– Сутки? – Лоранс испуганно прижала руки к животу.

– Все хорошо, – поспешила успокоить ее тетя Агнес. – Врачи сказали, что с ребенком все в порядке. Они уже даже смогли рассмотреть его с помощью УЗИ. Такой забавный маленький пузырек.

– Ты знаешь?

– Кэти рассказала мне все.

– Какой же я была дурочкой! – Лоранс крепко обхватила руку тети и расплакалась.

– Ну-ну, милая, ты все сделала правильно. Не ты первая, жаль только, что не последняя…

– Как же мне теперь жить? – всхлипывая, спросила Лоранс. – Я не могу вернуться на работу, я одна не справлюсь, мне так плохо!

– Перестань! – сердито сказала Агнес. – Где моя сильная и умная девочка? Ты сделала правильный выбор, решив оставить ребенка. Так возьми себя в руки и думай о нем! Он ведь слышит все твои слова, чувствует все то же, что чувствуешь ты. Врачи сказали, что еще один нервный срыв, и беременность окажется под угрозой. Давай, Лоранс, соберись. Ради своего ребенка.

– Да, ты, как всегда, права. – Лоранс всхлипнула и вытерла слезы. Нагоняй от тетушки подействовал на нее. – И все равно: что же мне делать дальше?

– А как насчет того, чтобы переехать ко мне? – вдруг предложила тетя Агнес. – Одного ребенка я уже вырастила. Копаться в земле, оказывается, совсем не интересно. Так что я готова заняться воспитанием внука.

– Я не хочу взваливать на тебя свои проблемы.

– Глупости! – сердито отрезала тетя Агнес. – Я буду только рада принять вас обоих у себя дома. Тебе нужна помощь, Лоранс, ты и сама это понимаешь. Так зачем же отказываться?

Лоранс улыбнулась и поцеловала тетю в сморщенную щеку.

– Ты права. Спасибо тебе. Я уезжаю из Лондона.

Лоранс чувствовала, что еще чуть-чуть, и у нее не хватит сил даже на то, чтобы сделать вдох. Она уже сто раз успела раскаяться в том, что не попросила сделать ей кесарево сечение, и раз двести, что отказалась от анестезии. Пот градом катился по ее лицу, волосы выбились из-под шапочки, и уши закладывало от постоянных усилий.

– Ну вот молодец! – услышала она голос доктора откуда-то издалека. – Смотри, какой замечательный мальчик.

– Мальчик? – переспросила Лоранс, приподнимаясь на локтях.

На ее животе лежал крошечный розовый комочек и внимательно оглядывался вокруг. Он был таким маленьким, что просто захватывало дух. Но в том, что это мальчик, сомневаться не приходилось. И все же Лоранс покачала головой.

– У меня должна была родиться девочка. Мне на УЗИ сказали.

– Иногда УЗИ ошибается. Так что, поменять его на девочку? – поинтересовался доктор, широко улыбнувшись.

– Нет! – возмутилась Лоранс. – Отдайте мне его немедленно! Господи, у меня сын…

– Как назовешь?

Лоранс задумалась. Она подбирала сотни имен для девочки, но о мальчике всерьез не размышляла ни разу.

– Может быть, Роберт? – спросила она у врача.

Он с сомнением посмотрел на ребенка и покачал головой. Малыш с интересом следил за тем, как ему дают имя.

– Нет, назови его Джордан.

– Джордан? – переспросила Лоранс, с сомнением глядя в расфокусированные глаза сына.

– Да, Роди.

– Роди, – повторила она.

Младенец чихнул и улыбнулся.

– Здравствуй, Роди, – пробормотала Лоранс, чувствуя, как глаза закрываются.

Лоранс сидела в душном маленьком офисе и мечтала о стакане ледяного грейпфрутового сока. Это лето в Амстердаме было удивительно жарким. Сумасшедшее солнце превысило средние показатели температуры почти на десять градусов, а еще и влажность от каналов! В общем, вместо того чтобы с головой погрузиться в работу, Лоранс остро завидовала Агнес и Роди, которые сейчас резвились где-то за городом и, наверное, вопреки ее приказу купались в канале.

