В голосе Кернана слышалось отчаяние. Стейси понимала, что в этот момент он невероятно уязвим, его слова – просьба о помощи. Она вздохнула, глядя в небо, а когда заговорила, голос дрожал.

– Сначала я думала, что умру. Из любящей семьи я попала в детский дом, где мне приходилось не жить, а выживать. К счастью, уже через год я закончила школу. Тем не менее пробудило меня именно общение с детьми в приюте. У большинства из них никогда не было семьи, никто никогда не заботился о них. Звучит не очень жалостливо?

– Чего еще можно ожидать от Мэри Поппинс? – пошутил он, но голос был нежным как прикосновение.

– В окружении заброшенных, несчастных детей я поняла, что должна делать. Это было спасение. Я поступила в колледж на факультет семейной психологии и консалтинга. К сожалению, у меня не было денег, чтобы закончить курс, но я начала работать в благотворительном проекте «Карьера и образование для приемных детей». Так я пережила самое тяжелое время.

– Никогда не слышал о такой организации.

– К сожалению, о ней мало кто знает: у нас не хватает опыта и знаний для раскрутки.

– Я направлю тебя к человеку, который поможет.

«Вот пример того, как самые невероятные мечты воплощаются в жизнь», – подумала Стейси.

– Что произошло после того, как тебя отчислили из колледжа? – спросил Кернан.

– К счастью, у меня обнаружился еще один полезный дар. – Она не уточнила, что это была способность связно излагать мысли на бумаге, которая привела ее в журналистику. Сомневалась, что сейчас подходящий момент для признания. Ведь он обещал поддержать благотворительный проект – но не журналистке, а няне своего племянника. У Стейси не было сил разрушить атмосферу близости сразу после того, как они дружно смеялись, каждый – впервые после долгого перерыва.

– Талант общения с детьми, – догадался он. – Ты стала няней.

Стейси не стала возражать.

– Со временем вместо скорби о тяжелой утрате я почувствовала благодарность семье за любовь, которая дала мне силы идти дальше. Может, тебе тоже суждено пройти через это.

Они надолго замолчали, не испытывая неловкости.

– Муж Адели был моим самым близким другом, – произнес наконец Кернан. – Забавно, но при нашей первой встрече я готовился невзлюбить его. Когда сестра впервые привела Даннера в дом, я намеревался встретить его у порога и предупредить, что безжалостно разделаюсь с ним, если он посмеет обидеть Адель. Но Даннер оказался замечательным парнем. – Кернан замолчал и закончил после длинной паузы: – Я должен был погибнуть вместо него.

Искренность Кернана поразила Стейси. Защита близких была для него главным приоритетом, а он потерпел сокрушительное поражение.

– Ох, Кернан, – сказала она.

Его взгляд не допускал проявления жалости.

– У Даннера остались жена и ребенок. Лучше, если бы на его месте оказался я.

Стейси могла бы напомнить ему, что человек не волен распоряжаться вопросами жизни и смерти, но не посмела, понимая, что он поделился с ней огромной болью. Вместо слов, она сняла варежку, стянула с него рукавицу и сжала ладонь Кернана. Он не сопротивлялся. Они лежали рядом на снегу, рука в руке, и глядели на звезды. Их связывало чувство близости людей, познавших боль тяжелой утраты. Потом он отпустил ее руку.

– Ты официально потеряла снежную девственность. – Он явно старался перевести разговор на нейтральную тему, но Стейси решила продлить момент истины еще немного.

– Однажды в жизни я уже лепила снеговика. С папой. Все жаловались на снег, а он вышел с нами играть на улицу. Всегда придумывал что-нибудь веселое и интересное.

Она почувствовала его колебание, но он снова взял ее за руку – ладонь была теплая и защищала от промозглого холода ночи, способного проникнуть прямо в сердце.

– Тебе повезло. Наверное, это объясняет, откуда взялась твоя мечта о зимних каникулах. Хотелось снова, как в детстве, повторить чудо?

Его проницательность согревала ее не меньше, чем горячая ладонь.

– У тебя бывают такие моменты чистого волшебства, Кернан?

– Только не из детства, – фыркнул он.

Опыт репортерской работы и начальный курс семейной психологии научили ее, что молчание могло содержать в себе вопрос. Она подозревала, что Кернан защищает свой внутренний мир от посторонних, но за последние несколько дней, проведенных рядом с ней, оборонительный рубеж дал трещину.

– Скорее мы с сестрой напоминали детей из приюта, о которых ты говорила. Мой отец был алкоголиком, – тихо признался Кернан. – Он бросил нас, когда мне было двенадцать.

– Ужасно.

– Поверь, это обернулось для нас спасением. Кстати, именно по этой причине я враждебно встретил друга Адели – привык быть единственным мужчиной в семье.

– Ох, Кернан, – прошептала Стейси.

– Мы с сестрой всегда уезжали на рождественские каникулы к морю в теплые края, где не отмечают этот праздник: своего рода защитная реакция на болезненные воспоминания детства. Адель объясняет этим мою аллергию на близкие отношения.

Стейси безошибочно приняла его слова за честное предупреждение о том, что ей не на что рассчитывать. С другой стороны, признание показалось глубоко личным. Она крепче сжала его ладонь, а он не отстранился.

– Ты должен гордиться тем, чего достиг.

– Гордиться? – Он долго молчал. – Так было когда-то.

– А теперь?

– Мне кажется, я напрасно тратил драгоценное время, преследуя бессмысленные цели.

В этот момент Стейси впервые поняла, что ее бывший приятель Дилан, возможно, был прав, когда уволил ее. Она вспомнила его слова. «Ты хорошо пишешь, – сказал он. – Но репортер из тебя не выйдет… У тебя нет амбиций. Ты слишком мягкая и не способна проявить жесткость, когда потребуется». Истинная причина, по которой она потеряла работу, крылась вовсе не в крахе романа с редактором, не в его мелочной мстительности. Это оказалось лишь неудачным совпадением, которое помешало ей объективно взглянуть на ситуацию.

Будь она настоящим репортером, жестким и амбициозным, она сейчас спросила бы, насколько верны слухи о продаже «Макалистер энтерпрайзиз». Однако Стейси могла только молча сострадать.

– У тебя замерзли пальцы, – заметил Кернан, словно только поэтому не отпускал ее руку.

Стейси испытывала блаженство от прикосновения горячей ладони к ледяной коже.

– Не смей жалеть меня, – грозно предупредил он. – Думаю, в переживаниях детства надо искать причину моей целеустремленности и максимализма, которые проявляются во всем, включая создание снеговика.

Не отпуская ее руку, он приподнялся на локте и посмотрел на нее сверху вниз. На мгновение Стейси показалось, что он поцелует ее. Но Кернан замер, вспомнив, кто он, кто она, отпустил ее руку, стряхнул снег с куртки и поднялся.