Йоахим садится на Луизин стул, смотрит на кухонный шкаф бирюзового цвета, один из предметов старой деревянной мебели, который она покрасила еще до того, как он переехал к ней жить. Она привела в порядок всю квартиру. Стены выкрасила в белый цвет, подобрала легкие светлые гардины, тряпичные коврики приглушенного синего и зеленого оттенков. Одни и те же краски повсюду: цвета неба, моря и водорослей. Когда Йоахим поселился здесь, у него не было никакого желания что-либо менять. Он привез свой компьютер и свои книги — и больше ничего. Маленький кабинет — единственное место, где ощущается его присутствие в доме. Комната, полная разочарований, в которой он боролся… и проигрывал. Домом он называет остальную часть квартиры: кухню, спальню, маленькую гостиную. Никогда он не чувствовал себя так уютно, как здесь. Вместе с Луизой. Он был здесь счастлив.

Елена?

Йоахим встает. Елена. Его Луиза, такая живая и сияющая, неужели в действительности она является другим человеком? Доктор пока еще ничего не говорит, но вот полиция, похоже, совершенно уверена, что Эдмунд Сёдерберг прав, когда утверждает, что Луиза — это его пропавшая жена Елена.

Он снова заходит в спальню. Зачем это он здесь стоит? Ах да, зашел взять какую-нибудь одежду для нее. Его терзает само имя Елена. Оно взято из греческой мифологии, вот пусть оно там и остается, ему нечего делать на Кристиансё. Прекрасная Елена. Бог Зевс принял обличие лебедя, от него-то и забеременела Леда. После чего Елена появилась из яйца, прекрасная и белая, словно лебедь. Самая красивая из всех женщин. Она была столь замечательной, что все мужчины сходили от нее с ума, все они хотели обладать ею: и Одиссей, и Йоахим, и этот Эдмунд. Нет, он что-то путает.

Садится. Почесывает затылок и думает о греческом мифе: сейчас проще думать о нем, чем о реальности. Для того чтобы все претенденты на ее руку не поубивали друг друга, там договорились о том, что отец Елены — нет, не бог, а простой смертный, который выступал в роли ее отца и должен был ее воспитывать (боги таким не занимались), — он-то и должен был решить, кому она достанется. Как только такое решение было принято, все остальные претенденты обязались уважать право избранного взять ее себе в жены. Все до одного. Одиссей был одним из претендентов. Он тоже согласился с этим условием, но позже попытался уклониться от его соблюдения. Прикинулся помешанным, но его разоблачили. Волей-неволей ему пришлось подтвердить Менелаю, царю Спарты, что тот может жениться на Елене. И тут бы это все могло закончиться миром и согласием, ведь Одиссей женился на другой. На Пенелопе. Но скандал из-за Елены вовсе не утих. Ее красота стала причиной войны. Три прекраснейшие богини — Афродита, Гера и Афина — не смогли решить, кто из них троих самая красивая. Они пригласили сына царя Трои, Париса, в качестве судьи. Каждая из них предложила ему награду за разрешение этого спора: Гера пообещала власть, Афина — мудрость, а Афродита — любовь. Парис отдал первенство Афродите, и в качестве награды та влюбила в него Елену. Это положило начало многолетней войне между Спартой и Троей. Троянская война потом вынудила Одиссея отправиться в долгое путешествие. Его путь домой длился десять долгих лет, полных опасностей.

Йоахим глубоко вздыхает: короткое мысленное путешествие в греческую мифологию не улучшило его настроения. Он оглядывается вокруг себя, пытаясь что-то найти. Какой-нибудь знак, след. Что-либо, что могло бы пролить свет на женщину, которую, как он считал, он знает. Была ли она действительно замужем, была ли женой другого мужчины? Эдмунда Сёдерберга? В это невозможно поверить. Но таким человеком должен был быть именно он, настолько близкий к образу Менелая, насколько это возможно в современной Дании. Богатый и могущественный, словно царь. Кем же тогда является сам Йоахим? Парисом, похитившим ее у царя? Нет. Он скорее похож на Одиссея, уставшего, бегущего от войны, которой он никогда не хотел, пребывающего в долгом и мучительном путешествии, которому не видно конца и края. Где же тогда его дом, если этот дом не его?

