собой что-то похожее на грубый песок, как в небе зажегся свет. Свет тысяч недостижимых с серой земли звезд освещал пространство вокруг. Где-то неподалеку виднелись горы. Но присутствовала во всем этом некая неправильность.

Луны нет вовсе, — наконец сообразил я. Но это было мелочью в сравнении с иным явлением. Светлевшее небо стало освещать до этого черную землю с пришествием солнца. Оно восходило над горизонтом, медленно и неотвратимо, как великан перед насекомым. Гигантский шар не показал и десятой доли своего неповоротливого тела, но общий размер повергал в ужас. Если такая жуть поднимется, то закроет собой больше трети неба, я уж не говорю про то пекло, что вскоре возникнет на поверхности.

А еще этот мир оказался абсолютно серым. Серый песок, темно-серое небо, серые листья и трава… лишь цветы были красными. Предо мной простиралась бесконечная серая долина с огоньками ярко-алых цветов и отблесками адского солнца. Единственная надежда на то, что и здесь как-то возможно поддерживать жизнь. Но и она быстро растаяла, когда я осознал, что стою вовсе не на песке, а в бесконечном океане из пепла.

Не смотря на то, что это был сон, я прекрасно осознавал себя и отлично чувствовал температуру. Жар с каждым мгновением становился нестерпимым. Нарастала паника. В груди закололо. Я посмотрел вниз и чуть не сошел с ума от страха. В моей груди зияла огромная черная дыра. И чем ближе моя рука оказывалась к этому явлению, тем больше чувствовалась давящая боль.

Где-то неподалёку, в углу зрения, мелькнуло вдруг что-то светлое. Нечто слабое, едва заметный отблеск. Ласка? Из головы не выходил образ пустотницы.

Прозвучал едва слышный голос девушки: «мы должны уходить».

Но куда? Свет снова мелькнул где-то совсем рядом, но я был готов и уверенно протянул руку, хватая светящееся существо.

— ….Ласка!

— Ч-что? — показалось, что вкусный комочек света что-то пропищал.

В голове пронесся смутно знакомый сладковатый запах. Очень хотелось попробовать на вкус странное существо, но я на секунду замешкался, а когда был готов впиться в плоть, перед глазами появилась полупрозрачная надпись:

На вас наложен эффект Тишины.

Я очнулся всё в том же трактире. Было почти темно, лишь пара масляных светильников и большой голубой гриб в стеклянном шаре освещали зал похожего на библиотеку трактира. Из головы не выходил запах и образ пустотницы.

— Может, слезешь уже с меня, несчастье?

Я посмотрел вниз и обнаружил, что моя левая рука превратилась в уродливую фиолетовую челюсть со щупальцами и маленькими безумными глазками. Я отшатнулся, и способность деактивировалась.

Уж не этим ли заклинанием с нами сражался Стерх? Но откуда оно у меня?

Да к чертям такое счастье! Откуда у меня вообще это взялось?

Я лихорадочно вызвал инфо и убедился:

Длань Пустоты.

Редкость: обычный

Заклинание первого ранга сферы пустоты. Частично обращает плоть заклинателя стихийным искажением. Активация не требует маны.

Ну а как это работает — я уже видел в деле. Мда уж. Вот тебе и подарочек. Теперь два слота пустоты из четырех доступных были забиты, еще два — доступны. Если заклинания могут прописываться тут помимо моей воли, да еще и активироваться самостоятельно, хорошо бы выучить что-то максимально безобидное. Счастье, что интеллект не влияет на магию пустоты и не повышает число доступных заклятий, как магии воды. Не уверен, что нашел бы тогда безобидные заклинаний на все доступные в таком случае ячейки.

— Первый и последний раз я проявила доброту к пустотнику! — недовольно рыкнула Мышь, но что-то в её злости было явно напускным. Я бы даже сказал, что в нем чувствовались скорее виноватые нотки.

— Что случилось? — как же я ненавижу задавать такие очевидные глупые вопросы.

— Ты у меня спрашиваешь? — фыркнула трактирщица. — Наверное, приступ какой-то вашей пустотной дряни. Я не специалист по пожирателям чужих судеб. Но, пожалуй, отчасти, это моя вина. Алкоголь понижает волю, а без неё такие как ты легко едут крышей.

— Сколько я спал? Помню, мы вроде играли…

— Может быть с четверть цикла, может быть — половину. Все уже приняли настой собачьего корня и ушли готовиться к предстоящему походу. Я решила тебя не будить — на сколько я знаю, пустотники спросонья чаще всего теряют контроль над собой. Но Мархи просила передать, чтобы ты был здесь к жёлтому циклу.

Хм, так она с самого начала приложила лапку к тому, чтобы я вступил в этот отряд?

Я бросил взгляд на окно. Только сейчас город за ним начал немного светлеть от распускавшихся огромных цветов.

— Что-то долго здесь длится ночь, — заметил я, глядя на наливавшийся тусклым белёсым свечением корнецвет.

— Тридцать шесть часов. Ты и этого не знаешь? Чем занимался твой ментор в песочнице?

— Пытался меня убить.

— Пустотники… — равнодушно пожала плечами Мышь. — В общем, теперь знаешь.

Белый, желтый, рыжий, красный, бордовый, коричневый. Получается шесть циклов по четыре часа и ещё двенадцать часов — четыре цикла тёмного времени. Тогда цветы закрывались, и доминирующим становилось слабое голубое свечение фосфоресцирующих растений, различных лишайников и гнилушек. Это время было своего рода вечером — пещеру наполнял холодный ветерок из дальних северных тоннелей, и чувствительные к теплу растения меняли цвет на темные оттенки синего, заменяя свет лун.

Теперь понятно, почему утро так долго не наступало.

— Если ты так боишься пустотников, почему предложила им меня, как целителя? Или ты не знала о моей второй стихии?

— Парень, когда ты вошел в трактир, от тебя просто разило пустотой. Конечно, я знала. Даже все вены сияли фиолетовым. Ты был на грани утраты контроля, пустотник, ты в курсе? Хорошо, у меня остались сильные седативные травы, которые я добавила в твой кальян, иначе ты навредил бы или себе, или другим разумным.

— Эм… Тогда тем более почему..? — снова спросил я.

— Это часть моего пути, поступать, как я считаю правильным. Так я ухожу от угасания.

— От чего?

Мышь удивилась моему вопросу, но затем махнула рукой:

— Поживешь здесь с пару сотен лет, поймешь… Хотя нет, пустотники живут максимум до второй синхры. Дальше чудовище внутри берёт верх.

— Ты хочешь, чтобы я их сожрал в дороге? — продолжил настаивать я на понятно ответе, и трактирщица сдалась.

— Если я тебе отвечу, ты обещаешь, что не откажешься от своих слов?

— Обещаю, что это не станет моей причиной отказа. — Но только при условии,