Она тяжело вздохнула и обвела унылым взглядом офис транспортной компании: одной из сотен крошечных фирм, расположенных по всему Амстердаму. Лоранс пришла сюда работать еще до рождения Роди. Она не ошибалась, когда говорила, что ее, беременную, без мужа, откажутся принять на более приличную работу по любой мало-мальски приемлемой причине. А у амстердамских компаний причин было хоть отбавляй: хотя бы то, что Лоранс была подданной Соединенного Королевства и не слишком хорошо знала голландский язык.

Конечно, сейчас, после шести лет, проведенных в Нидерландах, у Лоранс уже был вид на жительство, языком она овладела еще быстрее, но что-то исчезло в ней самой. Ей больше не хотелось доказывать всему миру, какой она замечательный специалист, как легко и красиво может решить любую сложную задачку, как играючи справляется со всеми неприятностями. Карьера перестала привлекать Лоранс в тот самый миг, когда Роди посмотрел на нее своими чудесными голубыми глазками.

Теперь Лоранс покорно отсиживала положенные часы в офисе, с работой справлялась хорошо, но без прежнего блеска, и как только стрелки показывали половину шестого, вскакивала из-за стола и бежала домой, к сыну и тетушке. С ними Лоранс становилась прежней, с ними она отдыхала душой.

О Брюсе Лоранс больше ничего не слышала, да и не хотела слышать. Кэти, с которой она постоянно поддерживала связь, хорошо это понимала, и потому при редких встречах и частых телефонных звонках говорила обо всем, только тему Селдвинга не затрагивала, хотя по-прежнему работала в «Колорз оф Кларк». Лишь однажды Кэти намекнула, что Кларк совсем не против уволить Селдвинга, если Лоранс решит вернуться в «Колорз оф Кларк». Но от одной только мысли, что придется вновь оказаться в офисе «Колорз оф Кларк», Лоранс становилось дурно. Она понимала, что воспоминания еще слишком свежи. Ей не хотелось лишний раз бередить рану, только-только начавшую затягиваться тонкой пленочкой. Лоранс понимала, что эта рана не затянется никогда. И шесть лет спустя она украдкой, когда в доме все стихало, плакала в подушку, сожалея о своей потерянной любви.

Счастья с другими мужчинами Лоранс и не пыталась искать, хотя предложения встретиться поступали с завидной регулярностью. Пару раз под давлением тети Агнес она сходила на свидания, но возвращалась с них такой подавленной, что тетушка перестала пытаться устроить личную жизнь племянницы и мудро решила положиться на время.

Лоранс же для себя поняла одно: еще долгое время в ее жизни будет только одни мужчина, ее сын, ее Роди, ее мальчик с глазами удивительно глубокого, почти фиалкового цвета. Чем старше становился Роди, тем спокойнее дышала Лоранс, а когда тетя Агнес сказала, что мальчик – вылитый отец Лоранс, она чуть не расплакалась. Даже самой себе Лоранс не могла признаться, что, часами глядя на спящего в кроватке сына, пытается отыскать в его личике черты человека, предавшего ее любовь, старается изо всех сил и боится, страшно боится, найти хоть что-то.

На радость мамы и бабушки, Роди рос спокойным, веселым ребенком. Он не изводил никого ночами, с удовольствием ел, ни разу не покрылся аллергической сыпью, даже прорезающиеся зубки его не мучили. Агнес восторженно называла его ангелочком и постоянно вспоминала, как намучилась с крошкой Лоранс. А мать с тревогой смотрела на ребенка. Лоранс боялась, что жизнь приготовила ее сыну какое-то страшное испытание, раз детские проблемы успешно обходили его стороной. Она даже поделилась своими опасениями с тетушкой. Но Агнес отмахнулась и сказала: