Я очень люблю этот дом: он хоть и старый, но вокруг него много зелени и кроны ив сливаются с крышей. Да, я люблю его, и эту улицу тоже, хотя постоянно собираюсь уехать из города, да только вот никак не соберусь, и людей люблю, что живут здесь, несмотря на то, что они – как все люди. Я их люблю. И кота тоже.

Кот живет в дупле большого дерева, ветви которого лежат на крыше, но я об этом уже говорил. Это единственный кот из всех, которых я знаю, выбравший столь необычное жилье. На стене напротив дупла – табличка, когда-то выкрашенная синим, теперь серая. На ней еле видна белая надпись. 38-я улица, дом 14.

Кот с уверенностью может назвать своим дом 14 по 38-й улице, если, конечно, когда-нибудь заговорит. По крайней мере, своей он по праву может считать крышу. Его, это право, он отстоял в многочисленных драках с конкурентами. Битвы происходили на «ареале преткновения». (Так я объединил «камень преткновения» и «ареал обитания».) Это всегда сопровождалось леденящими кровь визгами, из-за которых не спал весь квартал. Сосед из пятиэтажного дома даже выходил несколько раз с духовым ружьем как стемнеет на балкон. Он божился застрелить кота и повесить шкурку на дерево в назидание остальным «полуночникам». Говорят, под ними он подразумевал и местных подростков. Те по вечерам собираются на лавке у пятиэтажки и иногда выпивают. Я, сколько ни всматривался вечером в группки на лавочке, никогда не замечал там нашей Белоснежки. Наверное, она предпочитает компании покруче. К счастью, ружье стреляет всего на шесть метров, и из него невозможно убить даже воробья. Сосед долго думал над тем, как увеличить дальнобойность оружия, и даже приобрел «специальную литературу» на книжном развале в центре города, и это стало известно в квартале. К вечеру у дома собралась толпа любопытных. Счастливый владелец ружья изредка выходил на балкон, косился на лавочку и ждал темноты. Родители закрыли детей дома. В сумерках к дому подбежал запыхавшийся участковый и, вне себя от ярости, вломился в квартиру злодея. Ствол конфисковали. Оказалось, что из него можно выстрелить только пластилином и ягодами рябины, что вовсе принизило авторитет оружейника в глазах окрестной детворы.

Так 38-я улица избежала убийства.

Подремав немного, кот спускается вниз, половить воробьев в пыли. Я поворачиваюсь к кровати и вижу, что глаза Лены широко распахнуты. Иду к ней, ложусь на нее, как она любит, нога к ноге, рука к руке, полное совпадение тел, и моя Матушка Енотиха сильно, очень сильно, прогибается. Надо будет предложить дирекции нового персонажа, думаю я.

Безумный Инструктор По Фитнесу.

Я встаю и затягиваю первым:

– От улыбки станет всем светлей, и слону, и даже маленькой улитке!

– Поделись улыбкою своей, – поддерживает меня Снуппи.

– И она к тебе не раз еще вернется, – глубоким, грудным голосом подпевает Белоснежка с ехидной улыбкой, которую могу разглядеть только я, только я…

– И тогда наверняка вдруг запляшут облака, – нестройно подтягивают собравшиеся под тяжелым взглядом директора.

– И кузнечик запиликает на скрипке, – тянет один из семи гномов, который и правда лилипут.

– Хэй-хэй-хэй! – кричит директор и хлопает в ладоши.

Это типа разминка. Хор умолкает, после чего мы, на манер рэпа, начинаем читать Гимн Парка. По мысли директора, такой херней мы должны начинать каждое собрание. Он эту гениальную идею подсмотрел в видеопособии «Менеджмент и управление за полгода – как стать успешным управляющим и не потерять доверие друзей». Хэй, хэй, хэй. Тьфу, бля. Но ничего не поделаешь, я пою вместе со всеми и стараюсь делать это как можно искреннее. На директора мне, в общем, наплевать. Но если ты не растворяешься в гимне, то тебе жутко, мучительно стыдно. Стихи, как всегда, отвратительны. Еще бы! Сочинял-то их Микки-Маус.

стар и млад, школьник и пенсионер,

который подрастающему поколению пример,

ты ходил в наш парк еще безусым юнцом

и зашел сюда потусить перед жизни концом;

ты привел в наш парк свою внучку маленькую,

сорванца, каких свет не видел, удаленькую;

она кушает мороженое и глядит

на обозрения колесо,

вот ей будет сегодня весело, весело, весело.

наш парк аттракционов для твоей семьи источник

радости,

а не каких-нибудь порнухи, насилия и телевизионной

гадости.

здесь тебе весело и безопасно,

и совсем, совсем не опасно!

так давай садись поскорее в люльку «Ромашки»,

не забудь контролеру билетов отдать бумажки;

сейчас ты вознесешься на десять метров над парком

ввысь,

только за поручни крепко держись

и держи крепко свою внучку маленькую,

девчонку смышленую не по годам и удаленькую.

хэй, стар и млад, седой и черноволосый,

давай к нам в парк заходи, не опростоволосься.

мы примем как нужно, мы обслужим как надо,

на то мы и парка аттракционов команда.

хэй, хэй, все заходите к нам,

здесь вам не там, здесь вам не там!

в нашем парке все возвращаются в детство,

заходи! здесь печали не место!

…И, после этого, с облегчением, последние строки:

заходи в Ботанику – кишиневский район,

да, наш парк находится в нем;

поищи здесь улицу по имени Роз

да гляди не вешай свой любопытный нос.

зайдешь в ворота, не забудь оплатить вход;

не толпись, не ругайся, будь дружелюбней,

народ;

добро пожаловать в парк аттракционов, здесь

хорошо!

здесь хорошо! здесь хорошо! здесь хорошо!

здесь – замечательно!

ур-р-ра!!!

От рева, который поднимают в конце богатыри и гномы, над парком взлетают стаи испуганных сорок. Наверное, даже белки разбегаются, когда слышат наши речевки, думаю я и снимаю голову Енота. Ах, да. У нас принято петь будучи в полном облачении. Уже потом можно снять голову, или шлем, или корону, смотря чем вам не повезло украсить свою башку. Взмокли все, кроме Белоснежки. Да и у той на верхней губе капелька пота. М-м-м, думаю я и ловлю на себе взгляд Матушки Енотихи. Ничего особенного, ни ревности, ни любопытства. Скорее, легкое веселье читается в ее взгляде. Ну, что ж, за неимением Белоснежки и Матушка Енотиха очень даже м-м-м-м. Я вспоминаю ночь, потом выдыхаю и стараюсь успокоиться. Вечно у меня в разгар дня дурные мысли. Хотя какие же они…

– Друзья! – начинает толкать свою речь директор, встав посреди большого поля, укрытого брезентом.