сомнения, заставляют сомневаться в себе мысли о том, сможет ли шестилетний парень хоть как-то помочь тринадцатилетней девочке. Даже возможный факт моего умственного превосходства среди одноклассников не ставит меня выше взрослых. Да и о какой помощи она говорила? Вряд ли я способен помочь физически… Теперь же остается только ждать… только ждать… ее звонка. Вот такие дела.

Профессор, ты извини, но мне надо бежать, дела, пойми, дела, дела… Родители зовут к столу, но не думаю, что прикоснусь к пище.

Сегодня был первый учебный день после новогодних каникул. Сегодня был первый учебный день, когда вместо солнышек и тучек ввели наши первые цифровые оценки. От 1 до 5, где 5 — замечательно, 1 — не особо.

Дабы продемонстрировать принцип работы этих самых оценок, Наталья Николаевна, зная, что я ко всему и всегда готов, вызвала меня к доске. На каникулы она задала написать сочинение на тему «Как я провел праздники». Она не прогадала, я был готов. Я вышел к доске, посмотрел на листок, на парты, на одноклассников, в глаза НН.

— Илья, прочитаешь нам свое сочинение? — Всем своим видом она старалась приободрить меня. — Не стесняйся.

«Не стесняйся». Проще заставить человека спрыгнуть с моста, чем меня — не стесняться. Проще собаку научить говорить, заставить прочитать за меня мое же сочинение, чем меня — не стесняться.

Резкими взмахами руки НН дала понять, что пора бы уже начать, и улыбнулась.

Полегчало. Я дождался, пока в классе пропадут смешки, вновь посмотрел на листок со своими каракулями, престал переживать. Мне вдруг стало так легко, голова очистилась, словно классная своими глазами и движениями загипнотизировала меня, как змея — ничего не подозревающую жертву.

«Давай, ну же, читай», — шептали одноклассники. И я начал. Начал с названия:

— Как я провел праздники, — монотонно, грубо, на одном выдохе, без интонации вылетело изо рта. Я опустил листок. Не потому, что не хотел продолжать, не потому, что застеснялся. Я знал сочинение наизусть. И это не благодаря моей памяти. Мое сочинения смогла бы запомнить даже рыба, его смогла бы запомнить даже Поля. Почему? Оно легкое. Нет никакой сложности запомнить одно слово, начерченное в половину тетрадного листа печатными буквами. Я вновь произнес название, а потом и сам текст. Коротко, понятно. С интонацией, с которой выступают на сценах опытные ораторы. — Ждал.

Класс затрещал от хохота, а учительница посмотрела на меня своими хлопающими глазами. Она явно не ожидала такого поворота событий. Точно не от лучшего ученика (нет, это не я себя таким считаю, это она сама так говорила).

Чего я не ожидал, так это своего первого кола, но не в журнале, а на листе бумаги, где красовалось сочинение в одно слово. Он был выведен во весть лист и зачеркивал мое большое «ЖДАЛ». Кто бы мог подумать, что моей первой цифровой оценкой будет 1? Такой себе получается пример выставления оценок.

Всему классу и в частности мне НН сообщила, что негоже так относиться к учебе. Сказала, что после таких, как моя, выходок она будет вызывать в школу родителей. Честно сказать, после ее слов я струсил.

Когда закончился последний урок, НН попросила меня задержаться в кабинете на пару минут. Она хотела поговорить со мной и поговорила. Спросила, отчего я так обошелся с сочинением, отчего я так обошелся с ней. Она же рассчитывала на меня.

— Разве сочинение не должно быть правдивым? — спросил я ее.

— Должно и обязано быть таким, но ты мог…

— Мог, но не стал, — опередил я. — Мне не захотелось обманывать ни вас, ни ребят, ни себя. Я мог бы написать «ждал на окне, ждал тут, ждал там, ждал столько», но к чему все это, если слова мои от этого краше не станут?

Она задумалась. Произнесла:

— Илья, сейчас в кабинете только мы вдвоем, никого нет рядом. Ты можешь рассказать мне, чего именно ты ждал?

— Боюсь, не могу.

— Почему? Что ты скрываешь? У тебя дома… Тебя обижают родители, обижает сестра? У тебя же есть сестра, да? Старшая?

— Старшая. Но ни она, ни родители ни при чем. Я написал, что написал. Вы поставили ту оценку, которую я, по-вашему, заслужил. Вызывайте в школу родителей, делайте вообще все, что хотите, только, пожалуйста, не лезьте не в свое дело. Просто дайте мне уйти, у меня мало времени.

— Грубовато, Илья.

В ее покрасневших глазах промелькнуло подтверждение, что я действительно перегнул палку. Возможно, она и вправду желала помочь, желала выслушать меня, мое горе, но она не ты, Профессор, и ей до тебя далеко.

— Извините, Наталья Николаевна, но мне правда пора.

— Куда ты торопишься?

— Ждать.

— Ждать… Хорошо, Илья. Пусть будет по-твоему. Раз уж ты говоришь, что это не мое дело, что тебе действительно пора, коли ты не можешь рассказать, что у тебя на душе, я более не собираюсь тебя задерживать. Надеюсь, это было в первый и в последний раз.

— Спасибо.

Я поправил очки, рюкзак на плечах и побежал к выходу. Она остановила меня в аккурат у двери:

— Илья.

— Что, Наталья Николаевна?

— Я не буду вызывать в школу твоих родителей. Обещай разобраться со своими делами в кратчайшие сроки и помни, что я всегда рада тебе помочь.

— Обещаю, — соврал я и выбежал из кабинета, хлопнув дверью.

Чего же я ждал все каникулы? Конечно звонка. Того самого звонка, который обещала мне Вика. Как я это делал? Ты имеешь ввиду, как я ждал? Примерно так же, как это делаешь ты… Ждал, лежа на кровати и уставившись в потолок. Ждал у окна, глазея на людей, бабахающих фейерверки, оставшиеся после НГ. Я мечтал выйти на улицу хотя бы на минуту-другую, но боялся упустить шанс, боялся проворонить ту глупую мелодию на телефоне, способную обрадовать меня. Это было тяжело: сидеть дома и никуда не выходить все каникулы. Сейчас, когда приходится ходить в школу, тяжелее вдвойне.

Нет, я не сидел дома безвылазно. Я иногда выходил продышаться, но только тогда, когда дома кто-нибудь оставался. Так было надежнее, так на звонок хоть кто-то мог ответить… пусть даже Поля. Сейчас такой возможности нет. Сейчас днем родители работают, а мы с сестрой учимся.

Но на Полю все-таки есть кое-какая надежда: зачастую она прогуливает занятия. Она учится в другой школе, совсем рядом с домом, поэтому соблазн сбежать с уроков у нее, пожалуй, с первого класса. Если еще полгода назад я думал, что ее беготня не пойдет ей на