Присмотревшись к морщинкам вокруг глаз, можно догадаться, что мужчине уже сильно за шестьдесят, пожалуй, ближе к семидесяти. Тем не менее выглядит он здоровым и крепким – кажется, мог бы одним прыжком перескочить через огромный стол красного дерева. Впрочем, так кажется лишь до тех пор, пока вы не замечаете рядом с его стулом тонкую, но прочную трость. На трость он опирается не из-за возраста: причиной этому стали пули, выпущенные чуть больше года назад одним неудачливым киллером.

За дверью дома номер сорок шесть по Карлтон-Хаус-террас, за латунной табличкой «Портико инвестментс Лтд.» скрывается организация, корни которой восходят к временам королевы Елизаветы I и Испанской Армады. Организация тайная – настолько тайная, что на бумаге ее не существует, хоть бюджет ее обходится британским налогоплательщикам в сто сорок миллионов фунтов ежегодно. О том, чем занимается организация в каждый конкретный момент, осведомлены лишь два человека – премьер-министр и министр внутренних дел: и всё, что знают эти двое, можно было бы записать толстым маркером на обороте почтовой марки.

В Лондоне благодаря амбициозности и энергии своего директора эта организация занимает еще три собственных комплекса; а кроме того, делит с армией, Особой службой полиции, Тайным разведывательным управлением МИ-6 (и, несомненно, с половиной русских тайных агентов в Англии) огромный комплекс под подземной парковкой в Гайд-парке. Организация эта именуется МИ-5, а возглавляет ее человек с пятого этажа «Портико инвестментс» – сэр Чарльз Каннингэм-Хоуп, кавалер Ордена Британской империи, более известный под кодовым именем Файфшир.

С большей частью своих оперативников Файфшир встречается дважды – при приеме их на работу и при увольнении. Однако мне повезло (если сотню тяжелых, опасных и грязных заданий можно назвать везением) работать непосредственно с ним. Он стал моим прямым начальником. На первом же собеседовании мы как-то на удивление хорошо сошлись: не знаю, пожалел ли он приблудную дворнягу, приметил у меня какие-то ниточки, за которые легко дергать, или тому была какая-то иная из тысячи возможных причин. Утешаю себя мыслью, что Файфшир не дурак и сразу распознал во мне прекрасного человека и ценного сотрудника.

Однако стать героем посмертно я вовсе не стремился – и потому немного напрягался всякий раз, когда Файфшир вызывал меня к себе.

Я вошел в знакомый кабинет, шеф встал из-за стола и протянул мне огромную, как лопата, руку. Рукопожатие у Файфшира из тех, от которых хрупкие дамы краснеют, застывают с улыбкой, несколько секунд переминаются с ноги на ногу, не в силах вымолвить ни слова, и наконец, когда онемение в руке сменяется болью, выдыхают потрясенное: «О-о-о!» Я к этому испытанию был готов. Несколько секунд он тряс мою ладонь, и наконец, когда я уже подумал, что костяшки сейчас разлетятся в пыль, сжалился, выпустил мою руку и кивнул, приглашая сесть. Перед столом у него сегодня был установлен двадцатишестидюймовый телеэкран, подключенный к кассетному видеомагнитофону. То и другое принесли сюда согласно моим указаниям.

– Как дела, Флинн? – спросил Файфшир.

– Лучше, чем неделю назад, – ответил я.

На прошлой неделе я указывал в рапорте, что двухнедельная слежка за Уэлли ничего не дает и агенты начинают скучать. Теперь же скуку как рукой сняло.

Подняв бровь, Файфшир взглянул на экран.

– Мило с вашей стороны позаботиться о том, чтобы я не пропустил очередную серию «Коронейшн-стрит».

– Знаю, что вы стремитесь постоянно быть в курсе событий, – ответил я.

– К сожалению, это стремление разделяют не все. – Он подтолкнул ко мне через стол утренний выпуск «Таймс». – Газеты сегодня читали?

