполитой сгущались тучи: войска Великого Княжества Литовского терпели одно за другим поражение от московских воевод, войска московитов взяли Менск, Ковно, Городно, а российский царь Алексей Михайлович, заняв столицу Великого Княжества Вильну, объявил себя Царём и Государем Всея Великая, Малая, Белая Руси, Великим Князем Литовским. Из-за династических распрей между двоюродными братьями, польским королём Яном Казимиром и шведским королём Карлом Густавом, Швеция объявила войну Речи Посполитой, и вскоре синие знамёна с тремя золотыми коронами взметнулись над Гнезно и Плоцком, Люблином и Сандомиром, Варшавой и Краковом.

В который раз Речь Посполита раскололась – возникли шляхтецкие конфедерации, отстаивающие интересы магнатов. Шляхтецкая группировка во главе с Янушем Радзивиллом стояла за то, чтобы признать власть Карла Густава, Павел Ян Сапега и Михаил Казимир Пац оставались верны Яну Казимиру, а Винсент Гонсевский всё больше склонялся к мысли о том, что прочный мир между Великим Княжеством Литовским и Великим Княжеством Московским возможен только на основе личной унии под скипетром Государя Всея Руси, и вступил в тайные переговоры с Москвой. Вся корреспонденция польного гетмана проходила через Славуту. Гонсевский заручился поддержкой со стороны королевы Луизы Марии Гонзаго, предложившей в качестве преемника Яна Казимира царевича Алексея Алексеевича с условием, что того женят племяннице Яна Казимира, дочери Филиппа Вильгельма Нейбургского. Вскоре переговоры перешли в открытую фазу: в Кайданово приехал боярин Артамон Матвеев, а Гонсевский получил поддержку сейма и был избран депутатом для заключения трактата с русским царём. Вскоре в Вильне был подписан договор, по которому Речь Посполита соглашалась на элекцию царя уже на ближайшем вальном сейме но при условии, что коронация Алексея Михайловича произойдёт только после смерти Яна

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 50
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?