Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Любишь ее? Так прости… И забудь уже обо всем. Сам же дел наворотил не меньше. – Включает старую пластинку Серый.
– Она ненавидит меня, Дунай. Презирает. Я для нее работа. Перевернутая страница. Средство для достижения цели. Но я помогу… Раз впрягся во все это, помогу…
– А что потом? – недоверчиво качает он головой.
– Отпущу. – Выдыхаю дым через напряженные челюсти. – Пусть живет счастливо со своим мальчиком.
– Ладно, Рус. Ты только не руби сплеча, ладно? Пошел я… Новых поставщиков искать.
Дунай уходит. Я продолжаю тупо пялиться на неподвижные окружающие предметы. Темные, массивные, они давят, делая комнату визуально меньше. Кто надоумил меня покупать такую мебель? Права была Ладка – мой кабинет угрюмый и неприветливый. Что она, интересно сейчас делает? Я пожалел, что намекнул ей на покупку новой сумки – судя по ее ответу, Лада обиделась.
С трудом подавляя любопытство, наблюдаю за машиной Германа: на моем смартфоне установлено приложение, позволяющее следить за передвижениями служебных автомобилей. Они едут домой с фермерского рынка. Сминаю окурок в пепельнице и впиваюсь взглядом в экран. Вот чего я хочу? Видеть ее прямо сейчас – так, что зудят пальцы? А нутро скручивает волной неконтролируемой ревности? Я ведь прекрасно знаю манеру общения Германа, поэтому… Хватаю со стула джинсовую куртку и сажусь на байк. Мчусь, как ненормальный, чтобы задержать их у подъезда, но не успеваю…
Гера рассказывает ей глупые шутки, а Лада ему улыбается… Как мне когда-то… Они так поглощены друг другом, что не замечают меня: скрипа входной двери, шагов, лязга замка. А потом она жмет ему руку и благодарит…
– Кхе-кхе… – привлекаю к себе внимание.
– Здрасте, Руслан Анатольевич, – Герман вытягивается по струнке и задевает лежащий на столе пакет с продуктами. Он глухо падает. Ладка бросается поднимать с пола рассыпавшиеся яблоки и черешню.
– Свободен. Спасибо за помощь, можешь идти. Позвоню чуть позже – заберёшь Ладу и отвезешь домой. – Бросаю сухо. Снимаю куртку, стаскиваю обувь. Вальяжно прохожу в кухню и мою руки. Умываюсь. За спиной клацает дверь – Герман ушел. Вытираю мокрые ладони о джинсы и, наконец, оборачиваюсь. Наверное, мне были нужны эти жалкие секунды, чтобы успокоиться…
Ладка на меня даже не смотрит – раскладывает продукты из пакетов по полочкам. Какие-то коробки, банки, чай… Только и успеваю наблюдать за ее проворными ручками.
– Лада, – зову я и подхожу ближе.
– Я все купила. Доставку оформила, завтра все привезут. Кстати, я хотела с вами посоветоваться насчет цвета штор в комнатах, потому что… – тараторит она, поправляя выбившиеся из хвоста пряди. Уставшая, растрепанная, домашняя…
Я подталкиваю ее к столу и делаю то, о чем мечтал все утро – стаскиваю резинку и распускаю волосы. Они падают по плечам до талии тяжелой шелковистой волной.
– Руслан… Анатольевич, ну зачем? – произносит она, тягостно вздыхая.
– Хочу, – хмыкаю я. Зарываюсь пальцами в ее волосы и… пропадаю в ней, бля*дь, как в омуте. Ведьма Ундина… Пропускаю пряди между пальцев, играю с ними, слегка потягиваю, глажу ее по голове. Вдыхаю запах ее разгоряченной солнцем кожи – смесь дикого меда и жасмина. Ладка не дышит – удивленно смотрит на меня, не зная, чего ожидать. Зато знаю я… Подхватываю ее за бедра и усаживаю на край стола.
– Я не хочу… Устала. И мне надо в душ.
– В твои обязанности не входит хотеть – твои же слова? – хрипловато замечаю я.
– Подловили. – Цедит она, опуская взгляд. – Не думала, что мужчины вашего возраста обладают таким… хм… либидо.
– Ты знала многих мужчин?
– О, да… Десяток точно был… после вас. Я времени зря не теряла. – Произносит она с вызовом. В глазах ненависть – черная, клубящаяся, как придорожная пыль. Того гляди, материализуется, превратится в хлесткий кнут и ударит меня по роже.
– Ты никому не будешь улыбаться, Лада. Поняла? Никому. Пока работаешь у меня. – Мои пальцы сжимаются на ее подбородке, большой палец ползет вверх и оттягивает нижнюю губу.
– А не пошли бы вы… Моя личная жизнь вас не касается, ясно?
Вместо ответа я рывком стаскиваю с нее трусики и подтягиваю нежные бедра к себе…
Глава 13
Лада.
Не хочу его хотеть… Как раньше. Плавиться в сильных руках, умирать, рассыпаясь на молекулы и возрождаться. Только он… И только с ним. Пусть что хочет думает и клеймит меня ненавистью, замешенной на собственных заблуждениях. Я не изменяла и точка! И оправдываться не намерена. У Руса достаточно денег и связей, чтобы все проверить. Однако, вместо этого он слепо поверил глазам… Отпечатал в памяти картинку, где Олег гладит меня по животу и приговаривает: «Племяш мой… Родишься и вырастешь богатырем». А я обнимаю брата и по-сестрински треплю за щеку. Наверное, я такая же? Как увидела ту скачущую на Русе брюнетку, так и… Неважно. В тот момент мне совсем не нужны были его слова и бессмысленные объяснения. Я не желала его видеть… И беременность мало что поменяла.
Потолок кружится перед глазами, а тишину нарушают шорохи и рваные стоны Руса. Ни поцелуев, ни нежных слов и дурманящего шепота… Он просто трахает меня, как куклу. Наказывает за то, чего я не совершала. Воспоминания разбиваются осколками стекла и больно ранят… Никогда у нас не было ТАК… Я гладила его, целовала, а Рус беспрестанно говорил мне, как любит мои волосы, губы, глаза… Это было так давно… И пусть мы встречались всего ничего, но я помню… Все помню. Не знаю, хочу ли я все это остановить? Спросить, самому-то нравится? Вот ТАК?
Рус сжимает мои бедра и замирает. Пульсирует внутри и шумно дышит. Отпускает. Аккуратно проводит пальцем по моей щеке, трогает волосы и смотрит так… пронзительно. Спускает мои лодыжки со своих плеч…
А я молчу, хотя могла бы по щелчку пальцев все это прекратить. Оправдаться один раз и обречь себя на вечные оправдания. Он тогда усомнился в моей честности, кто знает, когда Рус не поверит мне снова? Не хочу так…
– Можешь идти, Лада. – Произносит он отвернувшись. Выбрасывает презерватив, застегивает молнию джинсов. – Герман тебя отвезет. Хочешь, мы пойдем к Зое Федоровне вместе?
– Зачем это? – прочистив горло, отвечаю я. Поправляю разметавшиеся волосы, застегиваю лифчик.
– Не знаю… Подумал,
