– Как скажете, – кивнул Алексей, подавая ему полотенце.

Мужчины вернулись в палатку, и доктор, заглянув Берте в глаза, удовлетворенно кивнул:

– Вас, милая девушка, лечить одно удовольствие. Организм работает как часы. Что ни говори, а у капитализма есть и хорошие стороны. За собственным здоровьем, например, следите так, что только позавидовать можно. Да и кровь молодая свое дело делает.

– А почему у вас не так? – тут же спросила Берта.

– Жизнь потому что собачья, – проворчал в ответ Алексей. – Вкалываешь как сволочь, а платят такие копейки, что только с голоду не сдохнуть. Куда уж тут за здоровьем следить. Да и в поликлиниках такие очереди, что ждать устанешь. Помню, сразу после службы, случай был. Желудок у меня разболелся, ну я к врачу и пошел. Сижу, приема жду. Напротив мужик сидел – лет тридцати-сорока, не больше. А очередь – еще часа четыре сидеть. Мимо по коридору какой-то врач проходил. Глянул на этого мужика, за плечо его тронул, а тот уже мертвый. Сердце прихватило, да только очереди он своей так и не дождался. Так и живем.

– Что-то ты разошелся, – удивился доктор.

– Да так, вспомнилось что-то, – отмахнулся Алексей.

– Из-за матери, – помолчав, кивнул доктор.

В его голосе прозвучал не вопрос, а утверждение. Покосившись на доктора непонятным взглядом, Алексей вздохнул и, помолчав, спросил у Берты:

– Сильно болит?

– Почти не болит. Спасибо.

– А почему ваш врач не пришел? – неожиданно спросил Алексей. – Я ведь при всех сказал, куда отнес тебя.

– Не знаю. Испугался, наверное. Он ведь никогда огнестрельных ран не видел, – улыбнулась девушка.

– Да уж. Зрелище не для слабонервных, – усмехнулся доктор. – Ладно, Берта. Вы пока отдохните, а у нас с Алексеем кое-какие дела.

Мужчины вышли из палатки, и доктор, устало вздохнув, закурил.

– Что-то не так? – насторожился Алексей.

– Не нравится мне это нападение.

– В каком смысле?

– В том, что организовано как-то неправильно. Пытались изображать из себя полицию, хотя внешне на местных похожи так же, как я на черепаху. Пока ты Берту на руках носил, я успел с тем пареньком, которого главарь схватил, переговорить. В общем, он твоим найденышем интересовался. И кажется, это неспроста.

– И на вертолете опознавательных знаков не было. Даже на военных бортах номер пишут, а тут вообще ничего. А уж у полицейских-то надпись «полиция» везде намалевана, даже у здешних.

– Какие мысли?

– Кроме мата – никаких, – откровенно признался Алексей.

– Полностью присоединяюсь к предыдущему оратору, – усмехнулся доктор.

– Ну что, пойдем добычу твою потрясем? Может, чего интересного выпадет, – спросил доктор, гася окурок о подошву ботинка.

Алексей поправил ремень автомата, с которым теперь не расставался ни на минуту, и решительно направился туда, где находился пленник. Войдя в палатку, доктор с интересом оглядел дело рук Алексея и, одобрительно кивнув, проворчал:

– Грамотно. И не вырвется, и кровообращение не нарушено. В такую погоду за два часа без рук остался бы.

Пленник, старательно прислушиваясь к их разговору, быстро переводил взгляд с одного на другого. Бесцеремонно сорвав повязку с его рта, Алексей вынул нож и, привычно крутанув его в пальцах, спросил:

– Сам заговоришь, или для начала ремней из спины нарезать?

В ответ пленник буркнул что-то неразборчивое.

– Похоже, у нас новая проблема, – растерянно усмехнулся Максим. – Этот гаврик по-английски не понимает, а мы с тобой по-немецки ни в зуб ногой.

– Придется Васильева звать. Переводчиком, – вздохнул Алексей.

– Это к тебе. Я его никогда понять не мог, – решительно ответил доктор.

Кивнув, Алексей вышел из палатки и, быстро найдя профессора, в двух словах объяснил тому ситуацию. После происшествия Васильев на время забыл о своей находке и теперь прилагал титанические усилия, чтобы хоть как-то успокоить остальных членов экспедиции. Узнав, что пленника собираются допрашивать, Васильев напрягся и, кивнув, решительно зашагал в указанном направлении.

Буквально ворвавшись в палатку, он резко остановился у топчана, к которому был привязан пленник и, гневно сверкнув очками, спросил:

– Кто вы такие? И почему напали на нас?

– Пошел ты, – фыркнул в ответ бандит.

– Не спешите, Олег Борисович. Вы просто переводите то, что буду говорить я. Такие люди хорошего отношения не понимают, – сказал Алексей, снова доставая нож.

Мрачно покосившись на широкое лезвие, холодно блеснувшее в свете лампы, профессор отступил в сторону и, вздохнув, ответил:

– Я никогда не одобрял подобные методы, но, кажется, в данном случае это неизбежно.

– Это верно, – в тон ему вздохнул Максим.

С этого момента допрос повел Алексей. Сопротивлялся пленник не долго. Едва услышав, что они действительно пришли за мальчишкой, мужчины дружно переглянулись и снова повернулись к пленнику. Больше всего их интересовало, зачем тот нужен бандитам. Выслушав версию пленника, что мальчишка – беглец из тюрьмы, Алексей задумчиво покрутил в пальцах нож и, подойдя к бандиту, сорвал с бычьих плеч куртку.

На плече главаря красовалась точно такая же татуировка, как и у найденыша.

– Черный орден, – медленно протянул Васильев.

Голос его звучал глухо, словно он зачитывал собственный смертный приговор. Пленник понял его слова, даже несмотря на то что произнесены они были по-русски. С интересом покосившись на Васильева, бандит тихо спросил:

– Вы что-то знаете про этот символ?

– Многое, – нехотя кивнул Васильев. – Я пережил войну, и ребенком побывал в лагере смерти. В Дахау. Так что про подобные фашистские знаки мне известно очень многое.

– Жаль. Я надеялся, что можно будет обойтись малой кровью, – криво усмехнулся бандит.

– Как это? – растерялся профессор.

– Пристрелил бы только этого ублюдка, забрал мальчишку – и все. А теперь придется уничтожать все ваше сборище.

– И вы считаете, что вам это сошло бы с рук? – еще больше растерялся Васильев.

– И не такое сходило.

– О чем он там говорит? – настороженно спросил Алексей.

– Говорит, что хотел убить только вас и забрать мальчика, а теперь вынужден будет уничтожить всех, – быстро перевел профессор.

– Ну, кто кого положит, это мы еще посмотрим, – жестко усмехнулся Алексей. – С этими трещотками мы этих сволочей в мелкий винегрет нашинкуем.

– Собираешься воевать с целой армией? – презрительно усмехнулся пленник, выслушав перевод.