Я вспомнила, с какой жадностью целовал меня Данте, и меня бросило в жар. Неужели?..

— Наверное, ты ему очень нравишься… Взять хотя бы то, как он заехал Бруту.

Меня охватил восторг, когда я вспомнила тот мощный удар, но я продолжала искать ответ. Данте Аллегри мог заполучить любую женщину. Ради всего святого, этот мужчина встречался с супермоделями. Так зачем ему я?

Я прижала дрожащие пальцы к губам, вспоминая, как его язык жадно проникал в мой рот.

Ладно, Данте хотел меня так же сильно, как и я его. Но даже я понимала, что обещанное этим поцелуем не стоило пяти миллионов. Я все еще оставалась девственницей. Абсолютно неопытной в таких делах. Но опять же, он не знал об этом.

— Думаешь?.. — запнулась Джуд. — По‑твоему, он хочет сделать тебя своей любовницей?

— Не знаю, — ответила я, но, если честно, меня совсем не страшила такая перспектива.

Я скомпрометирую себя, если соглашусь стать его любовницей за то, что он выплатил за меня долг в пять миллионов, так же как постоянно компрометировала себя наша мать. Но я почему‑то не чувствовала себя пойманной в ловушку или униженной, и мне совсем не было стыдно.

Потому что перспектива освободиться от долгов пьянила так же, как воспоминание о том головокружительном поцелуе… И к чему он мог привести.

— Что ж, думаю, мы скоро узнаем ответ, — смущенно сказала Джуд. — Потому что он приедет сегодня, чтобы проведать тебя.

У меня чуть сердце не выскочило из груди, а внутри стало горячо‑горячо.

Я сыграла в казино Аллегри и осталась ни с чем, потому что решительно настроилась доказать, что я не такая озабоченная, как моя мать. Но когда жар прокатился по моему телу и мои ноги стали ватными, а нижнее белье влажным при мысли о том, чего Данте мог хотеть от меня, я начала сомневаться в своих убеждениях.

— Мистер Аллегри, даже не знаю, как выразить свою признательность за то, что вы помогли нам. Мы с сестрой в долгу перед вами. И я готова отблагодарить вас любым способом, который вы сочтете приемлемым. Хотя я прекрасно понимаю, что моя благодарность стоит намного меньше пяти миллионов евро.

— Bella, о каких пяти миллионах ты говоришь? — спросил я, сердито разглядывая потемневший за ночь синяк у нее под глазом. И что за чушь она несла? Неужели эта женщина могла бесконечно пробуждать во мне желание и одновременно доводить меня до отчаяния?

Она, казалось, не осознавала собственную беззащитность и смотрела на меня с надеждой, как на какого‑то спасителя. Как же она заблуждалась.

— Разве вы не уплатили наш долг?

— Нет.

— Тогда как вы заставили Карсони аннулировать его? — смутилась она.

Мое отчаяние только возросло, когда я осознал, что мое влечение к ней ничуть не ослабело, несмотря на ее откровенную наивность.

— Не я заставил, а мои адвокаты. Кредитный договор, который подписал твой зять, был недействительным. — Или, скорее, Карсони убедили, что, если он попытается взыскать долг в судебном порядке, он влетит не только на деньги. Тому, что осталось от его репутации на Лазурном Берегу, будет нанесен смертельный удар. — Карсони с радостью согласился забыть о долге, когда понял, что иначе ему придется встретиться в суде с адвокатами «Аллегри Корпорэйшн», а не с двумя беззащитными женщинами без гроша в кармане.

Мои юристы также проинформировали Карсони, что он и его фирма станут объектом криминального расследования, если я решу рассказать полиции, кто нанял Брута Северина.

— Я… О… — растерялась Эди. — Значит, вы не заплатили ему пять миллионов евро? — еще раз спросила она.

— Нет, определенно, нет.

— Понятно. Что ж, это хорошо. Это очень хорошо, — пробормотала она и густо покраснела.

И я вдруг понял, что она загнала себя в очень интересный угол, предположив, что я уплатил ее долг Карсони. И я не смог удержаться, чтобы не пролить в него свет.

— Bella, а как ты собиралась отблагодарить меня?

Теперь она стала совсем пунцовой.

— Я… Вы не могли бы забыть о том, что я говорила?

— Нет, думаю, не смогу. — Я не собирался отпускать ее так легко. Видя ее обескураженной, я чувствовал себя своего рода отомщенным, ведь она приводила меня в смятение с первой секунды нашего знакомства. — Мне просто интересно, что за благодарность может стоить пяти миллионов евро?

— Это не важно, — избегая смотреть мне в глаза, ответила Эди.

Мои губы дрогнули в улыбке. Черт подери, сгорая со стыда, она была еще привлекательнее.

— Пять миллионов — большая сумма, — добавил я, открыто подтрунивая над ней.

Хотя странная мысль о том, что она стоила бы каждой копейки из этой суммы, застала меня врасплох.

Эди подняла голову и посмотрела на меня. Ее нежная кожа покраснела от смущения, но ее глаза сверкали, свидетельствуя о силе ее характера, который напоминал мне измотанную сражением валькирию.

Эди Труве могла оказаться очень редким явлением, женщиной в той же мере честной и открытой, как и бесстрашной.

Меня охватило волнение.

Каково это — заполучить такую женщину в постель и смотреть, как она отдается на волю чувственным удовольствиям?

При этой мысли меня охватила такая дикая страсть, что сложившаяся ситуация перестала быть забавной.

Эди Труве была не бесстрашной, она была отчаянной. С одной стороны, она только что оскорбила меня, предложив мне свою «благодарность» в уплату пяти миллионов. В том, на что она намекала, не было ничего честного или искреннего. Секс всегда был сделкой, как и все остальное в нашей жизни, и она доказала это своим поступком.

Я узнал в очень раннем возрасте, что потребности и желания делают человека слабым. Я сколотил состояние, выковал свое будущее без посторонней помощи, без того, чтобы надеяться на других, понимая, что никто ничего не делает задаром. Все имело свою цену, и предложение Эди не стало исключением.

— Вы насмехаетесь надо мной. Но я на самом деле хочу поблагодарить вас, мистер Аллегри, за то, что вступились за меня перед Карсони. Если вы скажете, сколько потратили на адвокатов, я сделаю все, чтобы возместить ваши убытки.

— Мои адвокаты работают по контракту, поэтому никаких дополнительных издержек, — раздраженно ответил я.

— Тогда остается миллион, который я должна вам.

— Этот долг тоже аннулирован.

— Вы уверены?

— Скажи мне честно. Ты знала, что вексель был поддельным?

Она помолчала, а потом покачала головой.

— Но я все равно проиграла эти деньги за столом. Так что я все еще должна вам.

— Да, но, к сожалению, судя по всему, ты не можешь вернуть их.