Я заглянула под комод и заметила лужу. Меня охватил страх. Я потянула за ручку верхнего ящика и хрюкнула, потому что он никак не открывался. Что происходит?

Я встала, схватилась за обе ручки и подалась назад. Наконец с громким треском ящик открылся. На пол и на мои голые ноги выплеснулось что-то холодное. Вода. Она собралась на дне ящика, и вся моя одежда промокла.

– Ничего себе! Что вообще происходит… – я замолчала, испугавшись, что в комнату зайдёт мама. Или, что ещё хуже, папа. Я ничем не могла объяснить случившееся, и хотя мне было отвратительно в этом признаваться, я знала, что папа будет в восторге. Моя несчастная промокшая одежда станет очередным «странным происшествием», которое он тут же примется расследовать, чтобы потом включить в свою книгу.

Дрожащими руками я закрыла ящик. Потом отошла назад и посмотрела на потолок в поисках протечки. Ничего. Ни мокрого пятна, ни пожелтевшей краски. Это было очень странно, но я не могла сейчас об этом думать, иначе опоздаю в школу. Я быстро надела джинсы и толстовку и провела расчёской по волосам. Поскольку все мои вещи промокли, мне пришлось взять мамины носки.

Я вышла из дома на десять минут позже. Сегодня будет ужасный день. Вместо того чтобы попытаться выяснить, почему вместо ящика с чистой одеждой в моей комнате появилось болото, я буду торчать в школе. Каждый раз, когда мне казалось, что я наконец начинаю успокаиваться, я вспоминала льющуюся на ноги воду, и мне снова становилось страшно.

Я медленно пошла по улице, пытаясь обращать внимание на первые признаки весны. Утро было холодным, но на деревьях появились маленькие почки. В следующем месяце они превратятся в листья, и наш квартал снова станет зелёным. Это было похоже на волшебство. Сегодня в Чикаго ужасно холодно, и всё вокруг покрыто снегом, а завтра он превратится в палитру разноцветных красок. Жёлтые нарциссы. Лиловая сирень. Розовые тюльпаны. Я не могла дождаться этого дня.

Когда впереди показались двери школы, я напомнила себе, что сегодняшний день будет наверняка лучше утра. Никаких плохих предчувствий. Никаких жутких звуков и колышущихся занавесок. Никаких намокших ящиков. Ничего, кроме…

– Эй, Клэр! – раздался голос.

Кэсли. Она неслась ко мне с широченной улыбкой на лице. В другое время я бы побежала ей навстречу, может быть, даже крепко обняла бы её, но сегодня всё было по-другому. Как будто между нами выросла невидимая стена.

Она остановилась рядом со мной. Её щёки порозовели, и она тяжёло дышала, вероятно, от быстрой ходьбы.

– Как прошли выходные?

– Отлично, – солгала я.

Наверное, Кэсли смотрела фильмы и ела попкорн вместе с Эмили, пока я пыталась выжить на папиной экскурсии. Почему она меня не пригласила? И даже не написала? Если бы она хотя бы попыталась, я бы не чувствовала себя лишней.

Кэс приподняла бровь.

– Правда? Сэм что-то говорил Крису насчёт экскурсии твоего папы. Я была уверена, ты ни за что не поедешь с ним.

– С каких пор ты начала слушать моего брата? – со смехом спросила я. Я собиралась всё обратить в шутку, но у меня ничего не вышло. Мои слова прозвучали фальшиво.

Лицо Кэсли чуть заметно изменилось, и она расправила плечи.

– Зачем ему это выдумывать?

– Ну да. Помнишь, как он в прошлом году всем говорил, что у него есть подружка? Лола? – фыркнула я.

Плечи Кэсли затряслись от смеха, и светлая чёлка упала ей на глаза. Она отвела её в сторону и с трудом перевела дыхание.

– Да! Он говорил, что она учится в другой школе, и они познакомились в хоккейном лагере.

Подружка Сэма всегда казалась нам немного подозрительной, и не зря. Выяснилось, что Лола даже не человек! Это было название моей любимой маски для лица. Сэм придумал целую историю о красивой шведской ученице по обмену, которая училась в другой школе и влюбилась в него.

– По крайней мере старая добрая Лола кое-чему нас научила, – заметила я.

– И чему же?

– Что у Сэма хороший вкус, когда дело касается масок для лица! – На этот раз я не смогла сдержать смех. Кэсли тоже громко захохотала.

В такие моменты я понимала, почему мы дружили со второго класса. С Кэс мне всегда было хорошо. Как в старых тапочках или мешковатой толстовке, в которой спишь, когда болеешь. Я никогда не думала, что наша дружба может пошатнуться.

Наконец Кэсли перестала смеяться и улыбнулась мне.

– Кстати я тоже не поверила Сэму. Я знаю, как ты ненавидишь этот автобус. Если бы твой папа заставил тебя в него сесть, ты бы мне позвонила.

Я бы позвонила, если бы ты меня не бросила.

У меня снова испортилось настроение. На языке вертелись слова, которые я хотела сказать Кэсли. Я хочу, чтобы всё было как в прошлом году, когда были только я, она и научный клуб. Тогда всё было намного проще. До Эмили, автобуса с призраками и маленького мальчика с тёмными глазами. Но я не могла этого сказать. Только не теперь. Может быть, вообще никогда.

Надо было сменить тему.

Я указала на косметичку, которую Кэсли держала в руке, и задала, наверное, самый глупый вопрос:

– Что это такое?

– Это? – Карие глаза Кэсли загорелись. – Сумочка для косметики. Мама Эмили работала в каком-то модном косметическом магазине в Нью-Йорке, поэтому она умеет краситься. Сегодня она принесёт образцы и…

С меня было довольно. Мне пришлось взять мамины носки, потому что в моём шкафу оказалась вода, а Кэсли хвасталась своей новой подругой? Разве на прошлой неделе она сама не говорила, что косметике придают слишком большое значение?

– Классно! Слушай, я совсем забыла, мне надо встретиться с научным руководителем, – перебила я. – Я должна идти.

Лицо Кэсли стало обиженным.

– Ладно. Увидимся за обедом?

– Конечно, – ответила я, но это была ложь. Конечно же, Эмили тоже сядет за наш стол, и я стану третьей лишней. В очередной раз. Как бы я ни старалась принимать участие в разговоре, это ни к чему не приводило. Они будут смеяться над только им понятными шутками, говорить о косметике, о которой я никогда не слышала, а вместо того, чтобы обедать, станут сплетничать о симпатичных ребятах из нашего класса. Мне было бы интереснее общаться с девчонками из футбольной команды, хотя я вообще не играла в футбол!

Я махнула рукой, повернулась и пошла, чтобы Кэсли не увидела слёзы у меня на глазах. В сентябре я думала, что это будет лучший год в моей жизни. У нас с Кэсли были такие большие планы! Мы собирались вместе работать над проектом и занять первое место на научной ярмарке. Хотели пойти на танцы в седьмом классе, чтобы не переживать, что придётся искать мальчиков. Собирались купить микроскоп. А теперь, благодаря дружбе с Эмили Кэсли уже давно об этом не говорила.

Если я раньше и собиралась рассказать ей о случившемся в выходной, то теперь передумала. Прежняя Кэсли меня бы поняла. Она бы мне помогла. А новая Кэсли? Вероятно, она была слишком занята, чтобы меня выслушать.