Как только снегопад прекратился, Кернан вылетел на улицу. Если ему удастся вытащить ее машину, он избавится от Стейси, от ее смеха, от смешных рожиц, которые она строила Максу…

Физический труд на свежем воздухе – лучшее лекарство для мужчины. Однако прошел час, а он не сдвинулся с места. Зато у него созрел план.

– Как успехи с моей машиной?

Кернан не собирался признавать поражение.

– По-прежнему в сугробе, но вместе нам удастся ее вытолкнуть. – Слово «вместе» не очень подходило к его плану игнорировать Стейси.

– Сейчас самое время, пока ребенок спит. Я только возьму монитор.

– Думаю, мы легко справимся. Если один будет толкать, а другой сядет за руль. Несмотря на то что мне нравится держать тебя в плену… – кажется, он хотел снова увидеть, как она заливается краской, – ради Ивана, но все-таки давай разберемся с машиной, пока есть время. Но если он проснется, то что? – Макалистер поднял брови. – Правильно. Он захочет быть в центре внимания.

– Типичный мужик, – пробормотала Стейси.

Кернан нахмурился, услышав в ее голосе легкую горечь. Не поэтому ли в ее глазах заметна грусть? Вероятно, столкнулась с предательством на этом фронте. Что ж, значит, у нее нет иллюзий по поводу мужской половины человечества.

– Как ты права, – сказал он. – Мы невероятно самовлюбленные, испорченные эгоисты. Глупо надеяться на кого-либо из нас.

Неожиданно Стейси тихо произнесла:

– Что ты знаешь о моих надеждах?

У него сложилась неправильная картина, когда она представляла себе дружную семью в его гостиной, когда говорила, что из него выйдет прекрасный отец, когда в ночь попкорна почти согласилась на поцелуй. Видимо, поэтому он смущал ее неожиданным отчуждением. Тогда почему не отказался от общения, хотя имел на это право?

Тем не менее что-то намечалось между ними, будто искра подожженного фитиля медленно ползла к взрывчатке. Стейси остро чувствовала его присутствие в комнате, в доме, в общем пространстве. Ей нравилось, как он заботится о Максе и делает то, что требуется, не дожидаясь просьбы.

Кернан Макалистер смотрел на нее проницательно, словно читал ее душу. Сейчас на нем была пуховая куртка с отороченным мехом капюшоном, обрамлявшим лицо. Спортивные брюки, заправленные в теплые сапоги, плотно облегали длинные, сильные ноги. Однако и в многослойном зимнем облачении ему удавалось выглядеть так же сексуально, как и в полотенце вокруг бедер. Когда мужчина настоящий, этого ничем не скрыть.

– К сожалению, Стейси, я знаю все о твоих надеждах.

– Что именно? – Она настороженно замерла в ожидании ответа.

– Выбор профессии говорит сам за себя.

Она вздохнула с облегчением. Интересно, какие же выводы он сделал? Во всяком случае, в нынешнем положении ее лицо не могло выдать никаких особых желаний.

– Выбрать уход за чужими детьми делом жизни может только женщина, которая любит их и хочет иметь собственных. Причем много.

Стейси когда-то мечтала о троих.

Сейчас представился идеальный случай сказать Кернану, что она вовсе не няня, но вместо этого, нахмурившись, она спросила:

– Хочешь сказать, что ты не любишь детей?

– Повторяю, я не собираюсь становиться отцом.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Они мне не нравятся. – Он бросил взгляд на поджатые губы Стейси. – Ага, демонстрируешь негодование. А если бы я сказал, что не люблю собак или Санта-Клауса?

– При чем тут негодование, мистер Макалистер…

– Поздновато для формальностей, – оборвал ее он.

«О господи».

– Ты не умеешь лгать, – заявила она.

– То есть как?

– Малыш раздражал тебя, довел до ручки, но не сомневаюсь, если надо, ты бы жизнь отдал за его спасение. Вот уже несколько дней ты заботливо ухаживаешь за ним, и это очень похоже на любовь.

Кернан усмехнулся и небрежно повел широкими плечами:

– Ну ладно, Мэри Поппинс. Пора заняться машиной, пока его высочество не проснулся. У тебя есть теплая одежда?

– Только свитер.

– Сейчас найду тебе что-нибудь.

«Что-нибудь» оказалось с его плеча. Стейси последовала за ним в темноту ночи, в продолжающийся снегопад, одетая в длинную, до колен, куртку, сохранившую хвойный аромат Кернана. На голове у нее была старая охотничья шапка, сползавшая на глаза. К счастью, его сестра оставила в доме унты, которые отлично подошли Стейси.

Она подумала, что упоминание Мэри Поппинс стало еще одним упущенным шансом сказать Кернану правду – как минимум сотым за три проведенных в коттедже дня. Но Стейси не могла себя заставить. Она ни секунды не сомневалась, что после ее признания все кончится. Она сделала для Кернана не так много, чтобы благодарность заставила его простить ей обман и согласиться на интервью. Особенно теперь, когда она назвала его лжецом.

Хотя лгуньей была она. Если Кернан узнает, атмосфера в доме накалится. Ради малыша ей лучше промолчать. Даже если свершится чудо, правда откроется, а Кернан все равно даст интервью, их дружба этого не переживет. А Стейси хотелось, чтобы приключение продолжалось. Ведь в день их встречи Кернан сам дал ей совет не сопротивляться обстоятельствам…

«Запомни, когда в следующий раз потеряешь контроль, крути руль в сторону заноса. Знаю, что это противоречит инстинкту, но в данном случае действуй именно так: следуй за движением и не пытайся сопротивляться».

Почему бы не позволить случаю какое-то время диктовать условия, оставить мысли о том, чтобы взять ситуацию под контроль. Разве не так она поступала последние несколько дней? С той секунды, когда бампер ее машины ударил в фонтан, жизнь приобрела неожиданную спонтанность и непредсказуемость.

Раньше судьба тоже преподносила ей сюрпризы согласно Закону Мерфи – по большей части, неприятные. Например, оскорбительное предложение вместо обручального кольца. Дилан удивился, когда в ресторане она достаточно – может, даже излишне – громко высказала свое мнение.

– Что такого обидного в слове «любовница»? Стейси, опомнись. В каком веке ты живешь?

Она жила или, по крайней мере, хотела жить в мире, где люди берут на себя ответственность, обмениваются клятвами, стремятся к вечным ценностям, а не к минутным удовольствиям. Потом Стейси сделала нечто, совершенно для нее нетипичное – выплеснула вино из бокала прямо на голову Дилана с криком: «А это из какого века?!»

К сожалению, этот эпизод стал самым ужасным примером действия Закона Мерфи. Кто-то из посетителей ресторана, привлеченный громким спором, снял всю сцену на смартфон и выложил в Интернет.

Теперь все в прошлом. А в то, что происходило сейчас, трудно было поверить. Макалистер, человек, у которого есть все, попросил ее о помощи. Кроме того, она нужна малышу. «Ох, Стейси, – сказала она себе, – в какую опасную авантюру ты ввязалась!»