Это было как удар под дых. Я не нашелся, что ответить. А тут еще хлопнула вторая дверь, и высунулась стервозная бабка Галина.

– Кто такой, что тут ходит? – спросила она у Петра Алексеевича, начисто меня игнорируя.

– Кирилл же это, сосед… бывший… – буркнул Петр.

– Какой еще Кирилл? Какой еще сосед? Здесь Наташа Иванова живет! – злобно сказала бабка.

– Старая ты дрянь… – не выдержал я. – Совести нет, так о Боге подумай, скоро уже встреча предстоит.

– Сейчас милицию вызову! – юркнув к себе, выкрикнула бабка. И принялась бесноваться за дверью.

– В милицию тебе попадать точно не с руки, – сказал Петр, входя в свою законную квартиру. – Выпить хочешь?

Я молча стал спускаться по лестнице. Ждать лифт я не мог, слишком уж бурлил адреналин в крови.

Куда теперь? Строительная контора… и кинолог. Начнем с кинолога.

Достав телефон, я отыскал номер заводчицы, которой не звонил уже года два. Взяла она не сразу: судя по голосу, я ее оторвал от дел. Впрочем, заводчикам породистых собак звонят непрерывно.

– Полина Евгеньевна? – нарочито бодро спросил я. – Это Кирилл Максимов, помните? Я у вас покупал Кешью.

– Кешью… Кешью… – пробормотала Полина Евгеньевна. Как и все заводчики, она помнила скорее собак, чем их владельцев. – Помню, славненький кобелек… Вы его развязать решили? Или приболел?

– Да нет, все в порядке, – соврал я. – Я у вас проконсультироваться хочу, если можно. У моего хорошего друга с собакой проблема случилась.

– Только коротко, – сразу же расставила акценты Полина Евгеньевна. Консультировать друзей бывших клиентов, конечно же, не входило в ее обязанности.

– У него тоже скай, хороший молодой песик, – сказал я. – И вот он внезапно перестал хозяина признавать. Совершенно случайную девушку теперь воспринимает как хозяйку, а на друга рычит, лает, чуть ли не укусить готов. Почему такое могло случиться?

– Совсем не воспринимает? – заинтересовалась заводчица.

– Совсем! Как на чужого смотрит! А девчонку эту слушается прекрасно!

– Вы пса не наказывали? – спросила Полина Евгеньевна, давая понять, что моя жалкая хитрость про «друга» не сработала.

– Да нет, как можно, – пробормотал я.

– Он же у вас не кастрирован? Может быть, у девушки сейчас… критические дни… – замялась Полина Евгеньевна. – А пес молодой, активный, вот и ластится к ней. Но то, что он перестал воспринимать вас как хозяина…

– Моего друга!

– Хорошо, хорошо. Вашего друга. Так вот вы передайте вашему другу, что скай – порода очень эмоциональная, интеллигентная и в ответ на грубое обращение может обидеться. Даже на хозяина. Надо быть ласковее с собакой. Может быть, даже извиниться перед ней. Они ведь все понимают, совсем как люди! Не поверите, был у меня случай…

– То есть такое возможно? – прервал я Полину Евгеньевну.

– Я, честно говоря, не сталкивалась, – сухо сказала заводчица. – Но все когда-нибудь случается в первый раз. Доброта и забота, запомните! Добротой и заботой можно от собаки добиться всего, а вовсе не силой и командным голосом! Собаки – они как люди, только еще лучше. Они в отличие от людей не предают!

– Спасибо большое… – промямлил я. – Так и скажу другу…

– Вот так и скажите! И супруге привет большой передавайте… Наташа, кажется, ее зовут?

Я похолодел. Мне показалось, что в трубке я слышу шуршание бумаг.

– Вы ошиблись, я не женат.

– Ну как же не женаты? Вот у меня все записано: Кешью фон Арчибальд, кобель, владелица – Наталья Иванова…

– Да, вы правы, – сказал я. – Простите за беспокойство. До свидания.

Они не упустили ничего! Они подменили документы даже в квартире заводчицы!

И ради чего? Ради однокомнатной квартиры в старом панельном доме?

Бред, чушь, нонсенс!

Я присел на скамейку. Достал еще одну сигарету. Повертел в руках трубку. Чужой телефон, чужая квартира, чужая собака. А если это все – только начало? Чего меня еще можно лишить?

Родных. Друзей. Работы.

Я набрал номер розничного отдела своей фирмы. Занято. Что ж, обычное дело. Звонят всякие пионеры, ищут крутую видеокарту подешевле… Номер босса.

– Слушаю…

– Валентин Романович, добрый день!

– Добрый.

– Это Кирилл Максимов вас беспокоит. Менеджер розницы.

– Из какой фирмы?

Телефон едва не выпал из моих рук.

– Из вашей! Из «Бит и Байт»!

Пауза. Шепоток – будто микрофон прикрыли рукой. Шеф в технике полный ламер, никак не научится пользоваться кнопкой отключения микрофона. Мне показалось, что я услышал: «Кирилл Максимов у нас работает? На рознице?» Потом шеф тем же вежливым тоном спросил:

– Да?

– Я сегодня не могу прийти на работу, Валентин Романович. Тут сложились такие обстоятельства…

Снова пауза и шепоток сквозь ладонь.

– Э… Кирилл Максимов?

– Кирилл, – обреченно сказал я.

– Где вы, говорите, работаете?

– В розничном отделе. Менеджер по продажам. Спросите Андрея Исааковича!

– Андрей Исаакович, – нарочито громко спросил шеф. – Работает у вас Кирилл Максимов?

– Нет, – донесся ответ старшего менеджера розницы. – Валентин Романович, я вам все время говорю – у нас не хватает одного человека! Ну трудно втроем с нашими объемами, просто совсем невозможно!

– Э… Кирилл Максимович… – сказал шеф.

– Кирилл Максимов!

– Кирилл Максимов. Я не совсем понял смысл вашей шутки, но если вы хотите работать в нашей фирме и имеете опыт…

– Имею. Три года работы.

– Где?

– В «Бите и Байте!» – крикнул я и прервал связь.

Меня колотило мелкой дрожью. Это уже не бумажки. Меня не узнал Валентин Романович? Пускай. Не так уж часто я с ним вижусь. Но вот Андрюшка Ливанов, с которым вместе было и выпито технического спирта, и пролито трудового пота…

Бумаги можно подменить. Если уж решили отнять квартиру.

Людей можно подкупить… или запугать. Если уж задались целью затравить меня.

Но откуда у шефа и Андрюшки подобные актерские способности? Андрей у нас хоть и Ливанов, да не тот. И выдать импровизированную горестную речь о нехватке менеджера он никак не мог!

Руки тряслись, и виной тому была не вчерашняя пьянка. Я огляделся. Мой двор. Мой, понимаете? Мой! Эти скамейки и карусели на детской площадке, свежевыкрашенные ко дню города, – они мои! Этот дворник, сгребающий мокрые осенние листья, – мой! Этот магазинчик на углу, где я покупаю хлеб, колбасу и пельмени, – тоже мой! Все вокруг привычное и уютное, даже лужа в узком проходе между нашим и соседним домом – моя, обжитая, сто раз в ней промокали ноги, а однажды я поскользнулся и шлепнулся в нее – совершенно по-клоунски размахивая руками, пытаясь удержаться от падения, но все-таки приземлившись на мягкое место. Анька тогда хохотала будто ненормальная, я, глядя на нее, тоже принялся смеяться – сидя в луже, и проходившая мимо бабулька высказала все, что думает о пропившей стыд и совесть молодежи…