– Еще версии? – спросил Котя. Похоже, он любил фантастику – потому что сейчас довольно лыбился, глядя на Мельникова.

– Будь я Охотников – то я бы ничего объяснять не стал. – Мельников злорадно улыбнулся. – Вам бы наваляли все кому не лень. Вы бы просто очень долго страдали, а потом поняли, что жизнь придется начинать с чистого листа. И заново добились бы всего в жизни и завоевали любовь забывшей вас женщины…

– Что-то мне это не нравится, – признался я.

Котя захохотал.

– Будь я Чудов, – Мельников прищурился, – то были бы вы мачо. Интеллигент с тонким знанием психологии окружающих, но с манерами армейского сержанта. И злая девица облила бы вас дерьмом из ночного горшка, а менты бы долго били дубинками. До кровавых соплей. Но ваша сила духа все превозмогла бы.

Котя прыснул.

– Будь я супругами Иноченко, – Мельников на миг задумался, – то подобные гадости творились бы со многими людьми, регулярно, все бы их ждали и к ним готовились. Но вы, пожалуй, изначально были бы девочкой или юной девушкой. Кончилось бы все грустно, но оптимистично.

Котя ржал в полный голос. Я невольно улыбнулся.

– Будь я молодой и честолюбивый автор Вася Пупкин, то я бы поиграл с религией, – продолжил Мельников. – К примеру – сделал бы вас современным Иовом, которого Господь испытывает и осыпает бедами. Я бы еще ждал у вас проблем со здоровьем, милицией и преступным миром.

– Совсем не нравится, – сказал я.

– Будь я Дромов, то эпидемия стирания людей из реальности началась бы внезапно и во всем мире. Вы бы работали в спецслужбе и расследовали это дело – пока с вами самим не началось подобное. Объяснения я бы все-таки предложил, но не слишком убедительные – не в них дело.

– Скажите, а если бы вы были Мельниковым? – не удержался я.

Мельников вздохнул.

– Будь я Мельников… а я и есть Мельников… то я смело написал бы роман с любым подобным сюжетом. Вы поймите, я ведь и сейчас фантазирую, предлагаю различные варианты… а для смеха провожу параллели…

– Но все-таки? Что, по вашему мнению, более реально?

– Да ничего! – Мельников залпом выпил коньяк. – Да не верю я в этих дурацких пришельцев, в этих богов и героев, в таинственные законы мироздания, страдания и прочую ерунду! И Велесов, и Дромов, и Иноченко – никто не верит. Все писатели-фантасты – очень здравомыслящие люди. Они просто развлекают людей. Ну… еще немного экстраполируют реальные житейские проблемы на фантастическую ситуацию – чтобы читать было интереснее. Так что все варианты возможны – и все нереальны.

– Но со мной же что-то происходит, – сказал я. – Понимаю, вы не хотите мне поверить. Не можете. Думаете, что это розыгрыш… бред больного… Но допустите хоть на миг! Что мне делать?

Мельников задумался.

– Ну, для начала… В милицию вам идти поздно. Вас арестуют на всякий случай, и все… Держитесь тех, кто вас помнит. Близких друзей. – Он посмотрел на Котю. – Родителей. Подруг. Не давайте им забывать. Тяните время – все может измениться… Что еще? Постарайтесь найти какие-то документы. Свидетельство о рождении, а? Какие-нибудь справки в совсем уж случайных конторах… В кино не снимались? На телевидении не выступали? Домашние видеозаписи, фотографии… Сходите к врачу, заведите на себя медицинскую карту. Платные поликлиники паспорт требовать не станут… В церковь сходите! Помолитесь!

– Пожалуй, мне только последнее и осталось, – сказал я. – Молиться.

– Кирилл, – начал Мельников. – Я готов вам поверить. И скажу честно – мне страшновато при мысли о том, что вы не шутите. Ведь если такое случилось с вами, то может случиться и со мной. Но я не знаю ответа. Я не оракул. Я всего лишь писатель-фантаст. Могу посочувствовать, выпить с вами, дать пару дурацких советов. И все!

– Вы извините, что мы так вторглись, – сказал Котя. Похоже, нутром почувствовал, что аудиенция окончена.

Мельников встал, разлил остатки коньяка. Сказал:

– На посошок?

Я выпил без всякого удовольствия. Странное дело – вроде и не ждал никаких чудес, а все равно расстроился.

– Вы меня держите в курсе, – сказал Мельников. – И я, если что-нибудь придумается, позвоню… э… Коте.

– У меня мобильник есть, – зачем-то сказал я. – Запишите…

– Да, да, конечно. – Мельников засуетился, взял со стола какой-то клочок бумаги и нацарапал на нем мой номер. Надо полагать, через полчаса этот клочок уже отправится в мусорное ведро.

Попрощались мы как-то скованно. Возможно, при других обстоятельствах Мельников оказался бы интересным собеседником и просидели бы мы с ним не час, а весь вечер. Виноваты, конечно, были мы с Котей: пришли к человеку, который давным-давно в чудесах разуверился, и требуем в эти чудеса поверить.

Многократно повторяя, что «будем держать друг друга в курсе», мы потоптались у дверей, потом Мельников как-то ловко и незаметно отпер замки, и ничего не оставалось, кроме как выйти на лестницу. Из глубины квартиры явственно пахли свежепожаренные котлеты, и писатель слегка нервничал.

– Так мы еще позвоним! – бодро сказал Котя в закрывающуюся дверь, услышал в ответ неопределенное «угу» и виновато посмотрел на меня.

Я пожал плечами.

– Он вообще-то ничего мужик, – пробормотал Котя. – Очень даже компанейский. Я думал, дольше пообщаемся.

– Проститутки верят в любовь, – сказал я.

– Чего? – Котя вызвал лифт. – Какие проститутки? Нет, я не против…

– Фантасты в чудеса верят еще меньше, чем проститутки в любовь. Это я так подумал, когда пришли к Мельникову. Вот только проститутки – они в любовь верят. Тихонечко, никому не говоря, но верят. Мечтают, что есть что-то, кроме потных толстых мужиков, которым требуется секс за деньги. Мечтают и боятся в это поверить. Так и Мельников твой… ему на самом-то деле хочется, чтобы все это было – чудеса, инопланетяне, параллельные миры. Чтобы это было не только оберткой для конфеты, а самой конфетой… разноцветным монпансье в коробочке. Но он боится поверить! Ему куда проще себя убедить, что я – аферист или псих. Тяпнет водочки под котлеты, почешет в затылке и пойдет писать про коварных пришельцев.

– Ну загнул! – с восхищением сказал Котя. Побарабанил пальцами по кнопке лифта. – Про проституток – это здорово!

– Вставь в рассказ, – предложил я. – Пошли пешком, не работает лифт.

– Да как же не работает, трос движется!

Я махнул рукой и стал спускаться.

– С двенадцатого этажа пехом? – возмутился вслед Котя. – Ну-ну, посмотрим, кто быстрее!

Я дошел только до седьмого, когда вверх прошел лифт. Потом – второй. Я ускорил шаг, но где-то на четвертом спускающийся лифт меня обогнал.

Все-таки целесообразно быть ленивым…

Перепрыгивая через ступеньки, я выскочил в подъезд. Котя уже открывал дверь подъезда.