Словом, лето было таким замечательным, что все тревоги и тяжелые мысли Милы, не оставлявшие ее в конце прошлой весны, как бы напрочь стерлись из ее памяти. Но теперь они вернулись. Вернулись самым коварным путем — через ее сны.

Именно поэтому, когда Мила слезла с подоконника и, вернувшись в постель, забралась под одеяло, она была уверена, что долго не сможет уснуть. Однако не успела она закрыть глаза, как ее сморил глубокий, крепкий сон, не принесший ей ни единого сновидения.

* * *

В четверг, ближе к полудню, в гостиной Львиного зева полным ходом шел разбор новых оценок. Каждый год в Думгроте менялась система оценивания знаний, и студенты уже привыкли к таким новшествам и даже воспринимали их как развлечение.

Мила не принимала участия в оживленной беседе, главными героями которой уже не впервые были Фреди и Берти. Она молча сидела в кресле, листая один из новых учебников — «Мировой Бестиарий. Том I». Новым он был не только для их курса, но и для всего Думгрота, поскольку его предназначением было ознакомить студентов с введенным в школьную программу только в этом году предметом с многообещающим названием «Монстроведение».

— Загадывать загадки (по сути — задавать вопросы) и отвечать на них — это, собственно, и есть основной принцип учебного процесса. То есть знание, по крайней мере теоретическое знание, передается по принципу вопрос-ответ. Именно поэтому Сфинкс является высшей оценкой на этот учебный год, — объяснял Фреди. — Значение — «образцовый уровень знаний».

— То есть, если сформулировать иными словами, то Сфинкс, по этому принципу, — наглядное олицетворение учебного процесса? — с важным видом полюбопытствовал Берти.

— Можно сказать и так, — согласился Фреди, покосившись на брата в ожидании подвоха.

Берти не подвел:

— Как же нам повезло, что наши ребята-профессора не перенимают опыт древних греков! А то лежать бы сейчас большинству из нас под стенами Думгрота. Сфинксы, они ведь, помнится, не ответивших на вопрос со скал сбрасывали? У нас бы из окон вылетал каждый второй, если не каждый первый.

Гостиная наполнилась смехом.

— Очень остроумно, Берти, — похвалил старший брат. — Но наши профессора, полагаю, куда практичнее, чем ты думаешь. Если бы они выбрасывали из окон всякого, кто не смог ответить на вопрос, они довольно скоро остались бы без работы. К тому же ты плохо помнишь греческий цикл: сфинксы не сбрасывали со скал своих жертв, они их либо пожирали, либо разрывали на части. Прыгать со скалы приходилось им самим, если загадка была разгадана.

Берти весело хмыкнул.

— Н-да, об угрозе безработицы для наших профессоров я как-то и не подумал. — И, с наигранным восхищением поглядев на брата, добавил: — Все-то ты знаешь, Фреди! И как только твоя голова удерживает столько важной информации?

Фреди вздохнул и благоразумно промолчал.

— В Троллинбурге есть, как минимум, один сфинкс, который за неправильный ответ никого не рвет на части, — вставила Анжела.

— Он египетский, — шепотом подсказала ей Кристина, — а не греческий.

— А, ну да, — смущенно порозовела Анжела.

— Давайте дальше, а? — предложил Костя Мамонт. — Следующая оценка Дракон — «сильные знания».

— Применен тот же принцип, по которому Дракон был наивысшей оценкой два года назад: три головы — гипотетически высокий уровень знаний, — пояснил Фреди.

— Дальше: Ехидна — «есть потенциал».

— Речь идет о потенциале, поскольку та самая Ехидна, упоминающаяся в греческой мифологии, породила трех наиболее опасных монстров из всех, которых изучает монстроведение: Сфинкса, Цербера и Химеру, а также Лернейскую гидру, Немейского льва, Кроммионскую свинью, двуглавого пса Орфа, орла Зевса, который клевал печень у Прометея, и других чудовищ. — Пока Фреди с невозмутимым видом перечислял чудовищ, лица его друзей страдальчески вытянулись: запомнить список, видимо, было никому не под силу. — Но Ехидна — также синоним хитрости. Хитрость часто используется в учебе, но в большинстве случаев она приносит больше вреда, чем пользы, в процессе овладения знаниями, поэтому Ехидна не может быть достаточно высокой оценкой.

— Ага, — выдавил из себя Костя, помутневшим взглядом пялясь на Фреди: монстры, порожденные Ехидной, судя по выражению его лица, произвели на него неизгладимое впечатление. — Ладно… Что там дальше? А, ну да… Оборотень — «с переменным успехом».

— Так как оборотень — это периодически человек, а периодически животное, имеющее довольно низкий уровень интеллекта либо вовсе не обладающее интеллектом, то определение «с переменным успехом» — абсолютно верное, — не задумавшись ни на секунду, ответил Фреди, словно читая по писанному.

Костя, а вместе с ним Мишка, Белка и Анжела с Кристиной взирали на Фреди с немым уважением.

— Так и есть, — протянул Берти, с ухмылкой окинув лица ребят. — Этот потрясающий тип может объяснить буквально все. Нет такого вопроса, на который он не дал бы вам ответ. Одно слово — гений!

Все заулыбались, и только Белка, нахмурившись, покосилась на Берти, по опыту улавливая в словах брата иронию.

— Иногда, Берти, с тобой проще согласиться, чем возмущаться твоим остротам, — на удивление миролюбиво сказал Фреди.

Его брат рассмеялся и, подняв вверх большой палец, сообщил:

— Достойный ответ. Я начинаю сомневаться, что с тобой можно состязаться в чувстве юмора.

Мила невольно улыбнулась, разглядывая на одной из иллюстраций «Бестиария» изображение Медузы Горгоны. В облике горгоны не было ничего смешного, просто ответ Фреди ей тоже показался достойным. Главное — остроумным.

— Дальше у нас Минотавр, — продолжал тем временем Костя, — «невразумительно».

— Во-первых, это был человек-бык, опять-таки, обращаясь к греческой мифологии, — мгновенно вернулся к теме Фреди. — Мычание всегда выглядит невразумительно…

— А во-вторых, — вставил Берти, — он плохо кончил. Некий афинский герой по имени Тесей отправил в мир иной бедолагу в его же родном лабиринте, буквально, можно сказать, в отчем доме… Да молчу я! Молчу!

Фреди критически нахмурился, но больше для вида, поскольку злиться на Берти по-настоящему уже не мог.

— И самая низкая оценка — Йети, — сообщил Костя, после чего сделал паузу, словно не был уверен, что ему не мерещится написанное на пергаменте, и все-таки неуверенным голосом произнес: — «Ошибка эволюции».

— Есть версия, что йети — это существо, вовсе не обладающее интеллектом, — ответил Фреди. — Исследователи-волшебники, изучавшие йети много десятилетий подряд, выяснили, что это отшельник, не обладающий ни способностями вербального общения, ни коммуникабельностью как таковой…

— А потому решили, что эволюция в его случае отдыхает, — не удержался Берти, вставив очередной комментарий.

Но в этот раз Фреди даже не стал бросать на брата хмурые взгляды.