Он вновь заходит в спальню. Этого не может быть. Что-то здесь не так… Он опять идет по кругу. Осматривает каждую вещицу, всю мебель. Все вещи в квартире выбирала она, решая, что где должно находиться. Он почти ничего о ней не знает, это действительно так. Но сейчас все перед ним. Если она является другой женщиной, то этому должно быть свидетельство, и оно должно находиться здесь.

— Ну, вперед, Йоахим, — шепчет он сам себе.

Он начинает со спальни. Вытаскивает все ящики из комода, открывает все дверцы, переворачивает все на полках. Одежда, парфюмерия, украшения, кремы. Это все он видел. Одежда самая обычная. Мягкая ткань, те же цвета, что и у мебели в их квартире: синий, зеленый и нечто среднее между ними. А вот с украшениями все совсем по-другому. Они крупные, и многие из них золотые. Бряцающие браслеты, длинные цепочки, роскошные сережки. Он зажмуривает глаза и представляет себе ее. Она так не похожа на всех этих благоразумных женщин с практичными прическами, которые ходят в брюках! Он знает, что она никогда не тратит слишком много денег на одежду. Ей это не по карману: кафе приносит сейчас слишком мало денег. Она покупает вещи только в секонд-хендах, и все это ничего особенного собой не представляет. Но когда она все это надевает вместе…

В спальне он так ничего и не находит. Ничего из того, о чем бы он не знал ранее. Его разбирает досада, что ему пришлось сидеть в отделении полиции, и особенно в этом неприятном кабинете Ибен Хансен Хансен, до того как он осознал, что он так мало знает о женщине, с которой живет более двух лет. Как он мог ничего не замечать? Этого он и сам теперь не может понять. Подумать только, ему действительно настолько хотелось забыть все, что было в прошлом. Развод с Эллен. Война с ней, от которой он бежал. Вероятно, он пострадал больше, чем ему казалось. А Луиза-Елена? Она-то от чего бежала? Доктор говорила, что утрата памяти такого рода может случаться, если происходит что-то такое ужасное, чего нельзя осмыслить. Такое, о чем не хочется знать, что не хочется воспринимать. Что она пережила? Что скрывается в ее прошлом?

Йоахим продолжает поиски. Он уже осмотрел все ящики и шкафы в кухне, в комнате. Перевернул все вверх дном, но ничего не нашел. Не в силах успокоиться, он ходит из комнаты в комнату. Долго стоит, опустив руки. В голове роится множество мыслей, которые он не может привести в порядок. Она ведь была здесь. Они же жили вместе. Неужели бы он не заметил, если бы она что-нибудь от него скрывала? Показывала ли ему Луиза что-либо из своего прошлого? Какую-нибудь фотографию, письмо, дневник? Нет… Да, как же! Он вспоминает старый рюкзак, о котором как-то высказался с насмешкой. Она сказала, что это тот самый, с которым она приехала на остров Борнхольм. Чего он тогда над ним насмехался? Потому что он абсолютно не соответствовал ее стилю. Это был изношенный холщовый рюкзак, немного напоминавший армейский ранец. Какого он был цвета? Серого?

Йоахим открывает люк, ведущий на чердак. Его нога никогда не ступала по этому старому чердаку. Откидная лестница оказалась в плохом состоянии, петли — ржавыми, но все же ему удалось подняться на несколько ступенек. Под старой шиферной крышей было душно, как в сауне. Там были старые стулья, наверное, еще семидесятых годов. Оранжевые и коричневые. Интересно, о чем тогда думали? Йоахим вытряхивает содержимое двух коробок на пол. Одежда. Это ее вещи? Он просматривает карманы. Во второй коробке находит этот рюкзак, но в нем пусто, за исключением старой подставки для бокалов, какие бармены ставят под рюмку или пивную кружку.