– Не успел. Слишком увлекся телепередачей «Хорас Уэлли едет на работу».

Суровое лицо Файфшира на миг просияло улыбкой.

– Тогда взгляните на первую страницу.

Заголовок гласил: «Принц и принцесса Уэльские начинают поездку в Белфаст».

– Вы знали, что они едут в Белфаст? – спросил он.

– Не знал.

– Вот и я тоже. Сорок миллионов фунтов потратил я в этом году на борьбу с терроризмом в Северной Ирландии, располагаю уникальной информацией! А они отправляют туда принца и принцессу, даже не поинтересовавшись, что я об этом думаю. Ладно, это не ваша проблема. Ну, рассказывайте.

– В понедельник Уэлли покинул свое рабочее место и доехал до придорожного паба в десяти милях от Портмадога в Уэльсе. Через несколько секунд после того, как он вошел в паб, со стоянки возле него отъехал «Форд Капри». Я отправил за ним хвост. Через пятнадцать минут хвост был сброшен – судя по описанию, вполне профессионально. То ли заметил, что мы за ним следим, то ли следовал стандартной защитной процедуре. Любопытно, что номера на машине были фальшивые – то есть незнакомец обезопасил себя со всех сторон. Номера принадлежат «Датсуну», четыре года назад списанному в утиль. Возможно, между человеком на «Капри» и Уэлли нет никакой связи; однако большую часть времени, которую Уэлли провел в пабе, я наблюдал за ним. Он ни с кем там не разговаривал, но вышел из паба с конвертом. В последнем была видеокассета, которую он отвез на телестудию Би-би-си – и копия этой кассеты сейчас вставлена в видеомагнитофон.

Файфшир кивнул.

– Итак, о человеке на «Капри» мы практически ничего не знаем, и шансов его найти, если он сам не вынырнет, у нас немного. Я правильно вас понял?

– Правильно.

– Вы узнаете его, если снова увидите?

– Нет. Возможно, узнаю машину.

Запищал интерком. Файфшир нажал на кнопку, и в динамиках послышался голос его секретарши, достопочтенной Вайолет-Элизабет Трепп:

– Сэр Чарльз, к вам мистер Уордл и капитан Коулмен.

– Пусть войдут, мисс Трепп.

Назвать достопочтенную В.-Э. Трепп фурией значило бы смертельно оскорбить фурий. Медуза Горгона бледнела перед ней, как рогатка – перед нейтронной бомбой. Верная секретарша не просто оберегала Файфшира от посетителей – она защищала его, как ядерный щит. Чтобы пробиться к шефу по телефону, требовалась университетская степень по дипломатии, нечеловеческое терпение и куча свободного времени. Сначала она спрашивала: «Кто звонит?» Затем: «Сэр Чарльз ожидает вашего звонка?» И наконец: «Я узнаю, готов ли он поговорить с вами». Никто не избегал такого обращения: ни те, кто звонил каждый день, ни те, кто звонил по несколько раз в день, ни личные помощники, ни доверенные сотрудники, ни высокопоставленные чиновники, ни министр внутренних дел, ни премьер-министр. Всех подвергали одной и той же пытке. Не знаю, как реагировали другие, но сам я мечтал придушить мисс Трепп не меньше сотни раз.

Эту проблему Файфшир решил в духе нашей конторы: соблюдая строжайшую секретность, установил у себя прямую линию, о существовании которой мисс Трепп не подозревала, и дал номер нескольким доверенным людям для экстренных случаев.

Двойные двери отворились, и вошли двое: один – невысокого роста, седеющий и лысеющий, лет пятидесяти пяти, в маловатом ему зеленом шерстяном пиджаке и великоватой кремовой рубашке; второй – лет тридцати восьми, черноволосый, шести футов росту, в коричневом двубортном блейзере с позолоченными пуговицами и темно-серых фланелевых брюках.